— Что с ним? — осведомился Боденштайн у врача «Скорой», снимавшего перепачканные кровью латексные перчатки. — Выживет?
— Ноги полностью раздроблены, — ответил медик. — Думаю, перелом позвоночника. Если выживет, думаю, ему придется привыкать к другой жизни.
— Ему в любом случае пришлось бы. Он способен говорить?
— Да, мы стабилизировали состояние, вкололи обезболивающее. А что?
— Просто я его сейчас арестую.
Боденштайн подошел к машине «Скорой помощи». Тарек Фидлер лежал на носилках с открытыми глазами; увидев Боденштайна, он усмехнулся.
— Я — повелитель жизни и смерти, — насмешливо произнес он. — Мое имя войдет в историю.
— Самое большее, в полицейскую сводку, — холодно ответил Боденштайн.
— Обо мне будут кричать заголовки газет и расскажут в теленовостях. А когда-нибудь снимут фильм о моей жизни. — Тарек хрипло рассмеялся.
— Я бы не стал на это рассчитывать, — возразил Боденштайн. — В инвалидной коляске и без ног срок отбывать еще менее весело, чем обычно. Вы, господин Фидлер, довольно жалкий обрубок. Завистливый, жаждущий славы неудачник.
Тарек перестал ухмыляться, в его глазах вспыхнула смертельная ярость. Боденштайн смотрел в бледное, заляпанное кровью лицо юноши, который жестоко и хладнокровно убил двоих человек, а других заставил испытать страдание, страх и боль.
— Я выпустил в Интернет самый разрушительный вирус всех времен, я… — проскрипел Тарек.
— Ерунда, — прервал Боденштайн. — До этого дело не дошло. Наши люди смогли все остановить благодаря Франьо. Лукас спокойно заработает еще кучу денег на «Двойной жизни». А вы — нет. Да в тюрьме деньги и не понадобятся. Вы проиграли свою жизнь, господин Фидлер. Два убийства, нанесение тяжких телесных повреждений…
— Как это тяжких телесных?
— Отец Лукаса жив. А вы будете совсем стариком, когда выйдете из тюрьмы.
Тарек уставился на Боденштайна лихорадочно горевшими глазами, лицо его исказилось. А потом вдруг рот юноши искривился, и он отвернулся.
— Да клал я на все, — прошептал он и закрыл глаза.
Остерман набирал на компьютере последние слова протокола признания Франьо Конради, за столом напротив с напряженным лицом дожидался Хеннинг Кирххоф. Оба мужчины вздохнули с облегчением, когда в кабинет вошли Боденштайн, Бенке, Катрин Фахингер и Пия. Остерман радостно обнял свою коллегу, потом настал черед Кирххофа. Все было отлично, оба дела раскрыты.
— Одного я все-таки не понимаю, — сказала Катрин Фахингер. — Почему Тарек выкинул тело Паули около зоопарка? Мы бы, может, и не распутали это дело, если бы нашли его в другом месте.
— Этого самозваного повелителя жизни и смерти сгубила жажда мести, — ответил Боденштайн с насмешкой. — Он хотел поставить под подозрение доктора Зандера или Лукаса, но не учел нашу проницательность.
— Нашу проницательность? — Пия наклонила голову набок и усмехнулась.
— Конечно! Мы ведь одна команда, — усмехнулся в ответ Боденштайн.
Хеннинг Кирххоф поджидал Пию у дверей, на его обычно совершенно невыразительном лице явно читалось облегчение.
— Я так рад, что с тобой ничего не случилось, — сказал он, когда она остановилась перед ним. — Мы уже боялись самого плохого.
— Мы? — ехидно переспросила Пия. — Ты и государственный прокурор Лоблих?
— Ах, брось! — Хеннинг замотал головой. — Это была досадная случайность. Срыв. Я хотел тебе объяснить, но ты не отвечала на звонки.
— Я на тебя не сержусь, — сказала Пия. — Я сама толкнула тебя в объятия Лоблих. Но меня ужасно разозлило, что ты выбрал именно мой стол, чтобы…
— Тише! — прервал ее Хеннинг.
Мимо проходил Кай Остерман.
— Как там рыбка, клюнула? — спросил он и подмигнул Пии.
— Думаю, он ждет меня внизу, — ответила Пия.
— Вот оно что! — Хеннинг изумленно поднял брови. — Я понял. Сегодня вечером мои услуги по уходу за пострадавшими тебе не понадобятся.
— Да, думаю, что не понадобятся, — засмеялась Пия. — Но я благодарна тебе за то, что приехал сюда. Я этого не забуду.
Пятница, 30 июня 2006 года
Боденштайн и Пия, облокотившись на изгородь загона, наблюдали за лошадьми. На террасе дома Пии Козима фон Боденштайн и все сотрудники угрозыска смотрели первый тайм четвертьфинала — Германия против Аргентины. Пия выдвинула маркизы и сделала салат. Остерман и Бенке принесли мясо и колбаски для гриля, Боденштайн обеспечил напитки.
