Рано поутру, беспокойно расхаживая по своей тесной комнатке, Фарадей воображал себя пленником вроде тех, что он видел в детстве в обожаемых им видеофильмах об эпохе семнадцатого столетия. Он — в крепостной темнице с единственным крошечным окошком для света и воздуха…
Тем не менее, если не драматизировать события, следовало признать, что его ситуация намного лучше. Помещение сделано не из камня, здесь не сыро, не холодно и даже вполне удобно; более того, внешний мир отнюдь не позабыл о нем навсегда, что подтверждается визитами заметно нервничающего всякий раз Гессе.
И, конечно, «единственное окно» открывает такие возможности, которые даже и не снились его средневековому двойнику.
От новостей, по правде говоря, толку было немного. Он записывал и анализировал все сообщения, касающиеся деятельности и заявлений Совета Пятисот, но нигде не проскальзывало и намека на борьбу кланов, о которой рассказывал Гессе.
Впрочем, этого следовало ожидать. Тайная борьба за власть по определению является тайной. По счастью, общественные каналы были не единственным источником сведений. Терпеливо, методично Фарадей обшаривал все, к чему имел доступ, везде выискивал ключ к тому, что затевает Лайдоф.
И в конце концов нашел, в одном из безвестных информационных каналов службы безопасности Системы.
— Я получил ваше сообщение, — сказал Гессе, когда вездесущий коп закрыл за ним дверь комнаты Фарадея. — Что случилось?
Фарадей встал из своего кресла и указал на него Гессе.
— В прошлый раз, когда вы были у меня, вы сказали, что Лайдоф ведет переговоры с высшим генералитетом службы безопасности Системы, но что вам неизвестно, чего они касаются. Так?
— Так, — настороженно ответил Гессе, ерзая в кресле. — Только не говорите мне, что вы докопались до этого.
— Не до всего, но, похоже, я нашел один из кусков головоломки, — ответил Фарадей. — Вы когда-нибудь слышали о проекте «Немезида»?
Гессе прищурился.
— Это арсенал сверхмощных ядерных бомб, вращающихся где-то на орбите Марса, правильно? Учрежденный лет пятьдесят назад для защиты Земли от возможного столкновения с астероидами?
— Он самый, — кивнул Фарадей. — Хотя теперь, когда у нас повсюду разбросано так много колоний, это не единственный арсенал такого рода. На самом деле в стратегически важных точках Системы их примерно с десяток. — Перегнувшись через плечо Гессе, он постучал пальцем по одному из участков дисплея. — Проглядывая ежедневные отчеты о текущем состоянии дел службы безопасности Системы, я наткнулся вот на это.
— Постойте, — удивленно воззрился на него Гессе. — Каким образом у вас все еще сохраняется доступ к военной информационной сети?
— Потому что я все еще военный офицер, — напомнил ему Фарадей. — Почему бы мне не иметь доступа?
— Я просто подумал… — Гессе замолчал. — Нет, конечно, все правильно. Вам не предъявлено никаких обвинений, и, следовательно, все ваши допуски по-прежнему действуют.
— Вот именно, — сказал Фарадей. Гессе сделал жест в сторону дисплея.
— Что именно вы хотите мне показать?
— Отчет о текущем состоянии дел на «Немезиде-6». — Фарадей снова постучал по дисплею. — За главного там генерал службы безопасности Джон Ахмади. В прошлом командующий на орбите Юпитера.
— В прошлом? — переспросил Гессе.
— Да, в прошлом, — подтвердил Фарадей. — Мои сведения в области астронавигации несколько устарели, но, насколько я в состоянии вычислить, «Немезида-6» на пути сюда.
— Вы, наверно, шутите! — Гессе с ошарашенным видом уставился на дисплей. — Она летит сюда?
— Все говорит за это. — Фарадей вскинул брови. — Вопрос такой: зачем судье Лайдоф платформа с ядерным оружием?
Гессе продолжал смотреть на дисплей с выражением странного напряжения на лице.
— Господи, — пробормотал он. — Ну… Ответьте на него сами. Что, по-вашему, она затевает?
— Вряд ли она развяжет войну на «Юпитере-Главном», — сухо сказал Фарадей. — Если не рассматривать этот вариант, у меня нет никакой идеи. Судя по вашей реакции, вашим сторонникам об этом ничего не известно?
Гессе беспомощно вскинул руки.
— Если и известно, мне они об этом не сообщали. — Судя по голосу, он снова вернул себе душевное равновесие: видимо, шок от услышанного начал проходить. — Я свяжусь с ними сейчас же. Последствия… — Он покачал головой.
