До тошноты элегантный красавец брюнет с белоснежной кожей, черным водопадом волос и совершеннейшими, будто изваянными из мрамора чертами лица со сосредоточенной небрежностью поглядывал на парадные двери зала. Он был похож на готового к прыжку тигра, караулящего важную добычу и одновременно, как это принято у кошачьих, делающего вид, что его эта добыча нисколько не интересует. Бирюзовые глаза под черным изломом бровей смотрели сквозь мельтешащих вокруг дворян, заискивающих мужчин, пытавшихся заигрывать женщин. Почему-то их тянуло к Энтиору словно мух на мед. Даже черный камзол, расшитый бирюзой, сидел на принце безупречно, словно его только что надели, а перед этим как минимум два часа расправляли все складочки. Хотя, если верить городским слухам, даже на то, чтобы надеть головной убор, его высочество тратил как минимум час.
Элегор почувствовал, как в душе закипает жгучая, слепящая ненависть. Ненависть к первому и пока единственному настоящему врагу. С трудом удерживаясь от немедленных действий, юноша тоже взглянул на дверь, пытаясь понять, чего же так возбужденно ждет Ледяной Лорд, совершенно игнорируя все окружающее.
И тут загадка разрешилась сама по себе. На пороге под руку с каким-то дьявольски красивым блондином появилась молодая женщина, сразу приковавшая к себе взгляды всех в зале. Даже шум на несколько секунд смолк, чтобы тут же возобновиться с новой силой. Женщины замолотили языками, обсуждая туалет новоприбывшей, мужчины принялись восхищаться ее красотой…
«Вот и встретились, ведьма», — подумал Элегор. Он с удовольствием прошелся по принцессе взглядом. По первой встрече юноша запомнил ее совсем сопливой, смазливой, надменной девчонкой. Сейчас она превратилась в великолепную женщину. «По ней, должно быть, мужчины толпами с ума сходят», — подумал он с некоторой досадой. За Элегором, а герцог сознавал, что совсем недурен собой, женщины бегали пока не так интенсивно. Рассматривая шикарное бархатное платье принцессы с длинным шлейфом, юноша лукаво улыбнулся. Его осенила шальная идея. Теперь следовало дождаться удобного момента, чтобы воплотить ее в жизнь. Этим герцог и занялся, ни на секунду не выпуская принцессу из виду.
К богине приблизился Энтиор, поклонился с элегантной небрежностью, что-то сказал. В ответ Элия холодно бросила брату несколько слов, от которых он позеленел. «Ага, получил, хищный ублюдок! — с радостным злорадством подумал Элегор. — Зеленый цвет совсем не идет твоей аристократической физиономии! Хорошо Элия его отбрила, даром что ведьма! И от нее может быть какая-то польза!»
Отец Элегора отвлекся в это время от созерцания баров, на большинстве полок которых красовались бутылки с лучшим лиенским вином, что внушало старику заслуженную гордость, сказал, что бал почтили своим присутствием принцесса Элия в сопровождении принца Мелиора, и вновь принялся нудно долдонить сыну о правилах поведения во время официального представления наследников. Поскольку все члены королевской семьи за исключением Лимбера были в сборе, кульминационный момент открытия бала приближался.
Элегор сжал челюсти, чтобы не застонать от скуки, почему-то сдобренной изрядной порцией волнения, и ради развлечения попытался сосчитать, в который раз повторяет свои наставления отец. Сбившись на четвертом десятке, юноша полностью отключился от назойливого бормотания предка и вновь поискал взглядом Элию. Принцесса уже успела отвязаться от Энтиора. Теперь пред ее очами гастролировал принц Элтон, разогнавший всех прочих конкурентов. Оживленно жестикулируя, хоть и не так интенсивно, как Рик, он рассказывал что-то сестре. В карих глазах мужчины резвились дьяволята, грозясь выпорхнуть наружу и устроить переполох в зале. Девушка мило улыбалась ему и слегка кивала, словно не замечая ревнивых взглядов, которые метал в них великий воитель — лорд Нрэн, стоящий поблизости. Небось жалел о том, что на балу нельзя пользоваться оружием, и мечтал ощутить под рукой легендарный меч, оставленный в покоях. Несмотря на непроницаемую, словно каменная стена, физиономию, досада воина была очевидной. Напряженная поза, выражение глаз — их мог считать даже такой неопытный физиономист, как Элегор.
«Ох, ведьма, любишь ты мужчин доводить! Ну ничего, все на твой счет запишется. Стерва!» — нахмурился Элегор. Он не то чтобы жалел мужчин, сходящих с ума по Элии, но зато очень хотел сбить спесь с девчонки, которая чувствовала себя на балу легко и свободно, тогда как ему — новичку — было изрядно не по себе.
