– Мама дорогая! Действительно, выходит, что Лидия Сергеевна умерла восемь лет назад… Как и первая жена Серова. Это что же получается? Лидия Сергеевна и умерла, как первая жена Серова? То есть… Слов нет. Ведь тогда получается…
– Наталья! Не мучай себя! Все уже давно получилось. Убирай свой тысячелистник. Игорь Арефьев скорее всего и был тем самым молодым человеком, в которого была влюблена студентка Лидочка Корнеева. Тогда он не ответил ей взаимностью. Похоже, в этой истории все время от времени любят не того, кого следует. Вскоре она вышла замуж за Серова – исключительно по его любви и своему на это согласию, но Арефьев снова перебежал ей дорогу. Во всяком случае, она начала работать у него бухгалтером. И дачные участки они приобрели одновременно и почти рядом. Оформляли через свою фирму… Наталья, что ты на меня так смотришь?
– Тимофей… – едва слышно шевеля губами, произнесла подруга. – Чей он сын?
Я хотела сказать, что это не наше дело и не наша тайна, но встряла Георгиновна, воспользовавшаяся правом вносить по ходу дела свои коррективы.
– Он сын Арефьева! – Она заявила это таким тоном, что мне невольно захотелось ей возразить, хотя подозревала, что она права. Вместо меня возразила Наташка:
– Щас!!! Блин! Вы что, проводили биологическую экспертизу?
– Не я, а его первая жена. Владимир Аркадьевич не хотел верить тому, что Тимофей не его сын. Ребенок тогда был слишком мал, чтобы что-то понять. Лидия хотела уйти к Арефьеву, а Серов заявил, что не отдаст ей сына. Результат экспертизы можете уточнить у Серова. Он в его сейфе. Только едва ли Серов поделится этими сведениями.
– Так вы и в этот железный сундук лазили? – ужаснулась Наташка и, уперев руки в бока, с презрением выдала: – До-мо-за-правщица!
– Ах, не надо таких выражений. Это получилось случайно, – отмахнулась Георгиновна от Наташки, как от надоедливой мухи. – Владимир Аркадьевич тогда был очень пьян и оставил ключи в замке сейфа. Для меня было важно другое. Если Владимир Аркадьевич желает воспитывать чужого ребенка-инвалида как своего, честь ему и хвала! Но повторяю: Светлана достойна иной жизни и, в отличие от своего родного отца, будет счастлива. Серов никогда не позволил бы ей уехать от него, а «там» ни он сам, ни его подопечный ей не нужны. Она скоро это поймет.
– Мама дорогая! – ахнула я. – Да вы хуже Марии, Светкиной матери! Долгое же время вам пришлось ждать! Надеюсь, вы мальчику ничего не сказали?
Меня обуревало желание отбить у Георгиновны лыжную палку и в случае крушения своей надежды на хороший ответ треснуть ее по… А куда придется! Только вот прилива той самой черной волны аффекта, о которой она говорила, у себя, к сожалению, не почувствовала. На деле получилось, что к счастью.
– Это не моя проблема! Да и зачем ребенку знать правду.
– Конечно, – легко согласилась с ней Наташка. – Вы только приложили все силы к тому, чтобы супруги Серовы пересобачились и разбежались в разные стороны. Так оно и получилось. Оставалось дождаться официального развода и преподнести несчастной Светлане Константиновне новое отчество, а вместе с ним фамилию и состояние вашего брата. Она восприняла бы этот подарок с радостью как панацею от разбившегося вдребезги счастья. Лишь бы удрать куда-нибудь подальше от жалящих осколков воспоминаний. Так, возможно, бы и вышло, да помешал несчастный случай с Арефьевым. Вы никак не осознаете главного – после развода бывшие супруги сразу же помирились. На следующий день Серов приехал к Светлане с просьбой выйти за него замуж еще раз. И опять помешал все тот же несчастный случай… Ну надо же такому случиться?! Игорь постоянно вставал на пути Серова. Именно он стал причиной разлада с первой женой. Любовь слепа. Но у Лидии Сергеевны хватило ума, чтобы понять: ловелас Арефьев никогда не станет Тимке родным отцом, потому что мальчик считает таковым другого. Кроме того, она сама перестала быть нужной Арефьеву. Бедняжка не знала, что причиной этому была болезнь Игоря. Вот только не стоило бы ей утешаться спиртным.
– Наверное, и из окна выпала, будучи «под кайфом», – вздохнула Наташка.
– Она не одна выпала, а вместе со щеткой и средством для мытья окон, – поправила Георгиновна, – значит, случайно. Вернее, не совсем – сердечный приступ… Как же все в жизни запутано! Причем самими людьми…
3
Мы вздрогнули от скрипа открывающейся двери. Из комнаты высунулась Светкина голова, за ней подтянулось все тело.
