будет летать гораздо быстрее и, я бы даже сказал, виртуознее. А если серьезно, то в сражении такой прием даст тебе большое преимущество. Только стоит понимать, что, как только эффект спадет, около суток придется восстанавливаться.
Я с воодушевлением вспомнила о предстоящих соревнованиях, но не успела даже мысленно потереть руки, как проректор добавил:
– Хорошо, что при проведении магических соревнований на искусственное увеличение потенциала ставится блок. А если все-таки студент будет пойман, то это сразу дисквалификация из соревнований.
– Все предусмотрели…
– Стараемся, – хмыкнул Радагат. – Давай уже переходить к практике, Лилиана. Сложностей никаких нет, но спать тоже надо, ты уже медленно моргаешь.
Проректор встал из-за стола и подошел ко мне:
– Садись на пол.
Я растерянно взглянула на Радагата, но вставать со стула не спешила:
– Вы серьезно?
– Более чем, – кивнул проректор и вдруг сел на корточки.
– Не думай, что удастся сделать это мысленно, чтобы никто не заметил. Придется и попозориться.
Я с интересом наблюдала за тем, как изумительно сложенный мужчина у моих ног слегка наклонился вперед, опираясь на руки, опустился на колени, потом на голени и подъемы стоп, при этом оставляя колени сведенными вместе. Наконец Радагат сел между своими пятками и крестил большие пальцы ног.
– Все, – пожал плечами Радагат и легко поднялся с пола. – Давай повторяй, а затем покажу, как направлять энергетические потоки.
Глава 18
– И где ты была ночью? – уперев руки в бока, возмущалась Лисса. – Я проснулась, а тебя нет!
Я уже вернулась с утренней тренировки боевиков и теперь, собираясь идти на завтрак, крутилась перед зеркалом, морщась от громкого голоса подруги. Очень хотелось спать, так как в комнату я вернулась аккурат за час до того времени, когда уже надо было вставать, а спорить и оправдываться не хотелось вовсе.
– Не хотела тебе мешать, так что пошла искать тихое место.
– Ночью?!
– Лисса, ты так ругаешься, будто меня с другой соседкой поймала, – не выдержала я. – Мне к урокам надо было готовиться – еще один долг мне спину сломает, правда. Я понимаю, что ты за мою верность Хантеру ратуешь, но не к Таматину же меня ревновать? Нет рядом со мной парней, нет!
– Как нет? А тот неведомый принц, с которым ты на свидание ходила? Я все помню.
– Да нет никакого принца, – разозлилась я.
– Как нет? Но ты же на свидание к нему ходила, полночи тебя не было!
Знакомый отпрыск правящей семьи у меня все же был, и, кстати говоря, надо бы его проведать. Вспомнив про Кисьяка, я фыркнула и не смогла сдержать улыбки.
– Я тебя когда-нибудь с этим самым принцем познакомлю и думаю, что твои подозрения насчет моих с ним любовных похождений тут же исчезнут.
Лисса с подозрением на меня уставилась:
– Что за загадки? Кто он?
– Дерево, – я закусила губу, чтобы не рассмеяться, на лице Лиссы была написана серьезная работа мысли.
– Э-э-э, в смысле бревно?
– Нет, в прямом смысле слова дерево, – я не выдержала и расхохоталась. – Не человек он, Лисса, успокойся. Гость из другого мира, и я совершенно случайно с ним познакомилась.
– Что за чушь, – возмущение Лиссы было настолько искренним, что мне даже неудобно стало. – Ты же врешь и не краснеешь!
– Конечно, вру. – Я тоже злиться умею. – У меня было страстное свидание с проректором, да и вообще я его приворожила, так что скоро свадьба.
– Ой, да ну тебя, – обиделась Лисса. – Я бы тебе все рассказала.
