В итоге были отвергнуты все кандидатуры кроме скромного добродушного толстяка на невысоком коньке-горбунке (больше похожем на онагра) по имени Прост Восьмой.
Относительно Проста Восьмого у Иманда и Рутгера был полный консенсус. Поскольку ни один, ни второй не знали об этом короле ровным счетом ничего.
— А вдруг он и есть тот самый “единственный непобедимый”? — предположила Фрида. — А что? Такой вот парадокс! Настолько скромный, что ни с кем не воевал! А раз не воевал, так и случая его победить ни у кого не было!
— Логично, — подал голос Шелти. — Ведь если бы он воевал, то, наверное, оставил бы след в хрониках, а значит — и в истории…
— Выходит, это он “хранит покой” Голубого Шара? — спросил Людвиг.
— А вот это мы узнаем, если у нас получится подкопаться под постамент. Ведь ясно же, что такая большая штука, как Голубой Шар, почти наверняка хранится под землей! — сказал Рутгер.
Было бы сказано — сделать недолго.
Шелти заложил под Проста Восьмого три прайм-бомбы. После чего отряд во всю прыть помчался прятаться за более именитыми королями.
Грянул взрыв.
Прост Восьмой покачнулся, но устоял — даром что ли тренировался столько столетий!
Зато под его постаментом образовалось нечто вроде медвежьей берлоги, остро пахнущей горелым праймом.
Иманд извлек специальный охотничий заступ, а Буджум уже не в первый раз приспособил для саперных целей свой летающий меч.
Вдвоем они расширили берлогу до размеров крупного склепа.
Однако, к их вящему разочарованию, занавес из песка и пыли не расступился, открывая проход к облицованному древним кирпичом хранилищу Голубого Шара.
Увы! Голубого Шара под Простом Восьмым не сыскалось.
И, главное, стрелка чувствительного к артефактам компаса Иманда оставалась невозмутимой во всех углах выкопанного убежища. Это означало, что артефактами там, в толще земли, и не пахнет.
— А не может ли быть такого, что те, кто прятал здесь Голубой Шар, защитили его некой особой магической завесой? — предположил Рутгер.
— Может быть, конечно, что угодно, — отвечал Иманд. — Но, насколько я понимаю, Голубые Шары относятся к самородным артефактам, которые возникли сами по себе, как в породе возникают драгоценные камни… Те, кто находил их, сразу же выносили Шары из Праймзоны. Зачем счастливчикам прятать их в местах настолько ненадежных и труднодоступных для самих же счастливчиков? Да еще и так стараться при этом?
— Значит, мы просто теряем время, — разочарованно вздохнул Рутгер.
Низкие черно-серые тучи налетели внезапно.
Буджум еще не успел покинуть вырытую под Простом Восьмым берлогу, а над всем Городом Мертвых уже воцарился тревожный сумрак.
Лицо Иманда исказила опасливая гримаса.
— Проклятье! — воскликнул охотник, всматриваясь в небо. — Еще несколько минут и тут повсюду будут эмпузы!
— Это еще почему? — удивился Рутгер. — Ты же говорил, днем неопасно?
— Днем неопасно, потому что днем здесь солнце! Почти всегда! Но теперь откуда-то наползли эти мерзкие облака! И закрыли наше солнце! И теперь его спасительные лучи не отпугивают нечисть!
— И что же нам теперь делать? Возвращаться галопом к виверновой норе?
— Не успеем!
— А что мы успеем?
— Бежим в инсулу!
— Что значит это слово?
— Так здесь называли многоэтажные жилые дома.
— Такие как вон тот? — Фрида указала на серый семиэтажный колосс, что возвышался по левую сторону от ратушной площади за руинами храма Великой Богини.
— Его я и имею в виду! Он тут один такой. Бежим!
Эмпузы и впрямь появились. И были они похожи на огромные летающие рты.
Рты эти были просто омерзительны. Посредством короткого пищевода они соединялись с желудком, который, в свою очередь, был оснащен двумя парами мерзко трепещущих крылышек. Этим трепетаньем эмпузы напоминали птичек-колибри с южного взморья Адорнии. Но всем остальным они скорее походили на черных морских ежей, вдруг обретших способность парить…
— Ну и дрянь! — прошипела Фрида, поливая ближайшую стаю эмпуз своими смертоносными стрелами.
Стрелы, всякий раз находя себе новую цель, отправляли очередную мерзко стрекочущую тварь корчиться на булыжниках мостовой.
Но исчадий Праймзоны было слишком много — гораздо больше, чем стрел в колчане Фриды!
Буджум не отставал от боевой подруги.
Напрягшись всем своим могучим телом, он посылал в налетающих кровососов испепеляющие цепные молнии.
В особо удачные моменты каждая такая молния приканчивала пять-шесть эмпуз.
Если бы только Буджум мог пускать молнии безостановочно! Увы, ему требовалось время на отдых…
Меньше всех повезло Людвигу — ему приходилось обороняться особенно энергично. А все потому, что дротики, которыми он был вооружен, исключительно плохо работали против подобных летающих целей. Слишком уж эмпузы были вертлявы и стремительны…
А вот Шелти отнюдь не давал себя в обиду!
Облекшись самолично изобретенной и отлитой по частям броней из золотистого кварцита, Шелти заставлял одну эмпузу за другой ломать зубы в попытках прокусить ее.
Тех же особенно назойливых тварей, которые продолжали упорствовать, Шелти приканчивал хлопком особых усилительных перчаток.
А вот Рутгер — тот по старинке орудовал мечом, который он запускал порхать вокруг себя гудящим веером. Разрубленные пополам эмпузы так и сыпались наземь. Черный листопад!
Несмотря на весь героизм и сметку членов отряда, продержаться против такого количества опасных и летучих нападающих сколько-нибудь долго было невозможно.
К счастью, инсула была уже близко.
А Иманд, вбежавший в многоэтажку первым, уже запечатывал окна и двери первого этажа при помощи особых артефактов.
Каждый такой артефакт, именовавшийся “черным парусом”, представлял собой небольшой кусочек тяжелого, но крайне эластичного вещества, похожего на смолу.
Под воздействием сильного удара такой артефакт стремительно разрастался, превращаясь в исключительно прочную пленку, которая залепляла предоставленное ей отверстие по периметру. Причем залепляла так надежно, что ни просочиться по краям, ни отодрать край пленки не было никакой возможности.
Стаи эмпуз слетались к оконным проемам, ударялись о черные преграды (во время таких ударов пленка надувалась, как парус ялика) и, не солоно хлебавши, откатывались назад с недовольным клекотом.
Герои один за другим вбегали в инсулу, тяжело дыша.
И, заливая друг друга кровью из свежих ран, оставленных на их телах зубастыми летающими ртами, благодарили Праймзону за то, что она научила Иманда пользоваться “черными парусами”…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
