Когда она осторожно встала и расправила перед собой мантию, она поняла, почему было так сложно открыть сундук.
Наверху в холле висел портрет Совы Бальтазара, последнего примуса Сов. Мантия, в которую он был облачён на этом портрете, точно соответствовала той, что лежала перед ней в сундуке. Неудивительно, что его было так трудно открыть, это была мантия примуса Башни, самого главного среди Сов! Бледная Дезина стояла, дрожа от холода и недоверчиво моргая. Немудрено, что, отворяя этот сундук, она чуть не лишилась жизни, нет, скорее, было чудом, что она всё ещё была здесь, а не стояла в чертогах Сольтара!
Но теперь сундук был открыт… Как и в случае с последней мантией, эта тоже приобрела её размер, всё содержимое сундука изменилось под неё. Словно в трансе, Дезина сняла домашнее одеяние. Обнажённая, дрожащая от холода и изнеможения, она облачилась в чёрную мантию, которая как броня, покрыла её.
Снова в сундуке было всё необходимое: сапоги, перчатки, брюки, пояс, кинжал и меч с ножнами, только на этот раз была ещё и накидка, которую можно было прикрепить к мантии двумя цепочками из того же странного материала, и которая тяжело ложилась на плечи.
Даже если казалось, что эта мантия соткана из металла и была намного тяжелее её прежней, она всё же мягко окутала плечи Дезины… и когда она под конец натянула на лицо капюшон, то почувствовала магию этой мантии… которая была гораздо сложнее, массивнее, многослойнее, чем магия мантии, которую она потеряла.
Она подавила вздох. Значит теперь придётся научиться понимать магию и этой мантии… но этим она может заняться и в другой день.
Последнее, что она вынула из сундука, было кольцо из того же странного металла с гербом совы. Оно тоже подошло, когда она одела его на свой тонкий палец. В заключении она натянула перчатки… затем развернулась и покинула оружейную.
В холле она сосредоточилась, собираясь использовать магию третьего уровня. У неё не хватало опыта, но она внимательно изучила эту форму и считала её практичной. Ощущение тепла поднялось вокруг неё, коснувшись всего внутри и вокруг… и когда она откинула капюшон и встряхнула волосы, они не только освободились от инея, но и высохли. Она встала перед зеркалом рядом с дверью оружейной и заворожено посмотрела на себя.
Тяжёлая ткань скорее ещё больше подчёркивала её стройную фигуру. По сравнению с Регатой она выглядела исхудавшей, но в целом… этот тёмно-синий цвет, вышивка, уже сам покрой и то, как ткань спадала вниз… тонкий меч на боку… портупея, подчёркивающая её талию…
Дезина удовлетворённо кивнула. Тому, кому эта мантия покажется недостаточно элегантной, уже не помочь! Она натянула капюшон, ощутив облегчение от того, что снова видит и чувствует перед глазами эту знакомую тень, и с улыбкой вышла из коридора, чтобы сделать перед Сантером, который смотрел на неё широко распахнутыми глазами, небольшой реверанс.
— Думаю, я готова. Что вы думаете? — Она с трудом подавила желание покружиться перед ним и показаться во всей красе. — Ну как, Сантер, я снова похожа на Сову? — с нетерпением спросил она.
Она стояла прямо, расслаблено, но самоуверенно. Он уже раньше заметил, насколько уверенной была её походка, как у дикой кошки. Даже не существовало опасности, что она на мгновение мола потерять равновесие.
На фоне тёмно-синего цвета её новой мантии, кожа казалась ещё бледнее, по крайней мере в тех местах, которые он мог видеть, зато губы выглядели ещё более пухлыми и красными.
— Сантер, — весело промолвила маэстра, — Вы уставились на мою грудь!
— Простите, — ответил Сантер, смущённо глядя ей в лицо.
Маэстра усмехнулась.
— Вы готовы идти?
Сантер слегка поклонился.
— После вас, прима.
38. Тень
На подземном этаже башни шевельнулась тень, и другая фигура в тёмной мантии подошла к двери оружейной. Дверь тихо распахнулась, и тонкие губы расплылись в весёлой улыбке, когда он увидел следы разгрома, оставленные маэстрой.
