богатства, а старался быть справедливым ко всем. Обветшалые дома были восстановлены и укреплены, на волнах у берега покачивались новые драккары. Натренированные волкодавы несли свой караул, полностью готовые встретить неприятеля.
Ребятня играла на улицу, барахталась в снегу и радостно гикала. Валькас посмотрел на них с грустной улыбкой. Когда-то и он также бегал по поселению. Когда его братья и сёстры ещё были здесь. Он помнил, как Льётольв возился с ними.
Льётольв… бравый воин. Где же он сейчас? Наверняка исполнил свою мечту и теперь сражается наравне с героями из древней легенды…
Острый слух уловил шаги со стороны леса. Волколак обернулся туда лицом и застыл, вглядываясь в появившиеся силуэты. Конь с всадником и трое путников. Те самые Четверо.
Мужчина побежал к ним, ожидая, что увидит и брата. Заметив его, странники остановились. Он замер перед ними и оглядел их. Льётольва здесь не было. Где он?…
— Здравствуй, — Вика слезла из седла и подошла к Валькасу. Он пожал ей руку и лишь затем пригляделся внимательнее к ним. Девушка была без своего чёрного причудливого плаща. На ней была местами рваная кольчуга, на спине болтались ножны, а руки всё также в кожаных перчатках.
Повелитель Душ был в своих привычных одеждах, но теперь его глаза скрывала чёрная повязка. Неужели он ослеп?
Незнакомый мужчина с жёлтыми глазами, вероятно, их спутник, за которым они и ушли. Его Валькас не знал.
И Райдо. Броня на вампире была другая, но сохранился прежний щит. Вот только лицо… Беловолосый мужчина прятал глаза и будто съёжился под взглядом волколака.
— А где Льётольв?… — прошептал вожак. Райдо прикрыл глаза и сильнее наклонил голову, что выбившиеся из-под опоясывавшей головы ленты волосы упали ему на лицо, скрывая глаза. Вика поджала губы.
Она хотела бы солгать Валькасу, что Льётольв куда-нибудь ушёл вершить бравые подвиги. Но тогда он будет ждать брата… Она не могла так поступить. Но и сказать правду — было слишком горько.
— Льётольв защитил нас ценой своей жизни, — ответила она, всё-таки осмелившись поднять взгляд на волколака. Его глаза округлились, он ещё не осознавал её слов. — Он храбро сражался с демонами, но мы… не успели ему помочь.
Райдо стиснул зубы и отвернулся. Это он был убийцей. Он, а не демон! Его стоило казнить, а не лгать волколаку. Валькас прикрыл глаза на пару мгновений, а после кивнул:
— Он погиб смертью храбрых. Так, как и мечтал, — ответил вожак. — Где его тело?…
— Далеко в лесах.
— Я должен забрать его. Похоронить должным образом, — покачал головой волколак. — Оставайтесь у нас, отдохните. Я постараюсь найти его быстро, чтобы и вы смогли с ним попрощаться.
Девушка поблагодарила его за гостеприимство. Пока Райдо и Хагалаз ушли в длинный дом вместе с Валькасом, Вика и Менсис направились к Вратам, печати на которых демоны так и не сломали. Они постарались закрыть все те Врата, что встретились им за это время.
Печать Медведя легла поверх трёх других, и, объединившись с ними, окончательно закрыла чудовищную арку, тут же распавшуюся пеплом, который подхватил ветер.
Виктория переживала, что будет, когда Валькас и другие найдут тело Льёотольва. Они с Хагалазом попытались скрыть жуткую чернеющую рану, но поможет ли это?… Два дня Четверо ждали, когда ушедшие в том направлении волколаки вернутся.
Покрытое тонкой коркой льда и снега тело их бывшего спутника положили в сооружённый для похорон драккар. Все жители вышли попрощаться с старшим братом нового вожака.
Драккар ещё стоял на берегу, и около него находились сам Валькас, Валка и их мать. Престарелая женщина спрятала лицо под платком, прислонившись к боку единственного оставшегося у неё живого сына. Мужчина обнимал её одной рукой, а второй придерживал младшую сестру, которая опустила взгляд в землю, пытаясь скрыть слёзы.
Другие стояли на небольшом отдалении. Они вложили в драккар свои дары, которые пригодятся Льётольву в Хельхейме.
Валькас поднял голову и увидел Четверых, стоявших вдали ото всех. Он повёл своих родных к толпе. Знахарка кивнула ему и взяла под руки обеих, а после мужчина пошёл прямиком к этим чужакам, которые всё-таки стали ему близки.
— Вы были с ним, когда он погиб, — произнёс волколак, остановившись перед путниками. — Подойдите и попрощайтесь с ним. Я думаю, он был бы рад услышать своих друзей.
Вика кивнула и пошла вперёд. Райдо едва сдерживался, чтобы не выдать реальных эмоций. Они прошли через толпу и встали у драккара.
Льётольв словно спал, если не считать его чрезмерно бледной кожи, покрытой инеем. Снег в его чёрных волосах словно стал сединой. Будто пытался скрыть то, что умер молодой мужчина, которому ещё жить бы и жить, а не глубокий старик.
Руки волколака были скрещены на груди и держали его топор. Виктория последовала ранее увиденному жесту местных и положила свою руку поверх его, коснувшись их лбом. Задержавшись в таком положении пару мгновений, она отошла, позволив проделать это остальным. Хагалаз откуда-то тоже знал этот обычай, но ему потребовалась помощь, чтобы найти руки Льётольва.
Последним прощался Райдо. Когда он прислонился лбом к заиндевевшим перчаткам, то ожидал, что волколак оживёт и вцепится в его волосы, попытается свернуть шею, раскроит череп топором — отомстит. Сделает то, что должно.
Но мужчина не оживал. Вампир отстранился и посмотрел на спокойное лицо. Если бы не пророчество, если бы он мог, то поменялся бы с ним местами.
Когда они отошли к остальным, пара крепких мужиков столкнули драккар на волны. Валькас встал впереди всех с зажжённым факелом в одной руке. Когда между ним и умершим братом появилась широкая полоса воды, волколак замахнулся и кинул факел далеко вперёд. Тот упал в цветы, украшавшие днище драккара.
Огонь медленно охватывал всё. По поверьям северных народов, именно так можно было вознести душу умершего в Хельхейм. Туда, где пируют их праотцы. Все стояли и смотрели на отдалявшееся судно, пылавшее в густеющих сумерках как факел.
На какие-то мгновения Валькас увидел не пылавший драккар, и в этом видении Льётольв поднялся и, держась за ахтерштевень судна, помахал ему рукой. Мужчина зажмурился и отвернулся.
— Прощай, брат…
В эту ночь во всём поселении пылали факелы, а в длинном доме, несмотря на то, что собралось там большинство жителей, было необычайно тихо. Женщины, дети и старики разошлись раньше всех. Остались лишь мужчины, выпивавшие за покой ушедшего Льётольва.
Четверо чувствовали себя чужими здесь. Даже если Валькас принял их как друзей, это не отменяло того, что они были причастны к смерти его брата. Больше всего чувствовал вину именно Райдо.
Он
