– Ты больше никогда ничего такого не скажешь, – холодно заявил он. – А если станешь настаивать, это будет последнее, что я от тебя услышу. Понимаешь меня?
Майкл не сводил с него непонимающего взгляда.
– И ты никогда не станешь ни с кем об этом разговаривать. Я не допущу, чтобы люди думали так о нас. О тебе.
Вэйланд пробормотал что-то неразборчивое.
– Что? – резко переспросил Роберт.
– Я спросил, как именно они будут обо мне думать.
– Они будут думать, что ты отвратителен, – объяснил Лайтвуд.
– И ты тоже так думаешь?
Голос, притаившийся где-то на задворках сознания Роберта, произнес: «Остановись. Остановись, это твой последний шанс».
Но прозвучало это слишком тихо.
И неуверенно.
– Да, – ответил он так твердо, как только мог, чтобы не терзаться вопросами, действительно ли он хотел сказать именно это. – Ты отвратителен. Я дал тебе клятву и буду соблюдать ее. Но клянусь: между нами больше ничего не будет так, как прежде. Фактически, начиная с этого момента, между нами вообще ничего нет.
Майкл не стал спорить. Не сказав ни слова, он развернулся и исчез среди деревьев, оставив Лайтвуда в одиночестве.
То, что Роберт только что сделал, то, что он сказал, было… было непростительно. Он знал это. Но сказал себе: это вина Майкла, это его, Майкла, решение. Он же сделал лишь то, что должен был сделать, чтобы выжить.
Но теперь он видел правду. Валентин не ошибся. Роберт просто не способен на настоящую любовь или верность. Лайтвуд думал, что Майкл – исключение, что он – доказательство того, что Роберт может быть абсолютно уверен хоть в ком-то, может быть постоянным, несмотря ни на что.
Теперь и эти надежды пошли прахом.
Хватит, подумал Роберт. Хватит бороться, хватит сомневаться в собственных возможностях, хватит все время поддаваться собственной слабости и недоверчивости. Он примет предложение Валентина. Позволит ему выбирать вместо себя, верить вместо себя. Он сделает все, что потребуется, чтобы остаться в Круге, рядом с Валентином.
Потому что это все, что у него осталось.
Саймон бежал по мрачным коридорам, поскальзывался на слизистом полу, мчался вниз по выщербленным ступеням, безостановочно проклиная Академию и ее строителей, придумавших эту похожую на лабиринт крепость, где не ловит сигнала ни один сотовый. Его ноги стучали по истертым каменным плитам, легкие горели; путь казался бесконечным.
Но, тем не менее, всего через несколько минут он ворвался в кабинет Катарины Лосс.
Маг всегда была здесь, круглые сутки. И этой ночью она своим привычкам не изменила.
Впрочем, нет, чуть-чуть все-таки изменила. Сегодня ночью она была здесь не одна.
Катарина стояла возле стола, скрестив на груди руки, между Робертом Лайтвудом и ректором Пенхоллоу. Все трое уставились на него так мрачно, что Саймон на мгновение задумался, не ждали ли они здесь именно его.
Но он не мог позволить себе колебаться или размышлять о последствиях своего поступка.
Или об Иззи.
– Группа студентов пытается вызвать демона, – выдохнул Саймон. – Их нужно остановить.
Никто почему-то не удивился.
Позади раздалось негромкое покашливание. Саймон обернулся и увидел Жюли Боваль, выходящую из-за двери, – похоже, врываясь в кабинет, он припечатал ее дверью к стенке.
– Что ты здесь делаешь?
– То же, что и ты, – она покраснела и смущенно пожала плечами. – Мне показалось, ты был довольно убедителен.
– Но как ты попала сюда раньше меня?
– Пошла по восточной лестнице, конечно. Потом по коридору за оружейной…
– А он разве не заканчивается тупиком возле столовой?
– Ну, если ты…
– Не могли бы вы отложить вашу очаровательную картографическую дискуссию на потом? – мягко вмешалась Катарина. – Думаю, сейчас у нас есть дела поважнее.
– Например, преподать урок малолетним идиотам? – рявкнул Роберт Лайтвуд и выбежал из кабинета. Катарина с ректором поспешили следом.
Саймон с Жюли обменялись взволнованными взглядами.
– Думаешь, нам стоит пойти за ними?
– Думаю, да, – она вздохнула. – Хотя бы для того, чтобы они могли вышвырнуть нас отсюда всех разом.
Они поплелись за преподавателями, с каждым шагом все больше и больше от них отставая, так что крик Роберта услышали еще в коридоре, ведущем к комнате Джона. Толком разобрать слова через толстую дверь было невозможно, но громкость и интонация не оставляли сомнений в том, что происходит внутри.