– Ой, а я думала, мне все приснилось.
– «Будешь долго спать, все на свете проспишь», – процитировала я Наташку, перескакивая на диван к Георгиновне и хватаясь рукой за ее лыжную палку. – Пять минут назад звонил твой папа. Евгении Георгиевне нужно срочно уезжать…
– Пенсию ему в ее отсутствие не выдают, представляешь?! – довольно правдиво возмущаясь, пояснила Наташка.
– Ты приедешь к нему позднее, когда закончится следствие…
Мне невольно пришлось прерваться, хотела предотвратить возражения Георгиновны, слегка наступив ей на здоровую ногу, но забыла, какая она по счету – первая или вторая… В смысле, левая или правая. Георгиновна воспользовалась моим замешательством и заговорила. К счастью, в правильном направлении:
– Ты меня извини, деточка, что не сказала всю правду раньше. Не знала, как к этому отнесешься. Столько лет прошло… Немного позднее мы перезвоним твоему папе. Он так тебя ждет! Только очень тебя прошу, если ты узнаешь, что-нибудь о… – Она заплакала.
Наташка, всегда готовая поддержать любую слезную компанию, на этот раз сдержалась. Просто пару раз шмыгнула носом и успокоилась.
– Евгения Георгиевна, ну что вы язык оббалтываете лишними словами, вам надо срочно собираться. Если что и оставите, Светлана вам потом привезет. Светка, ты прямо как не родная! Подойди, обними, успокой в конце концов тетушку Женю. А мы поможем ей собраться. Ирина Александровна, имей совесть, уступи место Светлане.
Я сделала это с достоинством, а чтобы родственницам было о чем поговорить, протянула им пачку фотографий. На снимке студенческой группы Светка интуитивно угадала своего отца. Правда, до этого она долго рассматривала второе фото Эдуарда Георгиевича – вместе с сестрой. Георгиновна восхищалась Светкиными детскими фотографиями и удостоилась чести увезти их с собой.
Мы с подругой носились по комнатам, время от времени возвращаясь к Георгиновне с целью контроля беседы и предъявляя ей для опознания вещи:
– Ваши?… Не ваши?
В основном были «не ваши». И правильно. Зачем Георгиновне футболки и трусы Тимофея?
– У меня билет на завтра, – тихо просветила нас Георгиновна. – На девять утра.
– О-о-о! Мы не успеем собраться. Светка, не торчи поплавком, надо достойно проводить твою тетю. Сбегай-ка на свободу, в универсам, за московскими конфетами. Что там еще положено привозить из России? Водку? Эдуарду Георгиевичу нельзя. Вдруг она подпольного разлива. Черную икру? Она наверняка самопальная. Мама дорогая, как наша родина обносилась! Ладно, ты – дочь, сама разберешься.
Взволнованная Светка, так и не успевшая после сна сказать что-нибудь вразумительное, с готовностью отправилась на выход. Новообретенная тетя еще ассоциировалась у нее с ролью помощницы по хозяйству, которую она всегда немного побаивалась. Перестройка отношений требовала более тщательного осмысления факта родства. Георгиновна, не покидая дивана, отчаянно протестовала против ухода племянницы.
– Да помолчите вы, тетя! – осекла ее Наташка. – Светлана Эдуардовна, стой! Тебе что, коммунизм приснился? Деньги еще что-то значат в нашей жизни. Или опять в камеру захотела?
Не помню, какой по счету раз Наташка порылась в своей сумке. На свет появился конверт с деньгами, откуда она выдала Светке пять тысяч.
– Это командировочные из фонда Серова. Считай, что твои личные. Но не забудь потом расписаться у меня в их получении.
Светлана ушла, и стало очень тихо. Наташка продолжала открывать и закрывать сумку, я внимательно следила за полетом неизвестно откуда появившейся мухи. Траектория, характер и беззвучность полета этой недоделанной птицы мало чем отличалась от полета НЛО. Шарахалась из стороны в сторону под немыслимым углом. Через минуту тишина стала невыносимо напряженной, поэтому, когда из уст Георгиновны вырвалось: «Спасибо вам, не знаю даже, чем смогу вас отблагодарить. И еще: у меня на самом деле нет билета на завтра», мы облегченно вздохнули и разговорились. А кто о чем. Георгиновна о том, что никогда нас не забудет, Наташка о собаке, которая скоро перестанет ее признавать, а я о муже, который непременно оторвет мне голову, если заявится неожиданно.
– А что мы вообще сидим без дела? Надо попробовать заказать билет на самолет. Вам куда, Евгения Георгиевна?
– Сначала к брату в Цюрих.
Наташкино упорство не знало границ. Через три часа у Георгиновны на руках был авиабилет на утренний рейс до… Лондона, – собственно, где и проживала новоявленная Светкина тетка.
