53. Навстречу ветру
Спайди сделал гораздо больше, чем я ожидала. Он выбрался в «больничный цилиндр». Я узнала его только по памяти и логике. Света практически не было, Чёрная Гниль уничтожила всё. Пластик и металл сплавились в единую чёрную массу.
Спайди добежал до шахты, влез внутрь, извернулся, пополз. Я не успела оглянуться, как мы оказались в помещении с Храмом. Но и здесь не задержались. Спайди побежал в сторону, нашёл стену, влез по ней. Потом перебрался на потолок.
— Господи, — прошептала я. — Меня сейчас вырвет…
«Потерпи, Алеф, — прощёлкал Спайди. — Скоро мы расстанемся, и, может, больше не увидимся».
Я задумалась на секунду.
— Спайди, ты что, сейчас пошутил?
«Спасибо, что заметила, это для меня очень много значит».
Я ещё крепче прижалась к его спине, закрыла глаза. В потоке мыслей, что бесконтрольно нёсся через мою голову, мелькнула и такая: насколько детально предвидел финал всего этого кошмара Виллар?
Я помнила, как он диктовал не терпящим возражения тоном, какие именно миры следует собирать в конструкцию. Пауков я отдавать не хотела, но спорить с Вилларом… Сама не заметила, как мой мир завертелся вокруг стержня, а внутри меня поселилась маленькая пустота — верный спутник созидателя.
На верхней базе, беспамятная, я удивлялась, зачем же в Место Силы набирают такие слабые расы, которые даже доверху почти никогда не доходят.
И что в итоге? Единственный выживший анфал помогает нам перемещаться между мирами. Единственный выживший паук несёт меня наверх, прочь из умирающего Места Силы, а потом спасёт всех остальных… наверное.
Только «эльфы» как были, так и остались статистической погрешностью. Впрочем, вправе ли кто-то говорить подобным образом о жизни другого? Каждая жизнь наполнена смыслом. И встречая смерть, каждый воспринимает её, как закономерный итог всех совершённых поступков. В тот момент, когда ты умираешь, твоя жизнь обретает завершённость. А пока ты жив, ты всегда можешь превратить кульминацию в завязку чего-то нового.
Жаркий ветер, который ощущался уже в больничном цилиндре, стал ещё горячее. Спина Спайди резко перешла из вертикального положения в горизонтальное. Я открыла глаза и чуть не задохнулась.
Мы выбрались на поверхность. Всё, что осталось от базы, простиралось вокруг меня, памятником смерти и разрушению.
Корпусы снесены до основания, как и стена. Искорёженные или даже разорванные пополам «птички», киберы, напоминающие груды металлолома.
Впрочем, одна из «птичек» была более-менее целой, если не считать огромной дыры в боку. Она даже стояла правильно. Впрочем, вряд ли уместно говорить «стояла». «Птичку» явно швырнуло на землю с огромной высоты, причём, неоднократно. Узнать в ней летательный аппарат мог лишь тот, кто видел её в деле.
К ней и подбежал Спайди, легко пробирающийся по обломкам, как и подобает членистоногому.
«Приехали. — Он присел. — Удачи, друг!»
Я скатилась с его спины, тут же чуть не сломала ногу, упала, поцарапала руки и почувствовала себя тупой неуклюжей блондинкой. От боли и злости на глаза навернулись слёзы.
— Спайди! — всхлипнула я. — Что я могу там сделать?
«Не знаю, — мяукнул паук. — И никто не знает. Но ты должна учесть весь свой опыт, вот что я знаю. Когда наступает финал, надо действовать исходя из того, кто ты есть, и что есть окружающее, а не исходя из смутных представлений о том, как нужно действовать, когда наступает финал».
Я даже плакать расхотела.
— Это что — какая-то паучья мудрость?
«Да. Так учат пауков. Удачи, друг!»
Он осторожно тронул моё плечо лапкой и побежал прочь. Я проследила за ним взглядом. В какой-то момент паук словно бы провалился сквозь землю — нырнул в щель, которую пробила Чёрная Гниль.
— Удачи, — прошептала я.
В неподвижной картине, залитой солнечным светом, что-то шевельнулось. Я прищурилась.
— Спайди? — Мой голос прозвучал чужеродно в этом царстве смерти и разрушения. — Забыл что-то?
В сердце затрепетала малодушная радость: паук отправится со мной, он не посмеет меня бросить! В этот миг я даже и не думала об остальных, которым не спуститься в самый низ шахты без помощи Спайди. Эмоциям не до доводов рассудка. Эмоции живут своей жизнью.
Но это был не Спайди. Что-то другое вставало, и с него сыпались обломки. Человек…
Он поднялся во весь рост, покачнулся, будто пьяный. Зарычал. Шатун?.. Все, кто здесь остался, могли, в принципе, стать шатунами. Мы такое уже видели. Здесь ведь всё было затоплено Чёрной Гнилью.
Он шагнул по направлению ко мне. Потом шагнул ещё раз. Правая нога оказалась сломана пополам, и шатун рухнул на колено, обозначив это событие диким рёвом, от которого кровь стыла в жилах.
И тут словно бы пелена с глаз упала. Я узнала его. Несмотря на грязное, окровавленное лицо с искажёнными чертами.
— Крейз! — простонала я.
Нет, конечно, не Крейз. Просто его оболочка, оставшаяся здесь. Он ведь погиб возле Храма, как и я, как и…
Ещё одна куча зашевелилась. Другая, третья. И я увидела себя, Гайто, Сиби, Сайко, Райми. А вот и огромный «трупный курган» — то, во что превратилось тело Спайди, по вере его. Толпа живых мертвецов надвигалась на меня, и я улыбнулась.
— Я поняла, — сказала я тихо. — Я — поняла…
Сзади послышался скрежет. Я обернулась и увидела опускающийся трап. «Птичка» звала меня в последний полёт.
Я бросила последний взгляд на ковыляющих ко мне монстров и пообещала им:
— Скоро вы отдохнёте. Скоро мы все отдохнём.
Трап опустился, я вошла по нему в знакомое помещение, где бывала прежде только в киберсимбионте. Огромная дыра в боку меня немного смущала. Но лишь за её рваные края можно было держаться, так что я подошла и вцепилась в них.
Трап поднялся с таким же диким скрежетом, а потом «птичка» взмыла в воздух. Совершенно беззвучно, плавно и быстро, как будто наплевав на гравитацию и сопротивление среды. Я, улыбаясь, помахала рукой задравшим головы трупам. Внутри меня что-то оглушительно пело, наполняя непонятным восторгом. И вдруг я поняла, что слышу… Музыку. Я, в человеческом теле, находясь в мире, который пожрал сам хаос, слышу Музыку.
И я засмеялась в лицо крепнущему прохладному ветру, который всё настойчивее трепал мои волосы и резал глаза.
54. ******
Интересно, на сколько хватит кислорода в скафандре?
Этот вопрос интересовал Айка всё больше с каждой секундой. По-хорошему, кислорода должно было хватить на то, чтобы выйти со станции в открытый космос и устранить
