Готовился долго, настраивался, а кишки все равно узлом завязываются.
Открываю входную дверь и встаю на пороге, ожидая, когда разъедутся двери лифта.
Через несколько минут лифт приезжает, и из него выходит Маша.
В расстегнутом светлом пальто, с рассыпанными по плечам волосами и с бурей во взгляде.
Нет, я вижу, что она изо всех сил старается держать лицо, но глаза… мне кажется ими можно высекать молнии.
Не ожидал такой реакции.
— Привет, — здороваюсь, когда она подходит ближе.
— Что это значит? — указывает подбородком за мою спину.
— Показать тебе кое-что хочу. Пройдешь?
— Что именно?
Вместо ответа отхожу в сторону и пропускаю ее в квартиру. Маша осторожно, словно я мог расставить для нее капканы, переступает порог и, сжав сумочку в руках перед собой, встает на новый коврик.
Я закрываю дверь и застываю за ее спиной.
Охренеть. Сумасшедшие ощущения.
Маша здесь.
Затянувшись ароматом ее духов, волос и зимнего воздуха, на миг прикрываю глаза. Теперь кайф быть рядом с ней приобрел привкус горечи.
— Разденешься? — спрашиваю бесцветным голосом.
— Покажи здесь.
— Не получится, Маш.
Забираю из ее рук сумку и, поставив ее на тумбу, помогаю снять пальто.
Маша, если и замечет новую мебель в прихожей, то не подает вида. Отдает мне пальто и снимает сапоги.
— Пойдем, — беру ее ладонь, но она тут же пытается ее выдернуть.
Не позволяю. Сжимая ее прохладные пальцы, веду сразу на второй этаж.
— Я не буду здесь, — проговаривает взволнованно.
— Мы просто поговорим.
Согласно кивает и немного расслабляется.
Поднимаемся наверх и идем по коридору до первой двери. Комната, расположенная напротив нашей спальни.
— Ты сделал ремонт? — догадывается она.
— Да, — толкаю дверь от себя и отхожу в сторону, — посмотришь?
С опаской взглянув на ее лицо, вижу, как одна за другой меняются на нем эмоции. Непримиримость, растерянность, подозрительный блеск в глазах.
— Нравится?
— Мило, — выдавливает сипло.
Стоит у входа в комнату и дальше не проходит.
Не готова?
— Маш, посмотри, неужели не интересно?
— Мне нравится. Очень красиво.
— Иди сюда! — тяну за руку из этой комнаты и веду в детскую.
Мой настрой на сдержанность и конструктивный диалог трещит по швам.
— Что это? Для кого? — спрашивает дрожащим голосом, глядя на светильник под потолком в форме розового самолета.
— Для детей.
— Каких детей, Руслан?
— Наших с тобой, — отвечаю резко.
Маша так же резко оборачивается и, стиснув зубы, смотрит на меня с вызовом. В глазах пламя полыхает, губы заметно бледнеют.
— У нас не будет детей, — шипит еле слышно, — зачем ты все портишь?
— Я пытаюсь исправить то, что натворил. Ты мне совсем не хочешь помочь?
— Боже… Руслан, есть вещи, которые невозможно исправить!
Это все не так. Она не права сейчас. Исправить нельзя только смерть. Для всего остального должен быть шанс!
— Маша, — кладу руки ей на плечи, немного сжимаю.
Она неопределенно ведет головой, но хотя бы не отталкивает.
— Маша, посмотри на меня… — поднимает глаза, в них слезы, — так нельзя, Маш… Нельзя всю жизнь лелеять свои обиды. Я раскаиваюсь! Я бы все на свете отдал, чтобы повернуть время вспять! Но это мне неподвластно!
— Я знаю! — выкрикивает приглушенно, — если бы я могла, я бы простила! Но я не могу!
— Давай попробуем! Мы имеем право на шанс!.. Пожалуйста, Маша!..
— Я не верю… — всхлипывает она, — как такое можно забыть?.. Ты бы забыл?..
— Мне тоже придется кое-что забыть, Маша! И мне тоже придется работать над этим, но я готов!
Закусив губы, жена качает головой, по щекам бегут слезы.
