Рывок – плевок, и пленницей мгновенно заледеневшей слюны стала Буська, еще рывок – плевок, и такая же участь постигла бросившегося к гномихе на помощь Тубуза. Следующей жертвой стал Савва, затем – Шермилло, досталось и висящему над костровищем Итдфику, впрочем, для него-то сейчас ледяной панцирь был как нельзя кстати. Лишь Мэвер с наездником-гоблином на шее успел спрятаться за Женуа фон дер Пропстом, привязанным к воткнутому в землю колу.
В который раз за последние полтора суток магистр Ордена монахов-рыболовов проклял все на свете из-за того, что у него связаны руки, – несколько слов, два-три пасса, и одно из магических заклинаний как минимум, обездвижило бы чудовище на некоторое время. Но сейчас магистр мог лишь смотреть в устремленные на него глаза Сецц-харко и ждать своей порции леденящего плевка.
Однако чудовище по каким-то причинам не стало тратить на него слюну. Сделав пару прицельных плевков в не успевших убежать на достаточное расстояние кагов, Сецц-харко подпрыгнуло к ближайшей ледяной статуе, которой оказалась Буська. Пасть уже начала смыкаться вокруг обледеневшей головы гномихи, когда магистр Пропст краем глаза уловил справа от себя некое движение. Спрятавшийся за ним Мэвер Ватранг выскочил вперед и с силой метнул топор в чудовище, собравшееся сожрать его сестру.
Неуловимое движение головой – и на рукояти топора сомкнулись челюсти рыбы-крокодила; небольшое усилие, и рукоять оказалась перекушенной пополам; прицельный плевок, и Мэвер превратился в еще одну ледяную статую.
Сецц-харко вновь разинуло над Буськой свою зубастую пасть, но в последний момент медленно повернуло голову в сторону Женуа фон дер Пропста. Теперь магистр уловил движение слева от себя и сразу почувствовал выброшенную в сторону чудовища магическую волну. Тот самый наездник, что едва не вырвал у Мэвера всю бороду, теперь плел одно заклинание за другим. Которые, к немалому сожалению, вместо того чтобы испепелить чудовище на месте, всего-навсего затормаживали его действия.
Магистр Пропст видел, как шатает старенького заклинателя, как трясутся его руки и начинают подкашиваться ноги, и в то же время – как обретает ярость потускневший было взгляд Сецц-харко, как напрягаются его ноги, чтобы совершить рывок, и вслед за ним – плевок.
А еще видел Женуа фон дер Пропет, как из образовавшегося входа в пещеру один за другим выпрыгивают звери с белоснежными шкурами, прижатыми к голове ушами и оскаленными пастями. Последние из стаи волки еще продолжали выпрыгивать из пещеры и, мягко приземлившись на землю, бесшумно устремляться вперед, а вожак стаи уже впился зубами в спину рыбы-крокодила. Следующие два волка вцепились Сецц-харко в лапы, другие повисли на хвосте, туловище, шее. Звери шевелящимся белым комком облепили чудовище и с рычанием принялись рвать его, постепенно окрашиваясь в красное. И после того, как, подчинившись рыку вожака, все разом отпрыгнули в стороны, от Сецц-Харко остался лишь наполовину обглоданный скелет.
Как бы ужасно ни выглядело чудовище при жизни, магистра Пропета буквально передернуло от этих продолжающих держаться на суставчатых костях останков. Еще один короткий рык вожака, и стая набросилась на Сецц-харко, чтобы закончить пиршество.
Тем временем вожак неторопливо осмотрелся. Ненадолго задержал взгляд на привязанном к столбу человеке, никак не прореагировал на поспешившего спрятаться за тем же столбом старика-гоблина, сторонясь костровища, подошел и обнюхал кусок льда, в котором застыл в прыжке не виданный им прежде черный зверь, затем остановился напротив обледеневшей Буськи.
Через прозрачную голубоватую корку гномиха смотрела на него округлившимися глазами, и волк, словно догадавшись, что от него ждут помощи, встал на задние лапы, а передними толкнул льдину, которая повалилась на землю и раскололась. Вожак не стал дожидаться, пока его недавняя спасительница, жадно хватающая ртом воздух, поднимется на ноги. Очередной короткий рык – и стая, оставившая от Сецц-харко теперь уже полностью обглоданный скелет и не успевшая обратить свое кровожадное внимание на новую жертву, послушно направилась к пещере, из которой так внезапно появилась несколько минут назад. Замыкающий цепочку насытившихся зверей вожак оглянулся лишь в самый последний момент и, убедившись, что с двуногим существом, с которым судьба свела его на Ледяной реке, все в порядке, вильнул хвостом и исчез в темноте пещеры.
В сознании Буськи одновременно пульсировали три мысли: первая – она никак не должна была остаться в живых, лишенная возможности в течение нескольких минут сделать даже один глоток воздуха; вторая – вожак волчьей стаи пришел ей на выручку, защитив от зубов ужасного Сецц-харко и разбив ледяной панцирь; и третья – теперь ей самой необходимо как можно скорее освободить своих товарищей, до сих пор остающихся в плену!
Вот Тубузик, вот Савва, вон Шермилло, а вон и ее брат Мэвер! Да кто-то еще, явно из спортсменов-спиннингистов, подвешен над углями, шипящими из-за капель воды, капающих на них с ледышки. И еще – сам магистр Пропст, привязанный к столбику и беззвучно открывающий рот. Или он все-таки что-то кричит, просто у нее уши заложило? Гномиха яростно помотала головой.
– Сюда, девочка, сюда! Быстрей, развяжи меня! Я знаю, что надо делать, знаю заклинание! – наконец услышала Буська голос своего преподавателя и, пошатываясь, направилась к магистру.
Ее короткий нож с кривым лезвием чиркнул по веревкам, и Женуа фон дер Пропст почувствовал себя свободным. Не мешкая, магистр попытался сотворить магическое заклинание и с ужасом понял, что затекшие руки совершенно отказываются его слушаться.
– Не волнуйтесь, – вдруг подал голос старый гоблин, сидевший рядом на коленях. – Великий шаман Якс Скаррос вновь спас множество жизней.
– Спас? – не понял Пропет. – Шаман спас множество жизней?
– Да. – Якс Скаррос кивнул на обледеневшие фигуры. – Я произнес заклинание внутренней остановки времени, и теперь все они еще долго смогут оставаться в таком вот виде и не погибнуть…
– Господин Пропет, господин Пропет. – Буська нетерпеливо подергала магистра за рукав. – Пожалуйста, поторопитесь! Я чуть-чуть не задохнулась! Они тоже все могут задохнуться!
– Сейчас, сейчас, я быстро. – Магистр собрал всю волю в кулаки, вернее, в растопыренные пальцы рук, закрыл глаза и принялся шептать непонятные для гномихи слова, сопровождая их плавными пассами.
Все действительно произошло довольно быстро. Буська обернулась на раздавшийся треск и увидела, что льдина, обволакивающая ее брата, лопнула, превратившись во множество сверкающих осколков, осыпавшихся к ногам Мэвера. То же самое секундой позже случилось с Тубузом, затем с Шермиллой и всеми остальными, в том числе и с замороженными кагами. Поляну заполнили кашель, хрипы и стоны. Хуже всех пришлось Итдфику, но Шермилло, оказавшийся к нему ближе других, вовремя подхватил с рогатульки конец кола и отодвинул его на безопасное расстояние.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
