дошла до гостиной, уже держась за стену. Мне не нравилось собственное состояние. Сердце будет выпрыгивало, грудь сжимало, и я запоздало почувствовала свое сбитое и учащенное дыхание.
Собрав последнее, что у меня осталось, я смогла дойти от двери, которую не смогла открыть с первого раза.
Положив телефон на тумбу, я попыталась открыть дверь снова. Сквозь шум в ушах донесся звук, будто что-то упало.
Я распахнула дверь, а там стоял Андрей.
Но казалось, как будто бы это не он, а кто-то другой. Перед глазами плыло.
— Привет.
Я уже практически не слышала его, когда начала судорожно вдыхать воздух в попытках дышать. Перед глазами стало сильнее плыть.
— Ева!
Я почувствовала, как начала падать. Каким-то образом полоток оказался прямо напротив меня. И только через пелену в голове и глазах, поняла, что меня схватили за плечи. Передом мной мелькало лицо Андрея.
А я видела только его испуганные глаза.
Слезы потекли по щекам, в голове звучало лишь мое сердце. Мысли беспорядочно кружились в голове.
Андрей, смерть, сердце, родители, Альберт.
Господи, почему так много мыслей, я совсем не понимаю. Что происходит? Что это за голоса?
Ты никчемна, Ева. Ты никому не нужна.
Зачем я сейчас стою здесь, почему Андрей сейчас не лежит вместе со мной в кровати и не сопит тихо. Почему я встала с кровати и пошла открывать эту чертову дверь.
Почему я постоянно все порчу. Любые отношения с людьми.
Ты не меняешься. Ты как была легкомысленной дурой, так ей и осталась.
Я хотела схватиться за голову, закрыть лицо руками, но не могла, и все что у меня получалось, это дрожать от озноба по всему телу.
Меня подхватили на руки, но я не осознавала это. Мне казалось, что куда-то лечу. В ушах шумело.
Во рту почувствовался ощутимый вкус железа. Будто я искусала себе щеки, губы, что по моим рукам снова течет кровь, и я понимаю, что нужно пойти перевязать рану. Но я не могу даже встать, у меня кружится голова, и я боюсь, что сейчас придет мама и увидит меня в таком состоянии.
Ты жалкая, ты бездушная тварь, которая ничего не может! Ты постоянно наступаешь на одни и те же грабли!
— Господи, нет, нет… Пожалуйста… Хватит…
И где-то вдалеке успокаивающий голос нашептывал слова:
— Все хорошо, Ева, сейчас все станет лучше, не бойся, не волнуйся.
Мне пришлось зажмуриться, потому что мне казалось, будто вокруг меня все в прожекторах, которые светят прямо на меня. Что свет включен во всей квартире, что я сейчас нахожусь не в чьих-то теплых руках, а рядом с диваном, судорожно плача и понимая, что это конец.
Я бы все отдала, чтобы в голове наступил покой, чтобы сердце перестало биться у меня в ушах.
Что-то громко стукнулось рядом со мной, но до меня долетел лишь едва ощутимый гул. Потом этот звук повторился снова, го теперь уже совсем рядом, возле меня.
Постепенно мысли начали отдаляться, и наступила блаженная тишина.
Только чьи-то руки держали меня.
Глава 23
Первыми звуками было тихий треск масла на сковородке.
До меня долетел легкий запах куриного супа, и я сразу почувствовала жуткую тошноту. Пружины подо мной начали натужно скрипеть, в голове замелькали моменты произошедшего, и я окончательно отошла ото сна. Глаза несмотря на все это, все равно продолжали слипаться.
Я лежала в кровати, пришел Андрей, я открыла дверь и… больше ничего не помню. В горле был какой-то солоноватый привкус, и я не сразу почувствовала рану на языке. Наверное прикусила, пока падала в обморок.
Мне стоило больших усилий подняться на диване, даже придерживаясь за его спинку. Руки сильно дрожали, поэтому мне дались эти движения очень тяжело.
— Андрей…
Меня сильно тошнило. Взгляд тяжело фокусировался, и я не могла рассмотреть, что делает Андрей. Я чувствовала себя так, будто я была слишком пьяна или обкурена, отчего меня качало из стороны в сторону.
Рядом со мной резко оказался парень и присел на край дивана.
Только когда он оказался очень близко, мне удалось его разглядеть.
Встревоженные и одновременно испуганные глаза рассматривали меня с ног до головы. Я видела, что он был до жути напуган. Он как был одет в свитер, так в нем и остался. Только поверх был надет фартук.
— Как ты? Что у тебя болит? Нужно что-то принести?
Каждое слово отдавалось неприятными толчками в голове, отчего я невольно зажмурила глаза. Мне было очень трудно соображать, но я постаралась выудить информацию из своей головы о том, что нужно делать после обморока.
— Можно чай…
Андрей сразу встал, взял что-то со стола и пришел обратно. В руках у него виднелась чашка с блюдцем.
— Это сладкий зеленый чай. Я читал, что он хорошо помогает против тошноты. — Он тараторил так, что я не успевала обрабатывать сказанную им информацию. — У тебя же есть тошнота?
Я не могла больше произнести ни слова и лишь кивнула. Слабость накатила снова, голова опустилась набок и прислонилась к подушке дивана. Я почувствовала холодную посуду, которая сразу же сменилась чаем. Он казался таким вкусным, будто я никогда в жизни своей не пробовала такого вкусного чая. Он так обволакивал, еще больше убаюкивал. Я прикрыла глаза и в какой-то момент почувствовала, как снова проваливаюсь в сон.
В какой-то момент у губ не оказалось чашки, а под головой оказалась большая подушка. Вскоре появилось одеяло, и я снова провалилась в сон.
А я так хотела с ним проговорить… — единственная мысль, которая успела проскочить в голове перед тем, как уснуть.
Я проснулась только когда на улице стало светать. Андрей не закрыл шторы или забыл это сделать, поэтому сейчас в квартиру пробирались первые лучи солнца. Даже с закрытыми глазами я смогла это понять, так как сама не раз засыпала под открытые шторы.
Я почувствовала, что мне стало намного лучше. Голова практически не болела, но в горле была просто ужасная сухость. Я была накрыла большим одеялом, принесенным из моей комнаты. Только в душе был неприятный осадок. Будто что-то произошло.
И тут я вспомнила, почему я так чувствовала себя.
Альберт.
Внутри все похолодело.
Он снова пытается пробраться в мою жизнь.
Он снова пытается добиться того, чтобы мы сначала дружим, а потом он снова оказывает давление и вот, мы уже снова встречаемся.
Глубоко вздохнув и попытавшись отогнать неприятные мысли, я аккуратно приоткрыла глаза и осмотрелась. На кресле сидел Андрей, закутанный в плед. Он