— Прости меня, девочка, — прижимаю к груди и зарываюсь пальцами в волосы, — попробуй простить и поверить… Мы же любим, Маш…
— Любим?.. — хмыкает в мое плечо, — от нее ничего не осталось, Руслан… Ты растоптал ее. Ты стрелял в нее…
— Не говори так… Я всегда любил только тебя.
Маша прерывисто вздыхает и, отстранившись, закрывает лицо руками. И тут меня сносит волной отчаяния. Кидает в воронку, закручивает и швыряет в скалы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Внезапно приходит понимание, что нет никаких шансов. Нет у нас будущего. И никаких детей никогда не будет.
Что не поможет ни мое раскаяние, ни ремонты, ни даже дом за городом, который я для нас купил недавно.
Маша не справится.
Волосы на загривке встают дыбом, а зародившийся в животе дискомфорт быстро трансформируется в острую режущую боль в груди.
От нехватки кислорода темнеет в глазах. Я больше не знаю, что еще сказать.
— Руслан… прости, но зачем это все? Чем тебя не устраивал прежний формат отношений?
— Встречаться тайком по гостиницам? С собственной женой?
Снова всхлипнув, Маша начинает плакать. А я даже обнять не могу — настолько я в ауте.
Гоняю кислород через легкие в надежде, что боль вот-вот отступит. Не выходит нихрена.
Я ее потерял.
Мать вашу, потерял навсегда!
— Маша! — срываюсь к ней, — я понял! Давай переиграем! Ничего не было сейчас, забудь! Если до конца жизни нам придется встречаться раз в неделю, то я согласен!
— Зря мы это начали… Я не хочу больше встреч.
Я замолкаю, наблюдая за тем, как, окинув комнату тоскливым взглядом, она выходит. Шагаю за ней.
В полнейшем ступоре иду за ней до прихожей и молча смотрю, как она одевается.
— Плохая идея, Руслан… прости.
Глава 67
Меня хватает всего на несколько дней. За семь дней я прохожу семь кругов ада. От твердой решимости не видеться с бывшим мужем больше никогда до желания поехать к нему прямо сейчас.
Эти решения менялись по нескольку раз в день.
Я много думала. На работе, по пути на работу и домой, перед сном и даже во сне.
Я ему верю. В его раскаяние и чувства ко мне. Он хочет меня вернуть, и это не принцип или уязвленное самолюбие. Ему действительно это необходимо.
Проблема во мне. Я страшно боюсь, что не справлюсь. Погрязну в сомнениях, не смогу выбраться из паутины своих обид и в итоге все испорчу.
Я до липкого ужаса боюсь превратить нашу семью в союз двух разочарованных людей. Это будет конец.
Но осознание того, что этот конец уже наступил, что тоскливые серые будни, в которых я сейчас живу, это и есть мое будущее, заставляет испытывать по-настоящему животный ужас.
Это страшнее самой смерти.
Зачем он все испортил?! Зачем вынуждает меня рвать тонкую ниточку, что связывает нас?
В кабинете, как это всегда бывает в обеденный перерыв, никого. Сложив руки на столе, я пристраиваю на них голову. Закрываю глаза и снова разглядываю Руслана. Такого, каким он запечатлелся в моей памяти после нашей последней встречи.
Хмурый, усталый, в домашней одежде.
Я скучаю. Зря я сказала, что не хочу больше встреч. Я очень хочу. Он ждет моего сообщения, а я никак не решусь его отправить, потому что делать вид, что не было того разговора мы оба не сможем.
Секса без обязательств больше не получится.
Зачем он все испортил?..
Поворачиваю голову и беру со стола телефон. Зажав его в ладони, чувствую, как сердце, разгоняясь, начинает греть кровь. Виски ощутимо давит.
«Сегодня в восемь» — отправляю, сразу трусливо гашу экран и выпрямляюсь.
Просто слишком рано еще ставить точку. Когда-нибудь мы ее поставим, но позже…
Вторая половина рабочего дня тянется как резина, изводя и без того мою расшатанную нервную систему.
Ответа нет. Более того, сообщение не прочитано.
Наверное, Руслан снова летит в свой Бельск или возвращается из него.
Несколько раз порываюсь удалить послание, но в итоге оставляю. Пусть прочтет — неизвестно, когда в следующий раз я решусь написать ему.
После работы я срываюсь раньше всех. Застегивая пальто на ходу, широким шагом иду к черному седану, в котором меня ждет Сафрон.
— Добрый вечер.