Они осторожно приоткрыли дверь и проскользнули внутрь.
Джордж, Джон и остальные шеренгой выстроились вдоль стены – бледные и перепуганные. А Изабель стояла рядом с отцом и… улыбалась?
– Всем незачет! – Роберт Лайтвуд еще повысил голос. – Вы, самые лучшие, самые талантливые ученики этой школы – и вот как вы себя показываете? Я предупреждал вас об опасности обаяния. Я говорил, что нужно всегда отстаивать то, что правильно, даже если это причиняет боль тем, кого вы любите больше всего на свете. И никто из вас меня не услышал.
Изабель кашлянула.
– Никто, кроме двоих, – поправился Роберт, дернув головой в сторону Саймона с Жюли. – Молодцы. Изабель была права насчет вас.
Саймон покачнулся от неожиданности.
– Так это был всего лишь дурацкий тест? – взвизгнул Джон.
– А по-моему, очень полезный тест! – отозвалась ректор Пенхоллоу.
Катарина уже открыла было рот – наверное, хотела проехаться по поводу слабоумных нефилимов, которые играют в кошки-мышки с собственными детьми, – но, как обычно, предпочла прикусить язык.
– И насколько сильно это повлияет на наши оценки? – спросил Сунил.
Его слова породили новую волну криков – об их священных обязанностях, о том, как опасна беспечность, и о том, сколько неудобств им доставит ночь в подземельях Города Молчания. Роберт метал громы и молнии, как Зевс. Ректор Пенхоллоу изо всех сил пыталась выйти из роли доброй нянюшки, распекающей своих подопечных, стащивших со стола пирожное. Катарина Лосс вставляла саркастические замечания – например, о том, что случилось с Сумеречными охотниками, которые однажды решили поразвлечься на территории магов. В какой-то момент она даже перебила тираду Роберта Лайтвуда, чтобы добавить остроумный комментарий по поводу Дарта Вейдера, – и хитро покосилась при этом на Саймона. Он невольно задался вопросом – уже не в первый раз, – насколько плотно она за ним следит и почему.
А Изабель стояла рядом с ними молча и наблюдала за Саймоном. Во взгляде ее он вдруг заметил что-то неожиданное. Что-то подозрительно похожее на… гордость?
– В общем, это вам урок на будущее. Слушать надо, что говорят старшие! – заявил Роберт Лайтвуд.
– Неужто тебе есть что сказать о том, как поступать правильно? – внезапно вмешалась Изабель.
Роберт густо покраснел. Медленно повернувшись к дочери, он окинул ее ледяным инквизиторским взглядом, от которого кто угодно свернулся бы в позу зародыша и заскулил. Изабель даже бровью не повела.
– А теперь, когда мы наконец разобрались с этим неприятным делом, я попрошу вас оставить меня с моей дочерью и помощницей один на один. Полагаю, нам надо утрясти кое-какие вопросы, – сказал Роберт.
– Но это моя комната, – запротестовал Джон.
Инквизитору даже не пришлось ничего говорить – он устремил на Картрайта тот же ледяной взгляд, и парень мгновенно вымелся из комнаты. Остальные потянулись за ним, и Саймон собрался было последовать их примеру, но тут Изабель стиснула его запястье мертвой хваткой.
– Он остается, – заявила девушка.
– Исключено.
– Саймон остается со мной, или я уйду с ним, – спокойно сказала она. – Выбирай.
– Э-э-э… Я бы с радостью ушел… – начал Саймон.
– Ты остаешься, – приказала Изабель.
Роберт вздохнул.
– Ладно. Ты остаешься.
На том спор и закончился. Саймон упал на кровать Джона, отчаянно желая стать невидимкой.
Роберт обратился к дочери:
– Очевидно, ты не хочешь здесь оставаться.
– И что же навело тебя на эту мысль? Может быть, то, что я уже миллион раз тебе говорила, что не хочу сюда ехать? Или то, что не хотела играть в твою дурацкую игру? Или то, что я считала это жестокой манипуляцией и бездарной тратой времени?
– Да, – прервал ее Роберт. – Вот это.
– Но ты все равно заставил меня поехать.
– Да.
– Слушай, если ты думаешь, что тебе удастся что-то изменить, навязывая мне свою волю, или загладить то, что ты…
Роберт тяжело вздохнул.
– Я уже говорил тебе: то, что произошло между мной и твоей матерью, не имеет к тебе ни малейшего отношения.
– Это имеет ко мне самое прямое отношение!
– Изабель… – Роберт покосился на Саймона и понизил голос. – Я бы и правда предпочел обсуждать это с глазу на глаз.
