Первым из действительно значимых этапов внутриполитической борьбы было длительное противостояние нового субудела в Цюйво основной части царства. Суть проблемы и вся сложность борьбы, которая велась открыто, без всяких интриг и заговоров, заключалась в том, что субудел в Цюйво был велик и богат. Он вполне мог соперничать с основной частью царства. Более того, это соперничество, как на то обратил внимание автор специальной монографии об истории древнекитайского царства Цзинь А.Чеп, было неизбежным [241, с. 17].
Глава субудела Хуань Шу[98] создал в нем свой влиятельный клан, во главе администрации которого поставил одного из близких родственников. Хуань Шу был человеком добродетельным, и, по словам Сыма Цяня, все в Цзинь «тянулись к нему» [103, гл.39, с. 541; 71, т. V, с. 140]. Результат не замедлил сказаться: уже через семь лет после образования субудела цзиньский сановник Пань Фу убил своего правителя и предложил его трон Хуань Шу. Тот собрался было в путь, но цзиньцы, стоит напомнить, выступили против него, предпочтя ему сына убитого, который, сев на трон, казнил убийцу отца. Хуань Шу вскоре после этого умер, а его наследник Чжуан Бо в 724 г. до н. э. убил нового правителя Цзинь и, в свою очередь, попытался было сесть на его трон. Цзиньцы снова выступили против чужака, прогнали Чжуан Бо и отдали всю власть сыну убитого. Однако он правил царством недолго и умер в молодом возрасте. Тогда Чжуан Бо еще раз попытал счастья, отправившись в столицу царства.
В этот момент в цзиньские дела вмешался Пин-ван, и Чжуан Бо снова отступил. В 716 г. до н. э. он умер, и ему наследовал Чэн, будущий цзиньский У-гун. В 709 г. до н. э. Чэн сумел захватить в плен очередного правителя Цзинь, а в 706 г. до н. э. убил наследовавшего ему сына. На сей раз попытался вмешаться в цзиньские дела преемник Пин-вана чжоуский Хуань-ван, в результате чего Чэн отступил, причем надолго. Только в 679 г. до н. э. он сумел добиться своего: убив последнего из соперничавших с кланом Хуань Шу цзиньских правителей, он поднес драгоценности цзиньской казны чжоускому сыну Неба, который после этого признал его права на цзиньский престол, позволив именоваться У-гуном [103, гл. 39; 71, т. V, с. 142][99].
На этом завершился первый этап цзиньской смуты, занявший без малого семьдесят лет. Заслуживает внимания то обстоятельство, что цзиньцы упорно не желали менять правителя, несмотря на все добродетели Хуань Шу и явную бесцветность собственных правителей, то и дело терпевших поражение. Не раз уже упоминалось о том, что цзиньская смута была первой и последней из тех, в которые пытались вмешиваться — видимо, по существовавшей издревле традиции — чжоуские ваны. Факты свидетельствуют о том, что легитимность власти для правителей уделов, становившихся независимыми царствами, имела очень важное значение. Именно на страже этой легитимности и стояли цзиньцы, столь упорно не желавшие отдать трон представителям младшей ветви правящего клана из успешно развивавшегося субудела. Возможно, при этом немалую роль играл и привычный консерватизм мышления: чжоуский Китай еще не привык к тому, чтобы кто-либо внутри вчерашнего удела, разросшегося в царство и добившегося фактической независимости от вана, начал оспаривать власть Законного наследственного правителя. Это было нечто новое, и именно как таковое оно вызывало энергичный и вполне естественный в сложившейся ситуации отпор. В том же плане следует рассматривать и настойчивое вмешательство вана, искренне, как можно полагать, желавшего положить конец беззаконию.
Второй этап ожесточенной политической борьбы в Цзинь начался после победы У-гуна, скончавшегося вскоре после воцарения, и прихода к власти его сына Сянь-гуна (677–651 гг. до н. э.). Сянь-гун за годы своего царствования значительно расширил территорию Цзинь, присоединив к ней ряд аннексированных им более слабых соседей, включая царство Го. Отношения с Го с первых же лет правления Сянь-гуна складывались драматически, ибо именно туда бежали от преследований многие из его родственников по обеим линиям (собственной и линии поверженных его отцом легитимных правителей царства). Преследование родни было отнюдь не случайностью: Сянь-гун хорошо понимал, чего можно ожидать от усилившихся родственников. Как о том сказано в «Цзо-чжуань», потомки его деда Чжуан Бо и прадеда Хуань Шу оказывали на него сильное давление, так что от них ему следовало избавиться в первую очередь. Все это было предусмотрено сановником Ши Вэем, предложившим правителю свой хитроумный план.
