Священник прочитал молитву, мы склонили головы, а затем настала тишина… Я вздрогнула, когда он во весь голос грянул:
– Кристофер Колдуэлл Мэтьюз, мы предаем твое тело земле, а душу твою вручаем в длани господа!
И я про себя добавила: «Vaya con Dios».
Мы возвратились к машинам и тронулись в путь. Обернувшись, я увидела, что Мэрлин по-прежнему стоит рядом с могилой. Прямая, гордая, одинокая. Вдова в темной вуали.
Глава 39
Линдквисты уехали из Сан-Франциско сразу после похорон, забрав с собой миссис Мэтьюз. Она собиралась какое-то время пожить во Фресно, и я обещала позвонить ей после рождения ребенка. На том мы и расстались. Они высадили меня у дома, и я заметила машину Тома Барди. Том и Пег разговаривали с Сэм. Когда я вошла, все умолкли.
– Хай, мамочка. Где дядя Криц? – заныла она. Два больших печальных глаза смотрели на меня снизу вверх, требуя немедленного ответа. Теперь или никогда. Я набрала в грудь побольше воздуха.
– Сэм, давай присядем на минутку.
– Он ушел, как мой папа?
– Нет. Он не ушел. – Мне не хотелось, чтобы она думала, будто жизнь – это череда мужчин, которые уходят, но время от времени ненадолго возвращаются. Может, так оно и было, но к Крису это не имело отношения. Во всяком случае, на этот раз. – Сэм, ты помнишь бабушку Джин?
– Папину маму?
– Да. – Тут Пег и Том неслышно встали и ушли на кухню, беззвучно закрыв за собой дверь. Мне показалось, что Пег плачет. Но я не была в этом уверена, потому что была поглощена мыслями о предстоящем разговоре. Мне надо было объяснить Сэм то, что останется с ней на всю жизнь.
– Что ж, родная моя… Господь очень любит людей, и когда он видит, что человек сделал все, что он должен был сделать, то забирает его к себе на небеса.
– Он всех очень любит?
– Да, всех, но позволяет некоторым прожить здесь очень долго. А других забирает к себе немножко быстрее.
– Мамочка, а тебя он очень любит? – У нее задрожал подбородок.
– Сэм, родная, со мной ничего не случится. – Я понимала ход ее мыслей. – Но ему очень понадобилась помощь дяди Криса. Так что дядя Крис теперь на небесах, с господом и бабушкой Джин.
– Он когда-нибудь придет в гости?
– Не так, как ты думаешь, Сэм. Но стоит тебе вспомнить о дяде Крисе, и он придет. Он всегда будет рядом с тобой. Мы можем говорить о нем, думать о нем, любить его, а он будет знать это. И так будет всегда.
– Но я хочу, чтобы он был с нами. – Этот взгляд… О боже, этот взгляд…
– Я тоже, однако господь решает по-своему. Мы будем сильно тосковать по дяде Крису, но у меня есть ты, а у тебя – я. И я очень, очень люблю тебя. – Она бросилась в мои объятия, и мы обе заплакали. – Сэм, пожалуйста, не грусти. Дядя Крис не хотел бы, чтобы ты грустила. Он сам не грустит, ему не больно, и он все еще любит нас…
Сэм сидела у меня на коленях, а я тихонько покачивала ее. Слезы бежали у нас по щекам, ее маленькие пальчики обнимали меня за шею, цеплялись за единственное близкое ей существо. Я качала ее, качала, и вдруг руки Сэм разжались. Заглянув дочке в лицо, я увидела, что она уснула. Моей крошечной дикой индианке, на прошлой неделе сунувшей в руку Криса Мэтьюза трех червяков, отныне придется жить с мыслью о том, что он ушел… Я сидела и смотрела на нее, пока в комнате не стемнело, а потом уложила девочку на диван. На ее лице еще не высохли слезы.
Я встала, посмотрела в окно, тяжело вздохнула и пошла искать Тома и Пег. Они все еще сидели на кухне, и глаза у обоих были красные. Пег сконфуженно посмотрела на меня и спросила:
– Не хочешь выпить?
– Это вряд ли поможет.
– Где она?
– Уснула на диване. Не стану будить ее к обеду. За эти дни ей тоже здорово досталось. Пусть отоспится.
– Хотите, я отнесу ее в кровать?
– Спасибо, Том, это хорошая мысль. Пожалуй, и я лягу. Мне это тоже не помешает…
Я с трудом поднималась по лестнице. Том шел впереди с Сэм на руках, поникшей, словно тряпичная кукла, а замыкала шествие Пег. Хотелось попросить ее подтолкнуть меня в спину – до лестничной площадки было так далеко…
Я не раздеваясь упала на кровать, и Пег пришла, чтобы помочь мне снять серое платье.
– Не могу пошевелиться, Пег.
– Знаю. Только сними платье, а потом лежи сколько влезет.
Я кряхтя стащила с себя платье и рухнула в постель. Пока Пег задергивала шторы и выключала свет, сон сморил меня так же внезапно и так же быстро, как и Сэм.
Я почувствовала удар штыка. Кто-то пытался убить меня, молотил кулаками, мне раздирали спину, вспарывали живот, вытягивали жилы… О боже, спаси меня, кто-нибудь, помогите, пожалуйста…
Хотелось проснуться, вырваться из кошмара, спрятаться от боли. Я очнулась слабая, измученная и попыталась взглянуть належавшие рядом часы. Но стоило поднять голову, как меня скрутила та же боль. Она вцепилась мне в спину и пронзила насквозь, до самого живота, словно чья-то рука вырывала из меня внутренности. Я закричала, и в комнату тут же вошла Пег. Когда боль отступила, я с трудом перевела дух.
– Джилл, что с тобой? Я слышала… О боже, тебе плохо?
– Уже легче. – Я попробовала сесть, и боль снова распорола меня, заставив схватиться за простыню и закорчиться как червяк.
– Не двигайся. Я позвоню доктору. Как его фамилия?
– Морз. Номер телефона в книжке на кухне. Скажи ему… Я думаю, у меня схватки… Скажи ему… – Тут боль вернулась снова. Я лежала на кровати, пытаясь справиться с приступами и не удариться в панику, и ждала возвращения Пег.
– Он велел сию же минуту везти тебя в больницу. Сможешь дойти до машины?
Я попыталась подняться, но не смогла даже сесть, только перекатилась ближе к краю кровати. На простыне расплывалось кровавое пятно.
– Боже мой… О господи, Пег…
– Успокойся, Джилл. Я позвонила Тому, он побудет с Сэм, а заодно поможет тебе спуститься.
Я откинулась на спину. Боль не давала раскрыть рта. Пег то куда-то исчезала, то появлялась снова, а боль пронизывала меня, выворачивала наизнанку, поднимала и швыряла на острые скалы. Я хотела взять Пег за руку, но не могла пошевелиться. А затем в дверях появился Том Барди. Он подошел ко мне, поднял вместе с одеялом и понес вниз, к машине Криса. Я заметила, что Том и Пег обменялись взглядами, и, должно быть, потеряла сознание, потому что, когда я вновь открыла глаза, надо мной горели тысячи огней, стоял невообразимый шум, суетились какие-то люди, звякал металл, и я чувствовала, что сплю и в то же время куда-то лечу, поднимаюсь над лампами, над людьми и парю между мирами. Я немного полетала, а затем… о господи… О боже мой… Они снова рвут меня на части… убивают меня… О боже… Крис… Пег… пожалуйста, остановите их… Я не могу этого вынести, не могу, не могу… Я не могу… И все рухнуло куда-то в темноту.
