В 9 ч. утра японская батарея повернула орудия к старой кумирне и выбила оттуда своим огнем русских. Несмотря на то что стены кумирни были девять дюймов толщиной, попавшие в них шрапнели легко пробили их и разорвались внутри с такими последствиями, что русские убедились, что кумирню более нельзя удерживать, и отошли назад за вершину. В 9 ч. 10 мин. утра русские начали общее отступление, начав его с левого фланга, в то время как их правый фланг упорно держался на месте с целью обеспечить пути отступления. Как только японцы заметили, что русские начали отходить назад, ими был немедленно открыт беглый огонь из орудий и ружей. В 9 ч. 45 мин. утра они овладели старой кумирней и частью хребта, отделяющегося от нее к югу. В 10 ч. утра неприятель по всей линии остановил атаку японской позиции, за исключением только двух рот на крайнем русском правом фланге, которые, отступив только к лесу, окружавшему новую кумирню, держались здесь некоторое время самым упорным образом. В 10 ч. 30 мин. утра эти две роты были принуждены отступить, будучи атакованы значительно превосходящими силами с обходом флангов. Я прибыл на место как раз в это время. В мой бинокль я ясно заметил, как один из солдат повернулся и остановился для отправления естественных потребностей, став лицом к стрелявшим японцам. Другой солдат что-то уронил и провел две или три минуты, тщательно отыскивая потерянный предмет и находясь при этом под настоящим градом пуль. Я, наконец, даже обрадовался, когда он, по-видимому, нашел то, что потерял, и не спеша побрел присоединиться к своим товарищам…
1-й и 2-й батальоны 30-го полка развернулись для преследования, заняв участок местности от горы Шокореи до большой Мотиенлингской дороги; в это же время 3-й батальон занял позицию на японском левом фланге и начал теснить правый фланг противника, отступавший, как это было уже описано, к Товану.
В 11 ч. утра подошли к новой кумирне 3-й батальон 29-го полка и дивизионная кавалерия (прибывшая к полю сражения в 9 ч. 30 мин. утра и находившаяся в резерве). Несмотря на то что русская пехота была разбита, все-таки в конном строю против нее, очевидно, нельзя было ничего предпринять. Поэтому кавалерия спешилась, и, оставив своих лошадей у новой кумирни, в полном порядке бегом спустилась вниз с крутой вершины, и повела атаку на несколько русских рот, которые тревожили правый фланг преследовавших японцев. Я наблюдал за этим с особенным интересом и был рад видеть, что японская кавалерия умеет действовать своим ружьем, как и саблей.
Все это время восемь русских полевых орудий, снявшись с передков, стояли на равнине как раз позади Кинкахоши (Kinkahoshi). Отряды оставили свои орудия, как будто они воображали, что японцы были невидимы, тогда как, совсем наоборот, по моему мнению, они очень часто представляли наилучшую цель для артиллерии. Однако в 2 ч. 10 мин. дня эта батарея внезапно открыла огонь по горе Шакореи. Командир, вероятно, точно знал расстояние, ибо он взял верный прицел и разрыв трубки в три или четыре выстрела и затем открыл беглый огонь, очищая как бы по волшебству весь холм от наших старых друзей, трех рот 16-го полка, которые были высланы сюда из Гебато. У Гебато 16-й полк показал себя вдохновенными героями. Здесь же они оказались простыми смертными, ибо никогда в моей жизни, исключая, пожалуй, Маджубы, мне не приходилось видеть людей, так стремительно сбегавших вниз по крутому скату горы. В то время я находился у старой кумирни, где было в резерве около двух японских рот и стояли несколько генералов и штабных офицеров. Решив позаботиться также и о своей безопасности, я стал так, чтобы между мной и этой батареей оказалась самая толстая часть вала кумирни. Хотя артиллеристы и не могли нас видеть по условиям местности, но мы находились от них на расстоянии хорошего выстрела, и русский наблюдательный пункт мог и должен был без затруднения и промедления перенести шрапнельный огонь на такую хорошую цель. Однако эта батарея, показав нам пример того, что она может сделать, если захочет, послала один или два снаряда по спешенной кавалерии и части пехоты у Скалистого Холма… и прекратила огонь на целый день. К 4 ч. дня ружейная перестрелка значительно стихла, а к 5 ч. дня все кругом было так спокойно и мирно, что трудно было поверить, что тела убитых еще не успели остыть, а раненые еще не остановили кровь из своих ран.
Будто бы для того чтобы доказать, что они нисколько не деморализованы, русские продолжали удерживаться на Кинкахоши до следующего утра.
Так дело происходило на правом фланге и в центре японцев.
На японском левом фланге одна рота 4-го полка 3-й бригады занимала сторожевые посты по хребту Шинкваиреи (Shinkwairei). Она была атакована между полночью и часом ночи 17-го числа одной русской ротой, которая была отброшена и отступила к северу от Макумензы (Makumenza). В 6 ч. 20 мин. утра другая рота 4-го полка, высланная с горы Шинкваиреи для разведки, столкнулась с русской ротой немного восточнее Макумензы. После ожесточенной борьбы русские были принуждены отступить, и японцам, преследовавшим их, удалось овладеть возвышенностью над самой Макумензой. Только они успели утвердиться на этом важном пункте, как были атакованы с правого фланга целым русским батальоном, появившемся со стороны Рикахоши. В это же время появился другой русский отряд, двигавшийся на них от Тована, а только что разбитая русская рота, видя столько своих друзей, начала собираться, чтобы вновь повторить атаку. Будучи атакованной с трех сторон, японская рота была уже близка к отступлению, даже приказ об этом был отдан, как появилась помощь в виде двух рот их же полка, которые были высланы на разведку и подошли на выстрелы. Японцы утверждают, что эти три роты не только удержали свою позицию против шести неприятельских, но даже сумели найти время для причинения им значительных потерь и беспокойства, стреляя со своих высот справа в тыл русским войскам, двигавшимся в 9 ч. утра к главному участку сражения у Мотиенлинга.
К полудню от 4-го полка были высланы еще две роты, русские же в это время усилились до трех батальонов. Вскоре эти три русских батальона окончательно начали отступать к Яморинзе (Jamorinza), оставив поле сражения в руках пяти японских рот, прочно утвердившихся на высоте к востоку от Макумензы. С этого выгодного положения они контролировали большую дорогу, и массы отступающего после полудня от Мотиенлинга противника должны были идти под их сильным огнем. Японцы предполагают, что противник понес сильные потери.
Здесь исчерпываются полученные мною сведения о сражении 17 июля. Японцы определяют общее число потерь русских более чем в 2000, свои же потери исчисляют более 500 человек. Непропорциональные потери русских приписываются штабом армии главным образом огню шести японских орудий по крупным построениям русских, так неумело подставленных под их огонь в долине к северу от Скалистого Холма в 8 ч. утра, а также и безнаказанности, с которой пять рот 4-го полка могли обстреливать с высоты к востоку от Макумензы русских, отступавших вниз по большой долине.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