Суть его сводилась к тому, чтобы вначале с помощью тонких интриг перессорить родственников, а затем устроить уцелевшим ловушку и всех уничтожить. План выполнялся на протяжении нескольких лет достаточно успешно, многие из родственников погибли в междоусобной борьбе, а оставшихся Сянь-гун поселил вместе, выделив им специальный субудел [114, 23-25-й годы Чжуан-гуна; 212, т. V, с. 105–109]. Однако вскоре Сянь-гун с армией выступил против этого удела и уничтожил всех его обитателей, кроме тех немногих, кто сумел бежать. Бежали же уцелевшие родственники именно в Го, правитель которого (бывший, как о том шла речь, одним из главных министров в домене вана), пытаясь помочь им возвратиться, начал было в 668 г. до н. э. поход против Цзинь. Поход потерпел неудачу. Но на ответную экспедицию в тот момент Сянь-гун — по совету Ши Вэя — не решился [114, 26-й и 27-й годы Чжуан-гуна; 212, т. V, с. 110–112]. Собственно, этого ему и не было нужно. Главное было сделано: от притязаний со стороны родни Сянь-гун избавился. А с наказанием царства Го он не спешил, не желая, видимо, придавать столь неэтичной и непривычной еще для чжоусцев акции (имеется в виду поголовное истребление близкой клановой родни) слишком большую огласку. Царство Го, а вместе с ним и небольшое княжество Юй, через которое лежал путь в Го и которое не согласилось пропустить войска Сянь-гуна, были аннексированы в 655 г. до н. э., о чем подробно, с красочными поучительными деталями рассказано у Сыма Цяня [103, гл. 39; 71, т. V, с. 146–147]. На этом, однако, второй этап внутриполитической борьбы завершен не был. Напротив, он достиг как бы своей кульминации.
Дело в том, что у Сянь-гуна было по меньшей мере шесть-восемь сыновей, старший из которых, Шэнь Шэн, был от главной жены, дочери знаменитого циского Хуань-гуна, и считался наследником [103, гл. 39; 71, т. V, с. 143]. Двое других, Чжун Эр и И У, были рождены женой — быть может, наложницей — из племени ди и ее сестрой. Об остальных сыновьях тексты умалчивают: возможно, они не блистали способностями и не имели политических амбиций. Но вот двое младших заслуживают упоминания. Это были дети красавицы Ли Цзи и ее сестры из племени ли-жунов. Обе женщины были привезены в Цзинь в качестве добычи после похода 672 г. до н. э., причем Ли Цзи быстро стала фавориткой правителя, а ее влияние на Сянь-гуна особенно усилилось после рождения в 666 г. до н. э. сына Си Ци. Желая сделать наследником именно его, Ли Цзи с помощью некоторых влиятельных сановников затеяла сложную политическую интригу.
Как о том повествуют источники, именно под нажимом своих советников Сянь-гун отдалил от себя старших сыновей, пожаловав всем субуделы, в основном в пограничных районах страны. Затем он стал демонстративно выделять малолетнего Си Ци, поручив, в частности, именно ему совершить вместо себя (сославшись на болезнь) жертвоприношение в храме У-гуна. Справедливости ради стоит заметить, что, внутренне сопротивляясь давлению со стороны Ли Цзи и ее сторонников, Сянь-гун далеко не сразу решился сменить наследника. Он достаточно долго продолжал считать им Шэнь Шэна, дав ему ранг шан-цина и право командования созданной им второй армией. Правда, послав эту армию в поход, Сянь-гун пожаловал сыну эксцентричный двухцветный костюм, в чем сторонники Шэнь Шэна справедливо увидели насмешку и дурное предзнаменование. Однако Шэнь Шэн возвратился с победой, и его положение некоторое время казалось вполне прочным. Только в 656 г. до н. э. ситуация вновь обострилась. Си Ци исполнилось 10 лет, и Сянь-гун под давлением Ли Цзи прибег к обряду гадания, дабы узнать, будет ли одобрено его желание провозгласить Ли Цзи главной женой, а ее сына соответственно наследником. Исход гадания оказался не вполне ясен. Были получены противоречивые советы, и гадатель рекомендовал воздержаться от решительных действий. Вот тогда-то в дело энергично вмешалась Ли Цзи.
В отсутствие Сянь-гуна, уехавшего на охоту, она вызвала Шэнь Шэна и, сославшись на сон отца, велела ему принести жертву умершей матери. Когда Шэнь Шэн послушно совершил обряд и послал кусок жертвенного мяса и кувшин вина отцу, как то было положено, Ли Цзи отравила мясо и вино и в присутствии возвратившегося с охоты мужа дала попробовать сначала собаке, затем рабу. Оба умерли. Сянь-гун разгневался, а Шэнь Шэн в страхе бежал. После этого схватили и казнили его престарелого воспитателя, а затем и он сам покончил с собой. Узнав об этом, Ли Цзи обвинила Чжун Эра и И У в том, что оба они тоже знали о заговоре и, следовательно, желали смерти отца. Сянь-гун направил против их уделов отряды, и оба бежали за пределы царства. Си Ци стал наследником.