По принципам магии, даже осколок знал, где его место, и такое законное место существовало для каждой вещи. Повинуясь почти любящему жесту призрачного маэстро, осколки разбитых световых шаров поднялись с пола в поисках своего места в общей картине, снова образовали мерцающее стекло и поднялись вверх, чтобы занять место в железных корзинах под потолком.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Здесь внизу, так близко к тому месту, где он ждал, сделать это было гораздо легче. Он огляделся и удовлетворённо кивнул, всё вернулось на круги своя.
Крышка открытого сундука закрылась с лёгким щелчком, в ожидании следующего примуса Сов.
Стоя там, тень посмотрела на сундук.
— Даже я не ожидал этого, маэстра, — прошептал он. — Знаете, как близко мы оба были к смерти? Вы меня заметили, почувствовали, когда замок открылся? Ощутили меня в шторме магии, который развязали, когда пожелали взять то, что вам причитается, но для чего вы ещё были не готовы?
Им обоим повезло. Её невежество чуть не убило их обоих… открыв путь тому, против кого он поклялся бороться даже после смерти. Но этого не случилось, Сольтар пощадил их обоих.
— Что ж, маэстра, прима Башни, — улыбнулась тень. — Вряд ли вы сможете вооружиться лучше, чем вооружились теперь.
Затем он сдержано рассмеялся и покачал головой.
— Удивительно, как всё складывается после всех этих долгих лет. — Он вышел из оружейной, почти не обращая внимания, как дверь за ним захлопнулась. Он поднялся по лестнице и размеренным шагом вышел из башни. Оказавшись на улице, он остановился и посмотрел на звёзды, которые в сумерках сияли всё ярче. — Существует ли ещё другая рука, которая улаживает дела? — спросил он. — Или здесь действует только моя воля?
Сержант Меча Первого Легиона Быков посмотрел во время обхода на Совью башню и нахмурился. Только что ему показалось, будто он что-то там увидел… но когда он подошёл ближе и огляделся, там ничего не было, кроме теней.
39. Ординада
— Ваш голос впечатляет, — галантно произнёс Таркан, жестом подовая знак хозяину таверны снова наполнить её бокал. «Золотая Роза» сдержала то, что обещала девушка-бард: бокалы из гранённого хрусталя, лучшее вино, отличная еда и, кроме того, приятная компания.
Прежде всего приятная компания!
Девушка-бард стала неожиданностью. В королевском замке Алдана в гостях было уже много бардов, некоторые из них известные, но у Тариды голос был такой же ясный и чистый, как у хрустального колокола — голос эльфа. Он слышал её пение в порту, и уже там она заворожила его. Но когда ушла, он попытался убедить себя в том, что это было всего лишь очарование момента, что женщина не могла так сильно привлечь его. Может её глаза были не такими красивыми, как ему показалось, кожа не такой чистой, улыбка не такой… он даже не мог подобрать слов, и утешил себя тем, что это ничто иное, как прихоть момента.
И теперь он лишился этого утешения. Здесь, без шума гавани, в благоговейной тишине заворожённой публики, её голос раскрылся по-настоящему… более того, ему казалось, что она достаточно часто смотрела лишь на него, и эта улыбка на её губах предназначалась только ему.
Чтобы очаровать его, этого было бы уже достаточно, но у неё также были в репертуаре быстрые танцы, забавные тосты и грустные баллады, которые казались ему новыми и свежими.
События некоторых из этих баллад происходили давно и рассказывали о том, как людям и эльфом приходилось жить вместе… её слова и звуки, которые она извлекала из совей лютни, уносили её восторженных слушателей в причудливо-волшебное время, когда мир ещё принадлежал эльфам, а человечество было молодой расой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— А песни ещё больше. Думаю, я слышал раньше лишь некоторые из них, но только мелодии, в аранжировке других слов, — восхищённо продолжил Таркан, поднимая бокал, чтобы выпить с ней. — Как вам удалось развить такое высокое поэтическое искусство в таком юном возрасте?