Когда ситуация еще более накалилась, Элия, улыбнувшись Нрэну и Элтону, изящно упорхнула, оставив мужчин выяснять отношения. Элтон, не будь дураком, поспешно ретировался, и сердитому Нрэну пришлось скрипеть зубами в одиночестве.
«Хорошо вы между собой грызетесь, ребята! — удовлетворенно улыбнулся Элегор. — Особенно когда эта ведьма рыжая вас стравливает. Грызитесь-грызитесь, когда-нибудь и поубиваете друг друга, мирам на радость».
Из роковой встречи с Энтиором во времена своего светлого детства Элегор вынес стойкую иррациональную неприязнь ко всем членам королевской семьи, и это чувство только еще более крепло от сознания того, что он им, таким сильным, красивым, могущественным, прославленным и взрослым, пока не конкурент. Но только пока! Юный герцог впитывал в себя как губка все слухи о королевской семье, что только бродили по Лоуленду, пересказывались без утайки при белом свете или полушепотом под страшным секретом в самых темных уголках трактиров. Элегор испытывал своего рода детскую ревность и зависть, слушая о многочисленных проделках, подвигах и преступлениях принцев (отличить одно от другого подчас было весьма сложно), и клялся себе, что будет не менее знаменит, что он покажет еще Лоуленду и всем мирам, чего стоит!
А принцесса уже разговаривала со своим дядюшкой. Сегодня и принц Моувэлль появился на балу, редкий случай, по словам герцога Лиенского-старшего. Рассеянно кивая племяннице, черноволосый мужчина в траурно-сером тоскливо глядел в какие-то одному ему ведомые дали.
«Да, сыночки пошли в папашу, — усмехнулся герцог, переведя взгляд на Ноута и Ментора, — такие же чудные!»
Лорд Тэодер, из всей королевской семьи самая скромная и незаметная личность, о которой не ходило никаких слухов, ни хороших, ни плохих, тихо сидел в уголке, безразлично скользя взглядом по пестрой толпе.
«Тоже весь в отца», — пронеслась у Элегора мысль. Тут лорд как бы невзначай посмотрел на него, и юношу словно обдало ледяной волной: герцогу показалось, что ему только что вывернули наизнанку душу, тщательно осмотрели ее и упаковали обратно. Под мечтательной поволокой серых глаз Тэодера мелькнула жесткая сталь.
Герцог потряс головой, рассеивая наваждение: «Привидится же такое! Как этот ничтожный лордик мог показаться самым опасным из всех них? Глупость какая!»
Но на душе у юноши по-прежнему скребли кошки, поэтому он поспешил переключить внимание на более любопытный объект: Элия уже отошла от дяди и не спеша плыла по залу, временами одаривая благосклонной улыбкой какого-нибудь приглянувшегося мужчину. Принцесса явно чувствовала себя на балу как рыба в воде.
«Ну ничего, я ей еще испорчу вечер!» — с искренней досадой подумал юный герцог и вновь сосредоточился на нудных пояснениях родителя.
Вот в зале, с привычкой, отработанной веками, выждав ровно столько, сколько нужно, чтобы обстановка накалилась, появился король Лоуленда Лимбер. Герольды официально возвестили о его появлении, чтобы даже те рассеянные личности, кто не заметил крупной монаршей фигуры в церемониальной мантии, были в курсе происходящего. Наступила пора начинать представление изнывающей от нетерпения, взволнованной молодежи. Первым этой чести, как наиболее знатный из претендентов, удостоился герцог Лиенский-младший.
Король, нахмурив брови, ожидал с кислой миной, покуда старший герцог и его сын приблизятся к его царственной особе. Потом смерил парочку холодно-равнодушным взглядом и пророкотал официальную фразу:
— Прекрасный вечер, герцог. Мы рады приветствовать вас в стенах нашего замка.
Лимберу не терпелось покончить с нудными формальностями и заняться миленькой блондиночкой, которую он наметил на сегодня. Сладкие мечты короля вдребезги разлетелись от скрипучего голоса герцога Лиенского. Низко поклонившись монарху, мужчина сказал:
— Ваше величество, позвольте представить вам моего единственного сына и наследника, герцога Элегора Лиенского-младшего.
Взгляд короля лениво скользнул по юноше. Голова едва заметно шевельнулась, обозначая приветственный кивок.
— Ваше величество, счастлив служить Лоуленду, — поклонился, как положено, Элегор и начал выдавать затверженную до автоматизма занудную этикетную речь.
Язык говорил, а юноша продолжал внимательно изучать Лимбера. Царственная осанка государя и его внушительный внешний вид и спокойное достоинство явно не были показными, так вести себя мог только бог, внешняя сила которого стала отражением внутренней. Пребольно пнув зашевелившееся было уважение, паренек подумал: «А первый кобель нашего государства действительно хорош! Наверное, сейчас он стремится побыстрее от нас отделаться, чтобы заняться очередной красоткой».
