— Сэр…
— Что? — буркнул Коннор, глядя на пламя.
— У меня… кх-м… есть для вас совет.
Коннор отвернулся от камина. Виду него был такой, словно он вот-вот кого-нибудь прикончит.
Стараясь выиграть время, Джейми тщательно проверил, крепко ли притянута крышка» гладильного пресса, а потом деловито направился в гостиную, на пороге которой счел, что удалился от хозяина на достаточно безопасное расстояние. Он многозначительно кашлянул.
— Ну?! — рыкнул Коннор.
Джейми набрал в грудь побольше воздуха, все еще не решаясь подставить под удар двадцать три года беспорочной службы, но не смог не высказать то, что давно лежало на сердце:
— Осмелюсь доложить, что пора вам стать взрослым, сэр.
— Какого черта, что это значит? — уставился на него Коннор.
— Только то, что я сказал, сэр.
— Пошел к дьяволу!
— Мистер Коннор, сэр… — словно в омут бросаясь, начал Джейми. Он очень надеялся, что на его лице не видно того страха, от которого бешено колотилось сердце; сделав отчаянное усилие, Джейми переборол этот страх, черпая отвагу в воспоминании о невыносимо грустном облике Джеммы Макджоувэн. — За все те годы, что я служу вам, сэр, я не позволил себе ни единого слова по поводу вашего… э-э… пристрастия ко всякого рода пари.
— Да, знаю и благодарен тебе за это, — нетерпеливо перебил Коннор. — Да, ты не одобрял наши проделки.
— Я хотел сказать не об этом, сэр, — осторожно поправил Джейми.
— Не об этом? — нахмурился Коннор.
— Нет, сэр. Я имел в виду… кх-м… ваш характер, сэр. Точнее, те его особенности, которые заставляли вас постоянно искать развлечений и находить сомнительную остроту в бесконечных соревнованиях с мистерами Спенсером и Слоуном — смею заметить, что у вашего кузена в последнее время пропал вкус к этим играм.
— У него пропал не вкус, а храбрость! — заорал Коннор. — Джечерн попросту трус!
— Возможно, мистер Джечерн попросту вырос, сэр, — возразил Джейми.
— А я, стало быть, нет? — пронзил его взглядом Коннор. — Я по-прежнему все такой же безответственный и непредсказуемый, каким был в годы моей непутевой юности, верно? Не пытайся увиливать, малый, ты ведь это хотел сказать?
Джейми кивнул, хотя на душе у него было прескверно.
— И вот теперь ты хочешь, чтобы я наконец повзрослел. Стал этаким респектабельным землевладельцем — особенно в свете того факта, что отныне я женат.
— Пожалуй, что так, милорд.
— Пожалуй? — Коннор снова отвернулся к окну. — А по-моему, мне в первую очередь следует беспокоиться о тех неприятностях, с которыми я столкнулся именно сейчас, а не о том, что отделяет респектабельного феодала от непутевого молодого повесы. Судя по всему, моя жена твердо задалась целью отравить мне существование.
В ответ Джейми пробурчал что-то неразборчивое.
— Что ты сказал? — грозно переспросил Коннор.
Лакей робко поежился: нечасто ему приходилось вот так испытывать хозяйское терпение. И он снова подумал о юной, беззащитной Джемме.
— Я сказал, что вряд ли ее можно винить за это, сэр.
Наверное, только воздействию виски можно было приписать то, что Джейми остался жив. Охваченный внезапной усталостью, Коннор вновь отвернулся к окну, понурившись и массируя пальцами переносицу.
— Ступай спать, Джейми, — бесцветным голосом промолвил он. — Сегодня был трудный день.
Имел ли он в виду их долгий путь из Эдинбурга или же ту безмолвную схватку с Джеммой, которая началась, стоило ему переступить порог дома? Этого Джейми так и не понял. Ясно было одно — его хозяин пребывает в полной растерянности. Впрочем, уже несколько дней Коннор спал лишь урывками, а тут еще все эти перепалки с приятелями, тетушкой и упрямой молодой женой…
Джейми отдавал себе отчет в том, что Коннор сам виноват в свалившихся на него неприятностях, однако не мог судить его за это слишком строго. На протяжении долгих лет службы Джейми всегда был искренне предан хозяину и многое готов был стерпеть и простить. Между ними установились довольно доверительные отношения — более того, Джейми, пожалуй, был самым близким Коннору человеком на свете. И он ни на минуту не забывал то, что упускали из виду и Джечерн, и Мод, и остальные члены клана: горе, которое принесла Коннору ранняя кончина матери и жесткость, если не жестокость, отцовского воспитания, — Я приготовлю вам ванну, сэр, — тихо проговорил он.
Коннор молча кивнул. Никогда прежде Джейми не видел его таким разбитым. И снова прежняя мысль поразила его словно молния — у него даже дух захватило. «Черт побери! — подумал слуга. — Так значит, это правда! Он действительно влюбился в малышку! Хотя такая любовь больше походит на несчастье», — с прискорбием заключил Джейми.
— Я, пожалуй, не стану здесь ночевать, — вдруг заявил Коннор, с неприязнью окинув взором помпезную хозяйскую спальню, и в особенности огромную кровать, чьи более чем просторные перины были явно предназначены для двух человек. — Приготовь для меня мою прежнюю комнату.
— Но, сэр, ведь вы теперь женаты! Стало быть, хозяйская спальня…
— Поверь мне, — мрачно перебил Коннор, — что я постараюсь как можно скорее перестать быть женатым.
С грохотом захлопнув дверь, Коннор вылетел из комнаты, оставив недоумевающего Джейми в одиночестве.
Торопливо шагая по коридору, Коннор налетел на одну из горничных. Он впервые видел эту маленькую стеснительную девочку. Она едва не уронила полный поднос, когда Коннор вдруг неожиданно возник перед нею из сумрачной тени.
— Что это? — осведомился он, показывая на поднос.
— П-посит для госпожи Джеммы, м-милорд, — пропищала та.
— Куда ты его тащишь?
—В С-синюю комнату, милорд. Г-госпожа Джемма собирается ложиться спать.
— Так рано? — нахмурился он.
— Она г-говорит, что устала, м-милорд.
— Дай сюда.
— М-милорд? — девочка беспомощно приоткрыла рот.
— Дай мне, — протянул он руку. — Я сам отнесу его госпоже.
— П-посит, милорд?
— Да, вот этот проклятый посит! Побледнев как полотно, девочка повиновалась, после чего юркнула куда-то в темный угол, словно испуганная мышка.
Мгновенно позабыв про нее, Коннор направился к Синей комнате. На стук отозвался нежный голос Джеммы:
— Входи, Фиона.
Он открыл дверь и вошел, В камине плясали яркие языки пламени, на туалетном столике горела единственная свеча. Тяжелые бархатные шторы были задернуты, и уютное тепло заливало эту комнату, украшенную гобеленами и обставленную легкой мебелью из золотистого дуба и ясеня, что разительно отличало ее от мрачной и чопорной хозяйской спальни.
Джемма сидела возле небольшого зеркала, расчесывая на ночь волосы. Как раз когда Коннор вошел, она вытащила из узла на затылке черепаховые гребни и встряхнула головой, освобождая локоны.
