И ответ тоже есть. И наверное, ему стоит произнести его прямо сейчас. Чтобы не было поздно.
— С тобой.
Глупость ляпнула, как обычно. Надо было сказать много ласковых слов, придумать что-нибудь вдохновляюще-правильное. Но Кот вдруг отстранился, ошеломленно взглянул мне в глаза, улыбнулся улыбкой ребенка, получившего, наконец, на день рождения щенка, и ответил серьезно:
— Это самое главное, Люсь. С остальным разберемся.
Мне бы его оптимизм...
Вход в портал, искристая его рама, запах озона, уже привычно вызывающий тошноту.
Перед нами возникла красивая белая дверь. Такие в старых советских квартирах ещё оставались, в тех, которых не коснулась рука вездесущего евроремонта. Прочная, деревянная, окрашенная масляной краской, с незатейливой стальной ручкой, крепко прибитой гвоздями.
— Это выход, — тихо Кот подсказал.
И пока я раздумывала над метафорой, просто за руку взял и потащил к выходу. Или входу?
Кажется, я теперь так и буду по жизни идти, вечно ведомая за руку. Ну и ладно, я в принципе не возражаю...
Артек встретил нас вовсе не ласковым солнцем и теплым морем. Выход выкинул сразу в холодные Сумерки, а узнавать их уже научилась.
Сизый, холодный туман, серый унылый песок под ногами. Как в глубоком, предутреннем сне, — ощущение безвременья,.
— Как мы их найдем? — я зачем-то спросила, не уточняя кого.
— Я понятия не имею! — честно ответил мне Кот. — Сказано было в Артеке, вот мы сюда и пришли. Лер говорил мне, что на Августе ментальный маяк, который мы точно услышим. Ты хоть что-нибудь чувствуешь?
Холодно, голодно и тоскливо. А ещё я вдруг вспомнила наших Зверей. Стало грустно. Где они? Мы ведь не выполнили обещание, даже словно забыли о них.
Стыдно.
Надо сосредоточиться. Вспомнить, как там мне Кот говорил, ищут в Сумерках приключения? Я имею в виду нашу цель. Сама не заметила даже, как вцепилась опять в его руку. Пальцы вплела, и ладони слепила. Мне так спокойнее. Даже верится, что... Понятия не имею, что именно. И неважно. Мир мы с ним спасем он неведомой этой фигни и домой вернемся гордыми победителями.
— Котенок, спокойнее. Далеко от нас они уйти не могли, вечные приняли свои меры. Сумерки — сложное измерение, они многослойны, как торт, — Кот подтянул меня ближе и приобнял, губами касаясь виска. Сразу же стало теплее и легче. — Здесь, в Артеке был создан специальный тренировочный плацдарм для курсантов. А чтобы они не терялись, все выходы на слои глубже закрыты.
— А если их цель... — тут я осеклась, вспомнив, что мы вслух разговариваем. — А нас не услышат?
— Пусть слушают, — отмахнулся он легкомысленно.
На его инофоне пиликнуло сообщение. В Сумерках эта связь работает? Продолжая меня обнимать, Кот открыл его, тут же нахмурился и заметил:
— Кажется, сумеречная погода в Артеке меняется...
Туман действительно уже разорвался на крупные клочья и на глазах у нас разлетелся, как стая испуганных серых ворон.
Ветер? Пока ещё лёгкий, скорее сквозняк. Шальной, дувший сразу со всех направлений, он тут же забрался ко мне под одежду, сразу пробрав до костей. Выдул остатки тепла кабинетов сиятельной Инквизиции. Даже служебная форма столь уважаемой организации не спасала от этой напасти.
— Пахнет штормом, — со знанием дела произнес очень тихо мой муж. — Я не помню в Артеке штормов... Сумеречных, конечно.
— Это так плохо? — уловив нотку тревоги в эмоциях Марка, я тут же спросила.
— Несвоевременно... — его ответ был, как всегда, лаконичен. — А вот и маяк, — он оглянулся налево, прислушиваясь.
— Они ищут корабль? — я тихонечко уточнила.
— Это если Гире всё-таки не удалось обмануть нашего Фила. Демоны — профи во лжи. Хотя... Фил тоже демон. Будем надеяться на его силу. Идем, я их слышу. Спрячь-ка ты под невидимостью и меня.
А я уже и забыла об этом. Но ведь Марк меня видел, я помнила точно! Как? Судорожно пыталась понять, мысленно накрывая его невидимым одеялом. Получилось отлично. Муж мой растворился.
