И ничего удивительного, все в порядке вещей. Значит, не стоит беспокоиться о невероятности большой глубины моря — глубина может быть любой, в зависимости от встроенной в зеркальце-зародыш программы.
Но это всего лишь одна из гипотез, пока не имеющая экспериментального подтверждения. Но я — математик, мое дело — выдвинуть модель и обсчитать ее, обосновать теоретически. А подтверждают экспериментами пусть другие.
Так я рассуждал, пока мы плыли. А больше заняться было нечем: азартных игр, кроме охоты, сэр Жеральд с Юнисом не признавали, на утлых лодчонках в волейбол не поиграешь, разве что в воблобол — перебрасывание свежепойманными воблами. Или сиди себе да наблюдай за рябью на волнах да за редкими чайками, осваивающими новые места. И как они учуяли, что тут появилось новое море?
Плаванье, в основном, прошло без эксцессов, хотя лягушек я на всякий случай держал наготове: практика у рыбаков была, на мой взгляд, недостаточная.
Раздражало одно: ворчание нашего капитана-бригадира, который все ныл, что за такое путешествие надобно и прибавить, на что я раз за разом принимался расписывать блестящие перспективы развития его деревушки и его самого, если он не будет дураком и возьмет в свои руки паромную переправу через море по маршруту «Тот берег — этот берег». Я устал многократно повторять ему перечень преимуществ торговли по морю.
Мне показалось, что он ноет специально чтобы послушать мои рассказы, и потому я подумывал подключить для этих целей Юниса — у меня язык устал выискивать все новые и новые краски для прорисовки одних и тех же перспектив.
Но капитан-бригадир вдруг ляпнул — когда берег давно скрылся из поля зрения:
— А может, мы вас... того? — и кивком указал на море.
«Ах, ты!» — подумал я, а вслух сказал:
— Я — мастер спорта по плаванью, так что сначала я тебя утоплю. Это во-первых. Мы — рыцари, а это значит, что не успеешь ты рукой двинуть, как у тебя она исчезнет, а рыбы ее получат. Это во-вторых. А в-третьих, какую репутацию ты хочешь себе заработать?
— Какую? — глядя исподлобья, хмуро спросил он.
— Ну даже — предположим! — у тебя все получится. И что ты поимеешь? Несколько лишних банок консервов. И, если ты будешь действовать и дальше таким образом, то о тебе скоро пойдет такая дурная слава, что к тебе на пушечный выстрел никто не подойдет! А вот если ты будешь работать честно, то будешь получать стабильный доход. Подумай: можно увеселительные прогулки устраивать, пикники на островах, ночные фейерверки! Я просто удивляюсь, как тебе в голову могут приходить только идиотские мысли.
— Сам не понимаю, — признался капитан-бригадир.
— Гони дурные мысли, оставляй хорошие, — посоветовал я ему тоном опытного проповедника.
— Я попробую, — пообещал он. — А ты расскажи мне еще о перспективах...
— Как тебя хоть зовут?
— Питер.
— Ну, слушай, Питер...
Я рассказывал, а сам то и дело косился на море: вдруг как выскочит оттуда какой-нибудь спрут, да как ухватит нас всеми своими щупальцами! Щупальцев бы как раз на всех хватило.
Но подобной живности в данном море, видимо, не водилось, либо не успела завестись, хотя можно было предположить, что какой-нибудь драконий паразит, типа вши или блохи, мог соскочить с него в море — случайно, или быть сброшенным внезапно зачесавшимся драконом — и эволюционировать должным образом. Или, другой вариант, случайно застоявшийся образ в зеркале мог проделать нечто подобное.
Но, очевидно, времени для такой эволюции не хватило, хорошо хоть успела появиться рыба, а за ней — рыбаки. Скорее всего, в рыбу превратились содержавшиеся в зеркальце различные пузырьки, свили и тому подобные дефекты стекла и амальгамы. В самом деле, для смотрения это зеркало не предназначалось, поэтому в него могли напихать чего угодно — для предотвращения попыток переплыть море вплавь: рыбы будут откусывать конечности у плывущих, чайки — выклевывать глаза. Поэтому вполне можно ожидать и осьминогов. А может, и кашалот какой-нибудь зубастый приблудится.
Во всяком случае, если бы я проектировал это зеркальце, я бы поступил именно так. Мое море не переплыл бы никто! Оно бы кишело от всевозможной живности, смертельно опасной для преследователя.
Однако дракон до такого не додумался и море было спокойным на всем протяжении пути — как у Фернана Магеллана в Тихом океане, отчего тот его так и назвал. Но я не стал называть море Тихим, тем более что знаю, почему Тихий океан был тихим во время всего плавания Магеллана: океан настолько поразила наглость Магеллана, что он не смог поднять сколь-либо значительную волну.
А наше море было просто-напросто очень юным, вот и волны на нем пока не выросли.
Показался низкий пологий берег — цель нашего путешествия. — Вы можете подождать нас здесь, — сказал я Питеру, — скоро мы вернемся назад.
— Да нет, — поежился он, — мы лучше приплывем попозже.
— А в окрестностях нет деревень?
— Были, — указал он вдоль левого берега моря, — вон в той стороне. Может, мы и сходим туда... Родственники там живут, — пояснил он. — Надо повидаться, давно не бывали.
Мы выгрузились на берег и распрощались с рыбаками.
— Глянь-ка на дракомпас, сэр Жеральд! — попросил я, рассматривая выходящую из моря дорогу и не сомневаясь, что по ней нам и предстоит идти.
Но я ошибся: дракомпас указывал вправо вдоль берега, по которому мы и двинулись, глядя на волнующееся море.
Море не переходило плавно в болото, как следовало бы ожидать по логике событий, а неутомимо било волнами в круто обрывающийся берег. Прямо как обрезало: вот — море, а вот — суша, та же самая степь. Нет, глядя на компьютерный мир, нельзя не удивляться.
Но, по крайней мере, здесь легче найти начало того конца, которым оканчивается начало. Вариантов немного: то ли дракон устал, неся и принцессу, и волшебные вещи — и решил вывалить их едва ли не в одну кучу, то ли Вике надоела ее бессмысленная игра и она задумала прекратить ее более-менее логичным путем, то есть, опять-таки приказав дракону вывалить все в одну кучу.
Я больше склоняюсь к последнему варианту — в конце концов, что является первоосновой нашего мира? Вика, ее фантазия и желание, овеществленное при помощи компьютера — с точки зрения моего нынешнего восприятия. А последние события — в частности, освобождение пленников — говорили именно о том, что она хочет завершить игру Или же о том, что у нее начало постепенно просыпаться понимание того, что мы здесь — тоже живые...
ЗАМЕТЕННЫЕ СНЕГОМ
— Мы приближаемся к цели! — провозгласил сэр Жеральд, словно озвучивая мои мысли.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
