— Хорошо.
— Геральт?
— Да? — Он задержался на пороге.
— Воспользуйся оказией и искупайся тоже. По запаху я могу определить не только породу и возраст, но и масть твоего коня.
4
Она вошла в тот момент, когда Геральт, сидя нагишом на маленькой табуретке, ополаскивался из ушата. Он кашлянул и скромно отвернулся.
— Не стесняйся, — сказала она, кидая охапку одежды на вешалку. — Я не теряю сознания при виде голого мужчины. Трисс Меригольд, моя подружка, говаривает, что если ты видела одного, значит, видела всех.
Он встал, обернувшись полотенцем вокруг бедер.
— Прелестный рубец, — улыбнулась Йеннифэр, увидев его грудь. — Что это было? Попал под пилу на лесопилке?
Он не ответил. Чародейка продолжала его разглядывать, кокетливо наклонив голову.
— Первый ведьмак, которого мне удалось рассмотреть вблизи, к тому же совершенно раздетого. Ого-го! — Она наклонилась, прислушалась. — Как странно бьется твое сердце! Очень медленный ритм. Ты можешь регулировать выделение адреналина? Ах, прости, профессиональное любопытство. Похоже, тебя раздражают разговоры о свойствах твоего организма. И ты привык эти свойства называть словами, которых я очень не люблю, и при этом впадаешь в патетический сарказм, которого я не люблю еще больше.
Он не отвечал.
— Ну довольно. Моя ванна остывает. — Йеннифэр сделала такое движение, словно хотела скинуть халат, но замялась. — Я буду купаться, ты будешь рассказывать. Сэкономим время. Но… Не хочу тебя смущать, к тому же мы почти незнакомы. Поэтому, следуя правилам приличия…
— Я отвернусь, — неуверенно предложил он.
— Нет. Я должна видеть глаза собеседника. У меня есть идея получше.
Он услышал, как она произнесла заклинание, почувствовал, как задрожал медальон, и увидел черный халат, мягко падающий на пол. А потом услышал плеск воды.
— Теперь я не вижу твоих глаз, Йеннифэр, — сказал он, — жаль.
Невидимая волшебница, фыркнув, заплескалась в бадье.
— Рассказывай.
Геральт прекратил борьбу с брюками, сел на табурет. Застегивая пряжки ботинок, излагал приключение у реки, сокращая до минимума описание борьбы с сомом. Йеннифэр не походила на человека, интересующегося рыболовством.
Когда он дошел до того места, где существо-облако выбралось из кувшина, большая губка, намыливавшая невидимость, замерла.
— Так, так, — услышал он. — Любопытно. Джинн, запертый в бутылке.
— Какой там джинн, — возразил он. — Какая-то разновидность пурпурной мглы. Какой-то новый, неизвестный ее вид…
— Новый и неизвестный вид заслуживает того, чтобы его как-то назвать, — произнесла невидимая Йеннифэр. — Джинн — название ничуть не хуже других. Продолжай, пожалуйста.
Мыло в бадье пенилось в ходе его повествования, вода плескалась через край. В один из моментов что-то привлекло его внимание, он пригляделся и заметил контуры и формы, проявленные мылом, покрывающим невидимость. Контуры и формы так увлекли его, что он онемел.
— Рассказывай! — подстегнул его голос, исходящий из ничего поверх контуров и форм. — Что дальше?
— Это все, — сказал он. — Я прогнал этого, как ты говоришь, джинна…
— Каким образом? — Черпак поднялся и вылил воду. Мыло исчезло, формы тоже. Геральт вздохнул.
— Заклинанием.
— Каким? — Черпак снова вылил воду. Ведьмак принялся следить за действиями черпака, ибо вода, хоть и ненадолго, тоже кое-что проявляла. Он повторил заклинание, ради безопасности заменяя гласную «э» вдохом. Думал понравиться чародейке знанием этого принципа и сильно удивился, услышав из бадьи дикий хохот.
— Что тут смешного?
— Твое заклинание… — Полотенце сплыло с вешалки и принялось вытирать остатки контуров. — Трисс лопнет от смеха, когда я ей расскажу! Кто тебя научил, ведьмак? Этому… заклинанию?
— Одна жрица из храма Гулдры. Это тайный храмовый язык…
— Кому тайный — тому тайный. — Полотенце хлестнуло о край бадьи, вода плеснула на пол, следы босых ступней обозначили шаги волшебницы. — Никакое это не заклинание, Геральт. И не советую повторять его в других храмах.
— Если не заклинание, так что? — спросил он, наблюдая за тем, как два черных чулка создают из воздуха одну черную ножку за другой.
— Шутливое выражение. — Трусики с оборками охватили нечто ласкающим глаз образом. — Хоть и не совсем цензурное.
Белая блузка с большим жабо в форме цветка порхнула вверх и сотворила формы. Как ведьмак заметил, Йеннифэр не пользовалась никакими штучками с китовым усом, которые так любят женщины. Ей это было ни к чему.
— Какое выражение? — спросил он.
— Давай не будем об этом.
Из стоявшей на столике четырехгранной хрустальной бутылки вылетела пробка. В бане запахло сиренью и крыжовником. Пробка описала несколько кругов и прыгнула на место. Чародейка застегнула манжеты нижней рубашки, натянула платье и материализовалась.
— Застегни, — повернулась она спиной, расчесывая волосы черепашьим гребнем. У гребня, как заметил Геральт, был длинный заостренный конец, который в случае нужды мог заменить кинжал.
Он расчетливо медленными движениями, пряжка за пряжкой, застегивал платье, вдыхая аромат ее волос, черным каскадом ниспадающих до половины спины.
— Возвратимся к твоему «бутылочному» существу, — сказала Йеннифэр, вдевая в уши бриллиантовые серьги. — Конечно же, не твое смешное заклинание обратило его в бегство. Скорее всего, он просто разрядил ярость на твоем дружке и улетел, поскольку это ему надоело.
— Правдоподобно, — угрюмо согласился Геральт. — Не думаю, чтобы он полетел в Цидарис укокошить Вальдо Маркса.
— Что еще за Вальдо Маркс?
— Трубадур, который считает моего друга, тоже поэта и трубадура, бесталанщиной, потакающей низменным вкусам толпы.
Чародейка обернулась, странно блеснув фиалковыми глазами.
— А твой друг успел высказать желание?
— Даже два, и оба до крайности глупые. Почему ты спрашиваешь? Ведь очевидная же нелепица: исполнение желаний гениями, д’йини, духами лампы…
— Очевидная нелепица, — усмехнувшись, повторила Йеннифэр. — Конечно. Вымысел, глупая, бессмысленная сказка, как и все легенды, в которых добрые духи и ворожейки исполняют желания. Такие сказки придумывают несчастные простачки, которые даже и не помышляют о том, чтобы свои многочисленные желания и мечты исполнять собственными силами. Приятно знать, что ты не из их числа, Геральт из Ривии. Поэтому ты близок мне по духу. Я, если чего-то хочу, не мечтаю, а действую. И всегда добиваюсь того, чего желаю.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
