Пережевывание и глотание пищи, однако, не мешало шумной застольной беседе. В основном братья обменивались шуточками, причем весьма рискованного свойства. Еще рассказывалось множество семейных анекдотов и легенд – все их понимали с полунамека, но пытливый ум Грейс, каким бы острым он ни был, найти в них смысл отказывался.
Позже, когда грязная посуда была убрана со столов и отнесена на кухню, причем никто из женщин не выразил желания ее помыть, Грейс тихонько отдалилась от семейства Марино и нашла себе местечко в плетеном кресле. Отсюда она с удобством наблюдала за яростным сражением братьев в баскетбол. Трое на трое.
Бабушка устроилась рядом с Грейс в таком же кресле-качалке и тоже внимательно наблюдала за своими внуками и правнуками. Дети вновь куда-то делись, только самых младших терпеливо увещевали матери, а милые, добродушные, но вечно голодные собаки подбирали с травы оброненные куски.
– Для Тони очень важно, что вы здесь сейчас, с нами, – вдруг сказала бабушка Роза очень серьезно, даже торжественно. – Вы не подумайте, что мы уж так желаем заполучить вас в нашу семью. И Тони будет очень тяжело с вами поначалу. Очень тяжело. Но он всегда почему-то выбирает себе самый трудный путь. Но вы самая желанная и самая реальная для него цель.
Грейс была ошеломлена столь глубокомысленной речью старухи.
– Почему ему тяжело? – только такой вопрос она смогла задать.
– После того, как он потерял Рейчел. Это было так ужасно! Мы проплакали все глаза. Мы думали, что Тони не захочет больше жить. Четыре года прошло с тех пор, а Тони все был один в своем доме и сюда никогда не приходил с женщиной. А одному быть для мужчины плохо, в особенности для Тони. Ведь он и любить умеет, и повеселить компанию, как и все его братья. Вы первая, кого он привел к нам. Поэтому мы вам очень рады.
Роза дотронулась своей сухой старческой рукой до запястья Грейс. От этого прикосновения исходил не холод, а тепло. Живительная сила бурлила в этом тщедушном теле.
– Вам не надо так уж на меня рассчитывать, – попыталась объясниться Грейс. – Тони и я – совсем разные люди, мы едва знакомы…
Роза Марино рассмеялась и вновь похлопала Грейс по руке.
– Доминик рассказывал о вас и Тони, мы все знаем. Так что не беспокойтесь. Он-то знает своего братца как облупленного, ничего от Домни не скроешь. Мэри будет так счастлива, если вы уведете Тони прочь от этих страшных воспоминаний о Рейчел.
Грейс, конечно, хотела удовлетворить свое любопытство, но не решалась.
– Миссис Марино…
– Зовите меня Розой.
– Роза, скажите, кто такая Рейчел.
– А он вам не рассказал? – искренне удивилась старушка. – Спросите у него. Рейчел – это ключ к Тони.
Рейчел! Имя это ничего ей не говорило. Кто она была? Подружкой Тони Марино? Женой? Тони сказал, что он не женат, но, может быть, он вдовец? Почему Рейчел ключ к тому сокровищу, что представляет собой любимец семьи?
Рейчел – это имя засело в мозгу Грейс и уже не давало ей покоя. Кто бы ни была эта Рейчел, явно ее отношения с Тони были серьезны.
Грейс в своей ревности была нелогична, хотя раньше всегда отличалась, как ей самой казалось, рассудительностью. Ведь она тоже прошла через замужество и развод, почему же Тони – взрослый, привлекательный мужчина – не мог в прошлом иметь тесных связей с женщинами? Глупая ревность мучила Грейс, и она проклинала себя за это. Вечер для нее был испорчен, хотя и безо всякой реальной причины.
Домой они отправились еще в ранних сумерках, и собаки вместе с ними. Но когда машина въезжала на подъездную дорожку дома, пришлось уже зажечь фары. Темнело по-осеннему быстро.
Собственный дом после шумного сборища у Марино показался Грейс каким-то давно заброшенным обиталищем угасшего рода, где по лестницам и чердакам бродят привидения.
Тони тотчас же занялся своим делом – прошел по всем комнатам и везде включил свет, пока Грейс и Джессика ждали возле парадной двери, как-то неожиданно отстраненные друг от друга и вздрагивающие от вечерней прохлады.
Наконец он дал им разрешение войти. Дом был ярко освещен, словно «Титаник» перед столкновением с айсбергом. Джессика не заходила в свою комнату после ужасной находки умерщвленного Годзиллы. Грейс не хотелось, чтобы дочь увидела пустую клетку, поэтому она провела дочь в свою спальню и там, согрев ампулу и одноразовый шприц в ладонях, сделала Джессике укол инсулина.
Пока девочка отдыхала после укола, Грейс быстро убрала из спальни дочери клетку и все следы пребывания там любимого хомячка Джессики.
Она услышала, что Тони набрал телефонный номер и коротко с кем-то переговорил. Очевидно, он докладывал, что находится на посту.
Потом Грейс и Джессика сидели на кухне, смотрели друг на друга, и есть им после обильного пиршества в семье Марино, естественно, не хотелось. Испанский язык, которым они пытались заниматься, не очень-то западал в голову, а под ногами крутились собаки. Наконец Джессика, ободренная присутствием собак, нашла в себе мужество войти в свою спальню.
Как все изменилось! Дом, обошедшийся Грейс так дорого – и по деньгам, и по затраченной энергии, стал и для нее и для дочери чужим, внушающим им обеим страх.
Выглянув в окно, Грейс чуть ли не потеряла сознание, увидев мечущееся по двору белое пятно, но тут же едва не расхохоталась. Это была брошенная кем-то через изгородь газета, и ветер играл с нею, пока ее не промочил дождь.
Слава богу, что Тони рядом. Иначе любой шорох и скрип ввергнут в истерику обеих женщин.
Грейс осторожно провела самостоятельный обход собственного жилища.
Как ни странно, Джессика погрузилась в блаженный сон в своей кровати. Вероятно, собаки сыграли свою роль – они улеглись и сладко спали на коврике возле кровати, охраняя сон своей новой подруги. Когда Грейс вошла, они подняли головы, но тотчас, не издав ни звука, погрузились опять в дремоту.
Грейс позавидовала дочери. Как ей легко было завоевывать любовь этих созданий.
Страх улегся, но остались домашние заботы. Столько чистого белья, которое надо погладить. Столько грязных вещей, которые ожидали стирки. Обычная женская работа, забытая по причине жутких событий в доме и из-за того, что где-то рядом посторонний мужчина. Тони Марино. Грейс перестала воспринимать его как полицейского. Он пробудил в ней женщину, а ей очень этого не хотелось.
Они столкнулись в гостиной, когда он выкладывал на столик перед включенным телевизором свой устрашающего вида черный пистолет.
– Вы не возражаете, если я посмотрю сериал?
– Нет, конечно, если только вы под впечатлением увиденного не откроете пальбу по окнам.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