Обиделась подруга настолько сильно, что весь путь к столовой со мной не разговаривала. Обращать на это внимание было некогда, я шла, уткнувшись в учебник и повторяя выученные ночью схемы. На первом уроке нам с Лиссой как раз и надо было продемонстрировать, насколько хорошо мы выучили методы увеличения потенциала, и не хотелось упасть в грязь лицом, учитывая то, что Радагат ночью разжевал мне все смыслы. При малейшем воспоминании о проректоре мои щеки заливал румянец и сама собой непроизвольно появлялась улыбка. Ночью он был такой… живой, что ли. Радагат и в замороженном состоянии привлекал мое внимание, а когда хоть немного демонстрировал эмоции, просто околдовывал. Приходилось постоянно одергивать себя, напоминая о том, что поведение проректора продиктовано приворотом, и из-за этих сменяющих друг друга мыслей я попеременно то хмурилась, то улыбалась.
– Ты чего такая дерганая? – спросил Хантер. – Переживаешь из-за Корнелии?
Я сердито пожала плечами, не отрываясь от книги.
– Да не переживай ты так, я буду подсказывать, – важно сказал Таматин.
Искоса взглянув на гения, я поняла, что он нацелился на кашу, которой я собиралась позавтракать.
– Лучше не надо. – Я подвинула тарелку Таматину, и он принялся быстро поглощать кашу, пока я не передумала.
– Таматин, – Эдит отвлекся от лобызаний Лиссы. – Ты бы к лекарям обратился, у тебя, по-моему, паразиты какие-то завелись.
– Естественно. – Таматин уже доедал мою кашу. – Я их специально в себе развожу.
За нашим столом воцарилась тишина. Таматин поднял голову, удостоверился, что мы с него глаз не сводим, и рассмеялся:
– Да шучу я, шучу. Видели бы вы свои лица. Если бы я решил разводить паразитов, то точно не в себе, хотя идея интересная. Можно будет назвать тему исследовательской работы: «Влияние паразитов различного рода на умственные и магические способности людей».
Хантер нахмурился:
– Я просто предупреждаю: если ты в качестве подопытных кроликов выберешь нас, то на твои умственные способности это точно повлияет, в зеркале себя узнавать перестанешь.
Прозвенел звонок, и я с тоской взглянула на Дангвара:
– Пожелай мне удачи, что ли. Пойдем сдаваться.
Хантер настолько задумчиво посмотрел на мои губы, что сразу стало понятно, каким образом он собирается желать мне удачи. Я не сдержала улыбки и быстро чмокнула его в щеку.
– Будем считать, что ты это сделал, – скороговоркой пробормотала я и, буксируя за руку Лиссу, которая посылала Эдиту воздушные поцелуи, убежала на урок.
Боялась я зря: мы с Лиссой неплохо выступили и даже ответили на дополнительные вопросы. Взаимная обида на это никак не повлияла, да и честно говоря, мы обе очень отходчивые и долго дуться не умеем. Демонстрация того, как можно накапливать силы, у Корнелии и у всего класса не вызвала вопросов. Но это что касается методов накопления на долгосрочный период. Когда преподаватель, благосклонно кивнув Лиссе, позволила ей вернуться на место, настал черед моего сольного выступления.
Волноваться я уже перестала и теперь просто продемонстрировала приемы, которые ночью мне показал проректор: все быстро, чтобы ненароком не увеличить свой потенциал, когда этого совершенно не требуется, но точно. Корнелия довольно кивала и, когда я, закончив, наконец поднялась с пола, криво улыбнулась:
– Не ожидала, что вы справитесь, Тиррос. Неожиданно, но очень приятно.
– Спасибо, я старалась.
– Это и странно, – ядовито улыбнулась Корнелия, а я почувствовала себя неуютно. – Моим предметом вы явно пренебрегаете.
– Вам показалось, – голос максимально сух и безэмоционален, хотя внутри все начинает закипать.
– Интересно, что вы даже воспользовались дополнительной литературой, – продолжила