— Могут быть даже серьезнее, чем вам кажется, — сказал Фарадей. — Как вы думаете, у вас есть возможность ознакомиться с процедурой доставки и развертывания снаряжения и персонала службы безопасности?
На лице Гессе застыло очень странное выражение.
— Нет. Зачем?
— Я так и думал, — ответил Фарадей. — И готов поспорить, в этом смысле судья Лайдоф тоже не владеет ситуацией. — Он сделал жест в сторону дисплея. — Генерал Ахмади летит сюда, предположительно на «Юпитер-Главный», предположительно, чтобы взять под свою опеку проект «Подкидыш».
— С одобрения службы безопасности Системы.
— И после обсуждения этой проблемы с Лайдоф и Советом Пятисот, — сказал Фарадей. — Тут, я думаю, все улажено. И мне кажется, что, беседуя на эту тему с командованием службы безопасности, она действовала как представитель проекта. В принципе любой, связанный с «Подкидышем» — вы, я, даже мистер Бич, — может выступать в этой роли. Но! — Он помолчал, позволив этому слову повиснуть в воздухе. — Но по инструкции совета безопасности Ахмади может только одним способом сменить управление проектом — убрать того, кто сейчас его возглавляет.
По лицу Гессе скользнула тень.
— То есть вас.
Фарадей натянуто улыбнулся.
— Именно. Может, Лайдоф и захватила практически контроль над «Подкидышем», но официально я все еще среди тех, кто возглавляет проект.
— Да уж, — сказал Гессе. — Она не решилась просить Совет Пятисот сместить вас.
— Как вы говорили, у меня есть имя и престиж, — напомнил ему Фарадей. — Что загоняет ее в угол, из которого есть только два выхода. Первый — она идет напролом и тем самым играет на руку вашей группировке. И второй — когда Ахмади прибудет, она придет ко мне.
— Да, понимаю, — пробормотал Гессе, задумчиво постукивая кончиками пальцев по крышке письменного стола. — Это может открыть нам возможность, которую мы ждали. — Он резко встал. — Я прямо сейчас же свяжусь со своими сторонниками. Посмотрим, что они смогут придумать.
— Непременно сделайте это, — сказал Фарадей. — Их как минимум следует проинформировать о том, что «Немезида-6» направляется сюда.
— Конечно. Что еще я должен сказать им? — спросил Гессе.
— Вы можете сообщить им примерный график, — посоветовал Фарадей. — Платформы «Немезида» не задумывались как скоростные, а шестая базировалась довольно далеко от Юпитера. В зависимости от того, насколько Лайдоф будет подгонять их, думаю, до прибытия Ахмади у нас остается три-четыре недели.
— Хорошо, — угрюмо сказал Гессе. — За это время Совет Пятисот успеет вмешаться в происходящее. — Он шагнул к двери. — Я непременно зайду к вам еще до прибытия Ахмади. — Так или иначе, развязка близится.
— Похоже на то. Удачи вам.
Гессе постучал по двери, охранник открыл ее, Гессе вышел, и дверь снова закрылась за ним.
Фарадей неторопливо вернулся в кресло. Да, развязка близится, все правильно. Вопрос в том, будут ли участники этой маленькой игры вести себя так, как он от них ожидал.
Только время покажет. Осталось максимум четыре недели.
Негромко насвистывая сквозь зубы, он принялся снова обшаривать военные базы данных.
Все время спрашивая себя: на кой черт Лайдоф платформа с ядерным оружием, в самом деле?
Глава 25
Бролка, когда Манта подплыл к нему, испугался и понесся прочь, во все стороны разбрасывая плавниками фомпрур. Внезапно на его пути вырос Пранло. Бролка задергался, свернул вправо и… наткнулся на Драсни. Она рванулась вперед, чтобы перехватить его, но он извернулся, нашел брешь между ними и умчался, напоследок снова разметав фомпрур.
Манта выругался себе под нос. Сколько усилий, и все впустую.
— Шустрые малышки, верно? — заметил Пранло, провожая бролка взглядом. — Ты уверен, что нам обязательно нужно поймать одного из них? — спросил он Манту, подплыв к нему.
— Ни в чем я не уверен, — проворчал Манта, чувствуя омерзение ко всей этой затее. — Просто мне пришло в голову, что стоит повнимательней рассмотреть одного из них вблизи.
— Зачем? — Драсни тоже подплыла к ним. — В смысле, я уверена, что в этом есть какой-то смысл, — торопливо добавила она. — Но вот какой?
— Не бойся задеть мои чувства, — вздохнул Манта. — Я вообще не вижу смысла ни в чем. По-моему, последний месяц мы только и делаем, что топчемся на месте и жуем воздух.