— Я тебя вижу ментально. Мысли. Они очень похожи на мелкие искры и видимы. Яркие всполохи разных цветов. Пока зримо тело, оно их закрывает, как плотный футляр. А под невидимым пологом все иначе. Нет, для этого необходимо читать твои мысли. Кто попало тебя не увидит. А теперь точно идем, я почувствовал маячок, и он от нас удаляется. И попробуй-ка думать хоть чуточку тише, а то ты похожа на новогоднюю елку, сияющую гирляндами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
«Их двое, и мужика Лер помял, он уже не такой уж и страшный», — это я сама себя так мысленно уговаривала. — «И нас — тоже двое. Марк боевик, усилитель, а я... могу громко орать».
Кот мне не ответил, а значит, время разговоров закончилось.
Ветер снова усиливался, став еще холоднее, но одежда моя «вспомнила», наконец, об обещанных мне суперсвойствах и больше не продувалась. Странное свойство у этого ветра: он словно сдувал все хорошие мысли и чувства, оставляя в душе лишь тревогу и мрак. Или я просто трусиха?
Туман тоже рассеялся. Едва видимая тропинка петляла между огромных, в три человеческих роста, камней. Они окружали нас группами, и только некоторые каменные великаны гордо стояли в громоздком и сером своем одиночестве. Вот по ней мы и шли, стараясь делать это беззвучно. Почти получалось. Но лежавшая под ногами круглая темная галька, напоминающая морской пляж, тихонько шуршала сама по себе, издавая загадочный шепот. Или ее ветром так шевелило? Моря вокруг видно не было, даже не пахло. И порывы холодного ветра, ошалело мечущегося между камнями, морской влаги не знали.
Кот постоянно прислушивался, притормаживая на секунду, а я к его полной невидимости привыкать начинала. Он действительно ощущался. Так, закрывая глаза, чувствуют человека, стоящего рядом. А еще шлейф эмоций, идущий за ним. Он стал почти видимым. Как... как наши с ним Звери в пространстве реальности.
Снова вспомнила я о них. Или почувствовала присутствие?
Мечтательница...
Кот вдруг остановился, придержав меня и приобняв крепкой рукой, скользнул теплой ладонью по животу. Напрягся.
Я прислушалась и услышала тихие звуки отдаленного разговора. Словно отзвуки эха.
Контрастных два голоса. Один высокий, скрипучий, противный, и вторящий ему низкий, его практически не было слышно. Слова разобрать невозможно, лишь возникшее у меня ощущение, — говорившие вяло спорили.
Где-то там далеко эти двое. Но Марк слушал их очень внимательно. Вот мне бы такой слух.
Тут он завозился беззвучно и мне в руку вдруг лег маленький камушек. Шершавый, тяжелый и теплый. Наверняка очередной артефакт. Но зачем?
Горячее дыхание прямо над ухом.
— Это авторский мой артефакт — магэндотрон. Прислушайся.
В памяти отчего-то всплыл так похожий по ощущениям камушек, подаренный Максимилиану. И его неподдельную радость. Сколько талантов скрывает еще мой самый лучший во всем этом мире мужчина?
Сжала тепло камня в ладони, слух напрягла. И услышала. Звук очень медленно нарастал, словно кто-то подкручивал не спеша рычажок усиления громкости на старом магнитофоне.
Несколько долгих секунд, и голоса я узнала. Гётлимы.
Мы их наконец-то нашли.
Выбрали время для выяснения отношений! Хотя... это явно нам на руку.
Эту самую руку мою аккуратненько сжали, направив в карман на бедре, и камушек туда выкинули. И я не оглохла при этом, слыша дыхание мужа, как грохот кузнечных мехов. Он был прав совершенно: — руки мага должны быть свободны.
— Слушать меня беспрекословно! — снова беззвучно над ухом. — И не лезь.
Это я завсегда. Постараюсь. Муж мой хмыкнул в ответ так выразительно, что я мучительно покраснела.
— Уничтожить! — Августа вдруг рявкнула так, что я резво подпрыгнула, чуть не свалившись на землю.
Хорошо еще, Кот очень ловко поймал свою курицу неуклюжую. Великолепную и несомненно любимую, то есть меня.
— Ты забыл, сколько уплачено было камней, — вяло ответил ей голос ее половины. — Ты вообще уже мало что помнишь. А нам еще возвращаться. Уверена, в том, что нас ждут? Так будет хоть чем расплатиться...
