— Есть вещи, за которые стоит бороться, — Матей еще раз глотнул ликера и загадочно сверкнул глазами, поглаживая ножку фужера. Като промолчала.
— Я надеюсь, что не обременю вас своим присутствием за пару дней? — Робко начала она.
— Ну что вы, графиня! Я буду только рад обществу такой обворожительной дамы. А то, знаете ли, иногда в этом Мрачном замке чувствуешь себя, прямо как монах в келье.
Като рассмеялась. Монах в келье! Это он-то!
— Мне далеко до вашего остроумия, герцог. И все же, я несколько устала с дороги и после такого великолепного пиршества. Хотелось бы немного отдохнуть и привести себя в порядок.
— У вас большой выбор, графиня, по части мест, где вы сможете удобно расположиться. Но я бы особенно советовал Золотую спальню.
— Ваше гостеприимство, герцог, способно создать уют в любом месте, — парировала Като.
— В любом случае, выбор за вами, графиня, — загадочно улыбнулся он.
На самом деле, конечно, Като не настолько устала, чтобы идти спать в такой ранний час. Просто она всерьез опасалась, что после полуголодного существования в лесу на краденной картошке и редких успехах поимки дичи, а также жизни в «Красной розе», где они больше выпивали, чем ели — она боялась, что не сможет остановиться и лопнет от переедания.
Распрощавшись с гостьей и поручив слуге сопровождать ее, герцог терпеливо подождал, пока Като не отойдет на порядочное расстояние. Он напряженно размышлял о чем-то, поигрывая связкой ключей, а затем залпом допил ликер, вытащил шпагу, и хромая и скрипя зубами от боли, скрылся в одном ему известном направлении, опираясь на клинок, как на посох.
* * *
Комната неподалеку от Тронного зала оказалась интерьерной одой роскоши и величию. Как для спальни размеры ее были неприлично большие, королевские, в ней не спать бы следовало, а олимпийские игры по гольфу устраивать. Форма — строгого квадрата, в самом ее центре — огромная круглая софа, обитая нежно-абрикосовой кожей какого-то неизвестного, экзотического зверя. Софа покоилась на большущей белой шкуре еще одного невиданного зверя, а та, в свою очередь — на узорчатом паркете с пламенеющим рисунком. Стены оклеены светлыми с золотом шелковыми обоями, отчего чувствуешь себя, словно в дворце-музее. Но взгляд в конечном счете приковывали к себе блестящие золотые шелковые шторы — глядя на них, создавалось впечатление, что это вовсе не ткань, а расплавленное золото, чуть колышимое налетавшими порывами южного ветра, струящееся с кованого карниза на пол.
Здесь определенно была и пища для ума арт-эксперта — благородно- бледные рисунки с изображением цветов в стиле пастелей Яблонской и врубелевских акварелей, весьма искусно выполненные, все в рамах из кожи питонов. А как женщине, девушке — Като определенно пришелся по вкусу шикарный цветущий куст пунцовой азалии перед стрельчатыми окнами в псевдо-мавританском стиле. Меж окон была и витражная дверь; она, по всей видимости, выходила на анфиладу, опоясывающую внутренний дворик. От двери направо высилась стена из живого плюща с расписными, мраморными листьями, за которой любопытная Като обнаружила круглую ванную.
На полках возле азалии теснились вазочки из керамики и цветного стекла. Когда Като открыла одну из них, ее окутал густой и теплый аромат сандалового дерева. В следующей вазочке — масло ши, в еще одной — ванильное. В других трех, открытых наугад — масло из персиковых и розовых лепестков, и еще — какая-то странная, скользкая и тягучая прозрачная жидкость, похожая на особо приготовленный сок какого-то растения, к нему добавили имбирь и камфару. Да уж, парфюмом последнюю субстанцию назвать никак нельзя. Тогда что же это?
По всей комнате были расставлены небольшие плетеные табуреты с откидными крышками. Видимо, они были предназначены не только для сиденья. Так, посмотрим, что в них храниться. В экземпляре под окном — маникюрный набор. В табурете побольше, возле стены плюща — какие-то ключи. А вот в том, большом табурете из красной лозы…
Като сглотнула подступивший к горлу комок. Эту комнату ей определил герцог. Что он хотел этим сказать? Два круглых шарика рубинового оттенка, скрепленные между собой шнуром. Кажется, это не для массажа пальцев.
Дальше по курсу шел раздвижной встроенный шкаф. В нем ожидали своего часа несколько новых рубашек — длинных, расшитых шелковыми нитками в тон. Интересно, для кого они были куплены? Като не удержалась, сняла с резной вешалки лимонную рубашку и покрасовалась с ней перед зеркалом напротив окна, то есть, у самого входа, когда в дверь постучали.
— Да? — Като замерла от неожиданности с блузой в руках.
В дверях показалась горничная, угловатая девушка с томным взглядом и чувственным ртом, природно-карамельной кожей и такого же оттенка волосами, заставляющими любоваться, и острыми, выпирающими из-под шифоновых одежд плечами. Поверх прозрачной хиль-де-винтеровской униформы на бедрах служанки было нечто, напоминающее повязку — Като облегченно вздохнула, что ее не будет смущать вид причинных мест, как у остальной прислуги.
— Ваша светлость, меня прислали помочь вам приготовиться ко сну, — тихо и почтительно раскланялась она, но глаза ее с интересом рассматривали Като.
«Графиня» отбросила лимонную блузу.
— Я бы, может, сама справилась…
Горничная вытаращилась на нее.
— Но ваша светлость, это моя обязанность.
— Ну раз так… хм… неплохо бы принять с дороги ванную. — Като критично осмотрела свое вымазанное дорожной пылью черное платье. — Халатик бы мне…
— Как вам угодно, ваша светлость, — вторично раскланялась горничная и устремилась за стену из плюща.
Через секунду карамельная служанка выбежала из комнаты, затем снова вбежала со словами «сейчас принесут воду, ваша светлость», и все это время не переставала раскланиваться. Мда, незавидная у нее работенка.
Пока горничная отсутствовала, Като внимательно изучила ванную. Как и по всей Сеймурии — сток воды был, а вот подача не была налажена, бедной прислуге приходилось таскать воду на себе.
За считанные секунды несколько рабов принесли горячую воду с кухни в больших кувшинах с ручками по бокам, вылили их содержимое в круглый бассейник в полу, а затем удалились. Горничная, едва касаясь ее тела, помогла раздеться и наполнила ванную ароматной солью по ее желанию.
— Вы загораете на солнце, графиня?
— Да, а что?
Служанка странно покосилась на Като, но тут же взяла себя в руки и стала осторожно соскребать с «графини» специальным девайсом оливковое масло с уксусом, которым тут пользовались вместо геля для душа. Надо сказать, в условиях местной жары и иссушающего воздуха это было весьма кстати. Прислужница также помогла Като вымыть ее выкрашенные в иссиня-черный волосы все тем же маслом с яблочным уксусом, и тут взгляд ее упал на покрытые черным лаком ногти Като, который она предусмотрительно взяла с собой в Сеймурию из дому. Пузырек с маслом выпал из руки горничной.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
