в нашем окружении.
Я не смогла сдержать своих эмоций, и вот с барной стойки полетели бумаги, книги, тетради, канцелярия. Опрокинулись барные стулья, и, если бы у меня был стол, я бы тоже его сломала, опрокинула к чертям.
Я чувствовала себя преданной. Снова. Все опять повторяется, колесо Сансары дало оборот.
Как он мог.
Я сползла по стене на колени и закрыла лицо руками.
— Господи, говорила себе, не подпускать больше никого. И зачем я влезла в это все. — Я повторяла это раз за разом как мантру, как молитву.
Меня просто опять использовали. Использовали, чтобы рассказывать свои проблемы, чтобы слушать правильные советы. Но в конце концов все равно оставить в тени. И все эти отношения просто фикция.
Так зачем тебе я, Андрей?
В телефоне светилась фотография Андрея, который целовал девушку в лифте. И ниже виднелась подпись: «Скажи же милашки?»
Я через силу начала набирать сообщение.
«Да, милашки.»
А потом сразу удалила. Он не достоин моих слов больше. Никогда. Ни слова больше.
Сердце разрывалось на части. И чтобы распутаться я знала хороший выход. Тот, чего я избегала долгое время. И деревня здесь не поможет.
«Мама, не теряйте. Пусть Роберт сегодня не приходит».
Я опрокинула в себя очередную стопку водки. Я пьяно стрельнула глазами бармену и в глазах уже давно поплыло, в голове звенело.
Фокусирование на людях давно пропало и мимо меня мелькали лишь тени. Краски расплылись.
И мысли ушли на задний план. А впоследствии исчезли совсем. Только жгучая боль в душе.
Благо, никого знакомых вокруг меня не было, и никто бы не увидел меня в таком состоянии. Я была одна, выключила телефон, чтобы никто до меня не дозвонился.
Я никогда не любила клубы, никогда не любила туда ходить. Если с Альбертом иногда мы могли сходить, то после расставания я почти не ходила, только если с Андреем. Боялась туда ходить из-за своих шрамов. Но сегодня мне стало все равно на свой внутренний голос, и я пошла в том платье, которое не надевала уже несколько лет. Чёрное, короткое, с открытыми плечами и завязками по бокам.
У меня не было сил думать, я просто хотела напиться, хотела все заглушить. Пусть со мной сделают все, что им угодно. Пусть я упаду и буду ползти на коленях. Пусть произойдёт все, что угодно.
Я кое-как встала с барного стула и, шатаясь, пошла на танцпол. На меня не обращали внимания. Просто очередная пьяница, которая пытается, заглушает свой внутренний голос.
Музыка пронизывала меня, и я просто стала танцевать, ловить ритм, потому что другого выбора у меня нет. Я завтра хочу проснуться и умереть от похмелья.
И чтобы никто меня не трогал, кто меня не нашел. Только чтобы мама была рядом. А может и ее не было. Я была абсолютно одна. Боже, насколько же глупой нужно быть, чтобы поверить очередному дураку в своей жизни.
Музыка обволакивала, люди вокруг нечаянно касались меня, но я не обращала внимания.
Чьи-то руки незаметно легли на мои бедра и задвигались в такт со мной. Я запрокинула голову назад и легла на чье-то плечо. Горячее дыхание обожгло мою кожу. А шею начали покрывать поцелуями чьи-то губы.
Я позволяла парню скользить ладонями по моему телу. Мы двигались в такт музыке и на некоторое время я потерялась в его движениях.
В какой-то момент я открыла глаза и увидела то лицо, которое никогда не хотел бы видеть. По всему телу поползли мурашки.
Альберт.
Андрей
Мне нужно было помочь отцу сегодня, поэтому после пар я сразу же поехал по делам. Нужно было забрать сестру из садика, заехать за продуктами. Вечером я, как и последние несколько недель, собирался поехать к Еве.
Я не понимал, почему я постоянно езжу к ней. Возможно, чтобы просто отвлечься, провести время в приятной компании. Но я также мог бы поехать к Кеше. Но меня тянуло к Еве. Я хотел быть рядом с ней.
И мы теперь встречались. И мне было так хорошо от этого.
Но в то же время на меня так много свалилось. Я старался помочь отцу с разводом, решить, что же я скажу кате, когда мама совсем перестанет появляться дома. Меня гложили эти мысли.
— Адюша, а кому эти цветочки?
Я улыбнулся и посмотрел в зеркало заднего вида. На меня смотрели два больших голубых глаза. Катя еще не до конца проговаривала все буквы, поэтому она меня так и называла. Каждый раз я умилялся от этого.
— А вот не скажу тебе, а то ты опять все разболтаешь бабушке.
Катя надулась. Она любила прерывать свое хихиканье или тихое бурчание под нос и молчать, когда ей становилось грустно или обидно.
— Обещаешь, что никому не расскажешь?
Она сразу завизжала и задрыгала ногами.
— Да!
— Я везу цветы Еве.
И я услышал, как она тихо засмеялась. Ева нравилась ей, потому она всегда общалась с ней, как с взрослой.
А я признался сам себе, что не просто влюблен в нее, а я люблю ее.
Я наконец-то собирался сказать ей все. Не просто сказать, что она мне нравится.
Дома ее не оказалось.
Я несколько раз позвонил в дверь, но после долгого молчания, решил позвонить ей.
«Аппарат абонента выключен, или находится вне зоне действия сети».
Андрей тихо чертыхнулся и решил позвонить Олесе Игоревне. Та ответила незамедлительно.
— Да, Андрей?
— Олеся Игоревна, здравствуйте! А где Ева?
Женщина замолчала. В такие моменты она либо обдумывала, что сказать, либо сомневалась, можно ли вообще мне что-либо говорить.
— Она написала мне, чтобы мы о ней не волновались. — Олеся Игоревна прервалась. — Андрей, у вас все хорошо?
— Хотел бы я сам знать, Олеся Игоревна. Ох как хотел знать. — Я горько хмыкнул и поспешил распрощаться с мамой Евы.
Тем более, что похоже я понимал, куда она ушла.
— Господи, дай бог, чтобы я оказался не прав в своих предположениях.
Я вызвал лифт и стал мучительно дожидаться его.
Я увидел ее в клубе. Танцующей в центре. Волосы падали на глаза, возле нее крутились парни, обнимая за талию и нашептывая что-то в ухо. Но она ничего не говорила, лишь мотала головой из стороны в сторону.
Ее сильно шатало. Она была пьяна.
Мой знакомый был в клубе и написал, что видел тут Еву. И я сразу сорвался сюда.
Возле нее появился парень, который показался мне смутно знакомым.
Злость постепенно накапливалась внутри меня.
Я начал аккуратно пробираться к ней, одним взглядом
