— Что ты делаешь, Юра!? — воскликнула она. — У меня прическа! Осторожнее! Давай подождем вечера!
— Не могу ждать! — я поцеловал ее в губы и упал рядом.
— Тогда осторожней, у меня прическа сложная.
— Хорошо — хорошо.
Разделись быстро, и началась любовная игра. В порыве страсти я говорил, что безумно хочу ее и целовал красавицу. Ну, а потом развел белые бедра женщины и наклонился к ней. Губами поочередно прикоснулся к ореолам грудей и вошел в ее влажное лоно.
Ольга хотела того же, что и я. Она сама подалась навстречу, охнула и обхватила меня ногами. После чего пошло сопровождаемое страстными поцелуями движение двух горячих тел и женские стоны.
Сколько времени мы пробыли в этом безумно приятном равномерном движении, я не знаю, ибо в такие моменты минуты и даже часы пролетают очень быстро. Водоворот страсти накрыл нас обоих с головой и очнулся я лишь тогда, когда Ольга задохнулась, а затем вскрикнула. Я тоже подошел к финалу, резко подался вперед, дернулся и излил в женщину все, что во мне накопилось.
Спустя минуту вернулась способность здраво соображать, и я посмотрел на Ольгу. Глаза любовницы были закрыты, и на ее губах гуляла улыбка. Снова поцеловал Ольгу в слегка пересохшие губы и прилег рядом.
Все хорошо. Все замечательно. Все прекрасно. И в этот момент я подумал, что если делать предложение руки и сердца, то сейчас. Не надо оттягивать. Не романтично, конечно. Обычно такие предложения делаются в иной обстановке, в ресторане, под романтическую мелодию и при свечах. Но мы взрослые люди и в чем‑то необходимо быть проще.
Однако неожиданно зазвонил мой телефон. Номер знали всего три человека: Робинзон, Эрлинг и Рокуэлл. Кто из них звонил? Абонента определить не удалось, и я ответил:
— Темников на связи.
Голос Андрея Рокуэлла:
— Здравствуй, Юра.
— Привет.
— Как здоровье?
— Нормально.
— Про свои клятвы не забыл?
— Я все помню.
— Ты сейчас в госпитале?
— Рядом с ним.
— Отлично. Через час ты должен быть в доме Эрлинга. Успеешь?
— Да.
— Ждем.
Он хотел отключиться, но я успел задать еще один вопрос:
— Почему такая спешка?
Краткая пауза и ответ:
— Царь умер.
Телефон замолчал, и на несколько секунд я растерялся. Вот и закончился мой отдых.
— Ты уезжаешь? — Ольга прижалась ко мне.
— Да.
— Надолго?
— Не знаю.
— Но ты вернешься?
Что я мог сказать? Самое очевидное:
— Обязательно.
53
В загородный дом Эрлинга добрался вовремя. На сборы и дорогу потратил пятьдесят восемь минут. И первое, что бросилось в глаза — большое количество хорошо вооруженных солдат, которые занимали вокруг особняка оборону. В основном это были профессионалы, переброшенные поближе к столице спецназовцы из 3–го полка "Тихая смерть", прошедшие огонь, воду и медные трубы, головорезы. А когда меня проводили в дом, то в просторной гостиной я обнаружил два десятка офицеров, которые были вассалами Тейта Эрлинга или шли за ним по идейным соображениям. Все они ждали появления маршала, и я присоединился к ним. Отвел в сторону Рокуэлла и стал его расспрашивать:
— Значит, царь мертв?
— Да.
— Когда он умер?
Андрей бросил взгляд на часы и ответил:
— Два часа сорок три минуты назад.
— Его болезнь доконала?
— Нет.
— Неужели покушение было?
— Все проще, — Рокуэлл поморщился и, понизив голос, зашептал: — Некрасивая история. Сигурд пошел на поправку и решил развлечься. Он взял из гарема молодую девочку и начал ее резать. Сам знаешь — он без крови радости не чувствовал. А наложница оказалась девочкой храброй. И перед тем, как ее отправили к царю, никто наложницу не обыскал. Вот она и решилась дать венценосному извращенцу отпор. Из волос вытащила стальную шпильку и воткнула ему в висок.
— И что дальше?
— Дальше все просто. Сигурд умер мгновенно. Девчонка попыталась сбежать, и была расстреляна гвардейцами. После чего начальник караула сообщил о происшествии командиру дежурного батальона и покончил с собой. Слабак! Такова реальная картина, в которой придется разбираться, слишком много странностей. Но народу, разумеется, предложат другую версию, более спокойную. Царь болел и умер.
— Кто еще знает о смерти царя?
— Пока только мы, высшие чины государства, гвардейцы и Родрик Вальх. В данный момент он летит на вертолете в сторону столицы.
— А Родрик отлучался?
— Да. Был в родовом поместье.
— Понятно. А где наш сюзерен?
— Здесь. Ведет переговоры с начальником Генштаба маршалом Нерчиным и командующим гвардии маршалом Орбелини. От исхода этих переговоров зависит все — что мы будем делать и как поступать.
— Подкрепления уже вызвали?
— Разумеется. Возле столицы учебный лагерь спецназа, командиры на нашей стороне. Рядом есть две роты 3–го полка, а так же мотострелковая бригада "Кайю". Это то, что можно использовать прямо сейчас. А помимо того с Окса перебрасывается два батальона специального назначения и гвардейская бригада "Эрмин".
— Силы не велики.
— Если будем действовать быстро, справимся. Главное — первыми царский дворец захватить и переманить на свою сторону гвардию.
У Рокуэлла звякнул телефон и, посмотрев на экран мобильника, он добавил:
— Командир вызывает. Жди. Скоро все разъяснится.
Адъютант Эрлинга убежал в кабинет маршала, а я остался на месте и мой взгляд скользнул по лицам офицеров. Все они были напряжены, но держали себя в руках. Каждый понимал, что сейчас переломный момент в его жизни. Либо пан, либо пропал. Но назад дороги не было. Каждого с Эрлингом связывала клятва верности.
Манфред Смирнов, "столичный" адъютант Эрлинга и его подпольный финансист, который принимал трофеи и сбывал на черном рынке. Константин Жилов, командир первого батальона в 3–м полку спецназа, профессиональный диверсант, суровый убийца, на счету которого столько трупов, что я по сравнению с ним невинный младенец. Егор Шиллер, начальник интендантской службы 14–го ударного корпуса, с виду мирный дядька, но при этом у него на груди знак штурмовика и три нашивки за ранения. Эдгар Ротт, начальник штаба 45–й пехотной дивизии, один из первых парашютистов в нашем государстве, который стоял у истоков создания аэромобильных войск. Генри Дементьев, командир полка штурмовых орудий в 22–й танковой бригаде. Сварт Тюркир, командир гренадерского полка из 21–й штурмовой дивизии. Филипп Рунольв, заместитель командира гвардейской бригады "Эрмин".
Это только те люди, которых я знал лично. И это были не все. В гостиной помимо нас, ветеранов 14–го корпуса, еще десяток офицеров, причем некоторые в гражданских костюмах. Кто они? Я мог только догадываться. Но явно не случайно сюда зашли, на диванах посидеть, за жизнь поговорить и кофе выпить.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
