– Да, государь.
Князь Ургин поклонился, вышел из палаты и отправился в свой московский дом. Ему следовало многое обдумать, пред тем как приступить к исполнению поручения, данного царем. Впрочем, к походу готовилась вся Русь.
Прожурчала быстрыми ручьями весна, покрылись зеленью деревья и кусты, крестьяне провели посевные работы. Набеги татар почти прекратились. Гонцы только изредка приносили вести о разбое степняков, но в основном у границ. Вглубь Руси татары заходить не смели.
Иван Васильевич за короткое время объездил удельные княжества. Он повсюду оставил войска, способные не только защитить города и села от разорительных набегов врага, но и разгромить его.
Неожиданно из Казани пришла весть о смерти хана Сафа-Гирея. Он оставил наследника, трехлетнего сына Утямыш-Гирея от жены Сююн-Бике, дочери ногайского князя Юсуфа. Реальная власть в ханстве принадлежала крымскому улану Кощаку.
Князь Ургин за лето собрал дружину из верных людей. Он разделил ее на пять отрядов, начальниками которых назначил ратников бывшей особой стражи, молодых, но уже достаточно опытных. Это были Федор Шляга, Андрей Молчун, Афанасий Дубина и Карп Смуглов.
Командование головным отрядом князь возложил на себя. Он сделал своим помощником Василия Угрюмого, а советником назначил татарского князя Али Кулина. Тот согласился войти в дружину без колебания. Он прекрасно понимал, что союз с Крымом добром для казанцев не закончится, оттого и являлся сторонником присоединения ханства к Руси.
Князь Ургин собрал дружину в лесах у села Благое. Он провел с ратниками немало учений, несмотря на то что все воины имели достаточно богатый опыт схваток с татарами.
14 октября 1549 года из Москвы в удельное село Ургиных прискакал гонец с повелением государя срочно прибыть в Кремль. Тем же днем Дмитрий в сопровождении начальников отрядов отбыл в столицу.
Царь ждал Ургина. Они встретились без свидетелей. Иван предложил Ургину подойти к столу, на котором была развернута большая карта Казанского ханства. Государь определил маршрут выдвижения дружины Ургина. Поначалу она должна была идти на стругах от Благого по Москве-реке, Оке и Волге. Не доходя до крепости Васильсурск, основанной еще отцом Ивана, воины обязаны были высадиться на берег и далее идти конным порядком по лесам непосредственно к Казани. Царь велел Дмитрию разбить лагерь у Свияги, в тридцати верстах от столицы ханства, и начать проводить разведывательные мероприятия, используя советника Дмитрия, татарского князя Али Кулина.
У места, где Свияга впадает в Волгу, Ургину предстояло встретить передовой отряд всего русского войска во главе с Иваном Васильевичем. Его планировалось перебросить к Казани водным путем из Нижнего Новгорода под усиленной сухопутной охраной многочисленной конницы.
Отряд князя Ургина прибыл в район Казани в начале февраля. Ратники быстро разбили лагерь в лесу на берегу Свияги и начали разведку.
10 февраля 1550 года мурза Али Кулин ввел в шатер князя Ургина богато одетого немолодого татарина. Это был князь Худай-Берды, представлявший интересы той части аристократии Казанского ханства, которая была настроена в пользу Москвы. Он сообщил, что власть в столице ханства захватили воинственно настроенные вельможи, желающие усиления крымского влияния и продолжения войны с Москвой. Худай-Берды заявил, что если царь Иван имеет серьезные намерения по присоединению ханства к Руси, то большинство народов, населяющих горную сторону, готовы перейти под его руку.
Дмитрий спросил Худай-Берды:
– Что конкретно требуется для того, чтобы горная часть ханства перешла на сторону Москвы?
– Гарантии того, что царь не отступится от решения присоединить Казанское ханство к Руси, оставит нетронутой мусульманскую администрацию. Получив их, народы горной части ханства присягнут на верность русскому царю.
– Хорошо. Я передам твои слова государю. Думаю, они найдут понимание. А теперь расскажи мне, что происходит в самой Казани.
Переговоры князя Ургина и Худай-Берды закончились около полуночи. Дмитрий предложил собеседнику дождаться утра, а потом вернуться в Казань, но тот отказался и тут же убыл из русского лагеря в сопровождении мурзы Кулина.
Ургин готовился ко сну, когда Василий Угрюмый доложил о прибытии царского гонца. Дмитрий велел немедленно привести его в шатер. Гонец выглядел уставшим. Он передал князю повеление государя встретить передовую дружину в условленном месте, утром послезавтра, 12 февраля.
