вы за мной.
Капитан подошел к пригорку и ткнул в неприметную дверь-люк, что напоминала вход в жилище хоббита. Только не из теплого ухоженного дерева, а ржавая почти насквозь.
ГБшник потянул за приваренный к люку кусок арматурины, который заменял ручку. Дверь зловеще скрежетнула и нехотя поддалась, открыв перед нами черный провал прохода.
С пистолетами наготове мы по очереди стали спускаться по бетонным ступенькам, ощупывая робким лучом фонарика пространство впереди себя. Фонарик был только у Лаврентьева. Мой сдох в самый неподходящий момент.
Через несколько шагов мы очутились в просторном, но низком помещении. Стены и пол из потемневшего выщербленного бетона. На покосившихся металлических столах разместились остовы каких-то приборов лохматых годов. Пахнет чем-то кислым, ржавчиной и кладбищем. Вот блин. Судя по обстановочке, это помещение еще во время ВОВ было сооружено. Может, здесь секретный бункер был или что-то подобное? Или тоже метеостанция? Работала, например, не на РИТЭГе (не изобрели их тогда еще), а на каких-нибудь аккумуляторах, которые сбрасывали с самолёта.
Это сейчас прогноз погоды для нас — новость, в которую заглядываешь из любопытства. А в то время она была стратегически важной. Вот и строили скрытые метеостанции в тылу врага, ведь за линией фронта тоже надо было погоду замерять, чтобы иметь объективную картину прогноза. И порой погода становилась настоящим оружием в умелых руках стратегов.
Осмотрелись. На одном из столов примус, пустые консервные банки. Я взял одну из них в руки и повертел. «Завтрак туриста» выпуска годичной давности — уж точно не армейские запасы времен войны. Потряс примус. Внутри что-то булькнуло, пахнув на нас керосином. У дальней стены лежанка из бревен, что-то вроде нар, и клетчатое одеяло. Ага… Лежбище хищника найдено. Вот только здесь никого нет.
— Дальше куда идти? — шёпотом спросил Шубин, водя взглядом за лучом фонарика в руках своего шефа.
— Черт его знает, — пожал плечами Лаврентьев. — Раньше помещение вроде больше было… — Кажется, кто-то сделал здесь перепланировку. А так получается, что здесь нет никого.
Я подошел к неприметному металлическому стеллажу с всяким хламом. Вроде части каких-то приборов, а вроде и металлолом. В полумраке не разберешь. Но взгляд выцепил интересную особенность. Кругом слой пыли, а рама стеллажа на уровне груди — без налета пыли и масляной грязи. Будто в этом месте за нее часто брались руками. Я взялся чуть пониже этого участка и потянул стеллаж на себя, представляя себя на месте злоумышленника. Тот заскрипел и поддался, отъехал в сторону, потянув за собой скрытую в стене железную дверь.
— Сюда! — осторожно сказал я, но нужды в том не было — оба моих спутника уже и так повернули головы на скрип.
Капитан резанул лучом фонарика по открывшемуся пространству. Это оказалась маленькая комнатка с гробиной, похожей на ребристый колокол с треугольным значком радиации на корпусе.
— Вот она, батарейка, — прошептал капитан.
— Я думал, она поменьше будет, — удивился я, разглядывая махину с советской маркировкой. — Компактнее.
— Экспериментальная модель. Более мощная, но из-за громоздкости в серию не пошла, — коротко пояснил Лаврентьев.
Кажется, он и вправду всё об этом месте знал. Или почти всё.
Я шагнул к РИТЭГу, и пол под моей ногой прогнулся.
— Посвети, — махнул я капитану.
Тот опустил лучик к моим ногам. Я стоял на куске листового железа.
— Похоже на люк, — прошептал Шубин, но его голос в замкнутом помещении все равно казался громким и отдавался эхом от бетонных стен.
— Тише! — прошипел Лаврентьев. — Точно, люк. Только ручки нет.
— Блин! — вырвалось у Шубина, когда тот споткнулся обо что-то и чуть не завалился на махину. — А это еще что?
Он отступил назад, осматривая странный предмет, на который уже навел свет Лаврентьев.
Это оказалась лебедка с мотком веревки. Ее запросто можно было установить над люком, для поднятия и опускания тяжестей.
Я присел на корточки и подцепил пальцами лист железа. Потянул вверх. Тот поддался. Лист на ощупь оказался ледяным, так что хотелось отдернуть руку. Я осторожно, стараясь не шуметь, отложил его в сторону. Пальцы успели занеметь от холода.
Вниз, словно в колодец, вела грубая приставная лестница из березовых стволов. Ее основание терялось где-то глубоко внизу. Луч тусклого фонарика еле нащупал дно. Снизу повеяло могильным холодом.
— Вот она, морозилка, — прошептал я. — Мы думали, что это будет габаритная морозильная камера, а гад выкопал погреб, еще и охлаждение к нему подвел.
— Да, — кивнул Лаврентьев. — Таким способом можно сэкономить на энергии. Меньше электричества требуется на охлаждение. А охладитель вообще можно из внутренностей бытового холодильника собрать.
— Нужно выставить здесь засаду, — высказал очевидное Валера.
— Это обязательно, — кивнул я. — Надеюсь, Коровин, или кто там он есть, сюда еще наведается. А сейчас проверим «погребок». Оставайтесь наверху, я спущусь.
— Я с тобой, — кивнул Лаврентьев. — Хрен знает, что там внизу творится.
Он повернулся к Шубину:
— Смотри в оба, прикрой нас. Возьми мой пистолет.
— Да справлюсь я, — уверенно ответил Валера. — Мышь не проскочит, а пистолет вам там может понадобиться.
Он кивнул на открывшуюся черную дыру в полу.
Мне это не очень понравилось, но и спорить я тоже не стал. Эти двое явно понимают друг друга лучше, вот и пусть договариваются как хотят, время тянуть не будем. Я тут же стал спускаться по заиндевелым, скользким ступенькам приставной лестницы. Чем ниже, тем холоднее и гуще мрак.
Пальцы противно ломило от холода. Спускался я почти на ощупь, потому что Лаврентьеву было не до того, чтобы освещать мне путь. Он пыхтел сверху, зажав зубами фонарик, и спускался вслед за мной.
Вот и твердь земляного пола. Я пощупал земляные стены. Ну точно погреб, только температура явно минусовая. Темно, хоть глаз выколи. Наконец, лучик фонарика спустился вместе с капитаном. Он пару секунд отдышался и провел лучом по маленькому помещению-склепу с земляными стенами, покрытыми сединой инея. Возле стены кто-то лежал. Я вздрогнул, выхватил пистолет и направил на тело. Понял, что это явно мертвец, но рефлекс сработал первым.
Подошел ближе. Это был мужчина. Я потрогал его бездыханное тело носком ботинка. Оно оказалось твердым как камень. Замороженный.
— Посвети на морду, — кивнул я капитану.
Тот навел луч на голову. Жуткая картина, может быть, даже еще хуже, чем то, что мы видели в лесу. Лицо погибшего заиндевело,