На прошлой неделе наконец все дела были переданы в прокуратуру. Эстер Шмит придется ответить за поджог, введение в заблуждение полиции и обман страховой компании и заплатить довольно большие штрафы. Пия, недолго думая, забрала к себе в Биркенхоф собак, которых Эстер отправила перед поджогом в приют для животных к своей подруге. Здесь собаки смогут жить вместе, причем на воле, как они и привыкли. Тарека Фидлера, когда он выйдет из больницы, ожидает несколько судебных процессов. Прокуратура выдвинула против него обвинение в двух убийствах, нанесении тяжелых и опасных для жизни телесных повреждений, насильственном лишении свободы, порче имущества, угоне, оказании давления и много в чем еще. Франьо Конради ожидало обвинение в соучастии. Марайке Граф и Штефан Зибенлист тоже пострадали от деятельности Тарека: обоих выставили за дверь их супруги.
— Лукас звонил мне недавно, — сказала Пия своему шефу. — Завтра его отпускают из больницы, первое время он будет жить у Зандера. Его отец вышел из комы и даже узнал его.
— Слава богу! Парню действительно досталось.
— Вы все время считали его убийцей. Почему? У него же вообще никакого мотива не было. — Пия взглянула на Боденштайна.
Комиссар положил руку на верхнюю перекладину забора, продолжая разглядывать лошадей.
— Интуиция меня подвела, — сказал он. — Я должен был понять, что Лукас ни при чем. Но почему-то на него взъелся.
— С чувствами всегда так, — ответила Пия.
Первый тайм, похоже, закончился, потому что появился Франк Бенке в сопровождении четырех весьма довольных собак.
— О! — воскликнула Пия. — Вы, кажется, нашли новых друзей.
Физиономия Бенке вытянулась, и он поднял тарелку повыше.
— Я не питаю никаких иллюзий, — возразил он. — Дело не в моем сногсшибательном обаянии, а в колбасе. Это для вас, а то вы, можно сказать, на диету сели.
— Спасибо! — Пия удивленно взяла бумажную тарелку. — Очень мило с вашей стороны.
— В глубине души я хороший. — Бенке был без своих неизменных черных очков и вел себя исключительно учтиво. — Думаю, я соскучился по вам, пока вас не было. Изводить Кая и Катрин гораздо скучнее.
Пия недоверчиво улыбнулась. Это звучало почти как предложение мира.
— Правда? И дело вовсе не в том, что пришлось бы торчать в участке после работы?
— Если вы немедленно не съедите колбаски, это сделаю я, — вмешался Боденштайн. — Я тоже еще не ужинал.
В этот момент к воротам подкатил зеленый пикап, недавно вызвавший столько подозрений, и остановился между березами, которым имение и было обязано своим названием. Сердце Пии взволнованно забилось. Она молча протянула шефу тарелку с колбасками.
— Смотрите-ка, — сказал он. — Вот и ваш директор зоопарка пожаловал.
— Личное местоимение тут неуместно, — ответила Пия и строго посмотрела на Боденштайна и Бенке. — И было бы очень мило с вашей стороны, если бы в его присутствии вы обошлись без шуточек о рыбах. Если же…
— Обещаем.
Оба мужчины усмехнулись, глядя, как Кристоф Зандер выходит из машины и направляется к ним. В руке у него была бутылка белого вина и сверток, который сразу же привлек внимание собак.
— Добрый вечер! — произнес Зандер и улыбнулся Пии.
— Привет, Кристоф! — ответила она. — Как хорошо, что ты выбрался!
— Я же обещал. — Он поднял сверток. — Я тоже принес кое-что для гриля. Это стейки из тунца и форели.
— Едой заправляет господин Бенке, — сказала Пия. — Он у нас грильмастер.
Франк Бенке взял пакет и понюхал.
— Ой, что это? — На его лице появилась широкая ухмылка. — Да это же ры… — Он осекся и посмотрел на шефа. — Я чуть было не произнес запрещенное слово.
— И не вздумайте! — Боденштайн тоже ухмыльнулся. — Мы торжественно обещали фрау Кирххоф.
Зандер растерянно переводил взгляд с одного из коллег Пии на другого.
— Ты не любишь рыбу? — спросил он у Пии упавшим голосом.
Бенке только этого и добивался.
— Что вы! — фыркнул он. — Очень любит!
Пия вздернула брови.
— Половина перерыва уже прошла, — сказала она и указала на гриль. — Гриль зовет!
— Действительно! — Боденштайн взял у Бенке сверток. — Пойдемте, Франк! Положим уже наконец эту ры… э… форель на гриль.
Пия посмотрела им вслед и покачала головой.
— Кажется, вы тут хорошо друг друга понимаете, — сделал вывод Зандер и обнял Пию за плечо. — Что за история с рыбой?