Утром гонец прибыл уже от Федора Шляги, отряд которого проводил разведку выше Казани. Федор передал сообщение о подходе к столице ханства русского войска. Ургин отдал приказ всем отрядам к вечеру собраться в лагере. Только его советник, мурза Али Кулин, оставался в Казани. Дмитрий не мог отозвать его оттуда.
На рассвете 12 февраля князь Ургин с отрядом Афанасия Дубины прибыл на место, где река Свияга впадала в Волгу. Было морозно, но безветренно. Отряд Ургина укрылся в ближайшем лесу.
На рассвете полусотня всадников появилась из небольшой рощи. Впереди сам царь, за ним свита вельмож и отряд, ведомый Михаилом Головиным, хорошо знакомым Ургину. Дмитрий повел свой отряд к царю.
Иван встретил князя Ургина радушно.
– Здравствуй, Дмитрий! Не одичал еще в этих местах?
– Приветствую тебя, государь, – ответил Ургин. – Не одичал, как видишь. Времени на это не было.
– Выглядишь ты неплохо. Далеко ли до твоего лагеря?
– Верст двадцать. Поедем туда?
– Позже. Сперва хочу на Казань посмотреть. Долго ждал этого момента.
– Что ж, можно и посмотреть, но только когда войска подойдут. Иначе можно под степняков попасть.
– Ты прав. Подождем.
Русское войско к полудню подошло к Казани и сразу же начало ее осаду. Город был окружен, к крепостным стенам подведены пушки. Казанцы закрыли ворота, на стены вышли лучники. Задымили костры. Осажденные нагревали в чанах воду, дабы обливать кипятком тех, кто полезет на штурм.
Иван с Ургиным выехали на небольшой холм, откуда открывался хороший вид на город.
– Так вот ты какая, Казань, – проговорил Иван, внимательно рассматривая крепость.
Ее защищали деревянная стена с пятнадцатью башнями и ров шириной метров в шесть и глубиной в пятнадцать.
– Впечатляет? – поинтересовался Дмитрий.
– Солидно! Но, князь, не тебе говорить, что неприступность любой крепости не в высоте и прочности стен, наличии рвов, внутренних укреплений, а в людях, в защитниках города да в запасах, которые они имеют. Коли казанцы насмерть встанут, то и сбить их со стен будет непросто. А еще труднее придется в самом городе, на улицах. Ладно, обсуждать, как брать Казань, будем позже.
На холм поднялся Адашев.
– Государь, воеводы спрашивают, что им делать. Укрепляться для осады или готовиться к приступу?
– Нет, Алексей, – ответил царь. – Укрепляться особо не надо, и приступа не будет. Передай приказ пушкарям, пусть бьют по стенам да башням, проверят на прочность ворота. Войскам к городу не подходить, но находиться в полной готовности. Татары не должны знать, что взятие Казани сейчас не входит в мои планы.
– Слушаюсь, государь.
Проводив Адашева, Иван повернулся к Ургину.
– Пока разобьют стан, поедем в твой лагерь. Уверен, тебе есть что рассказать.
– Есть, государь. Не напрасно же я провел больше месяца под самым носом у татар.
– Советник твой оправдал себя?
– Да.
– И где он сейчас?
– В Казани. Я не мог его отозвать. Кулин должен был утром вернуться в лагерь, но теперь из города не выбраться. Хотя Али хитер, может и объявиться.
– Ладно, веди в свой лагерь.
– Вместе с вельможами и отрядом княжича Головина?
– Тем покуда здесь есть чем заняться, поедем с твоими ратниками. Надеюсь, завтраком накормишь царя?
– Конечно, накормлю.
– Тогда вперед!
В лагере дружины Ургина Иван обратил внимание на гору, высившуюся среди леса.
– А это что за бугор, Дмитрий? – поинтересовался он.
– Гора, государь, стоит на берегу Свияги. С трех сторон она окружена водой, реками Свияга и Щука, а также озером Щучьим. Али Кулин говорил, что в половодье она превращается в остров. Склоны горы крутые, неприступные, а вершина плоская, большая.
– Направляясь сюда, я думал, что надо бы у самой Казани поставить нашу крупную крепость. Васильсурск далековато будет, а нам нужно засесть под самым носом у хана. А ну-ка поедем туда, Дмитрий, посмотрим гору.
– Твоя воля, государь. Только, может, сначала позавтракаем?
– Успеем. Скажи лучше, сколько от этой горы до Казани?
– Верст двадцать шесть – тридцать.
– Один дневной переход, – проговорил Иван. – То, что и надо. Едем, Дмитрий!
Осмотрев гору, царь и князь Ургин вернулись в лагерь, позавтракали и уединились в шатре Дмитрия. Здесь горела печка, было тепло. Они сняли верхнюю одежду, сели за стол.
– Ну, Дмитрий, докладывай, что ты тут разузнал.
