Взорвавшись одновременно, радиодетонаторы разрушили стальные капсулы баллонов, и жидкий гелий вырвался наружу, мгновенно охлаждая всё вокруг. Конечно, не до космического холода — следовало принимать во внимание температуру воздуха, но вполне достаточно для резкого воздействия на протекание развернутых во времени обычнейших физических процессов.
Охлаждение захватывало объем около пяти кубических метров, объем рабочей камеры — литров десять, но лишь центральный участок ее, не превышающий в диаметре одного миллиметра, Кондрахин реально мог использовать. Большего он не мог, поскольку приходилось работать, если так можно было назвать его влияние на ход эксперимента, с каждым отдельным атомом.
В самый момент взрыва Юрий непроизвольно бросил взгляд на клетки с несчастными лабораторными животными, и ему стало нестерпимо жаль их. Но в следующий момент взрывная волна оглушила его и вдавила в глину. Хуже пришлось белведу, неосторожно высунувшемуся из укрытия. Его отбросило назад и несколько раз перевернуло в воздухе, а шапочку, наподобие тюбетейки, сорвало с головы и унесло далеко в воду, прочь от берега.
Когда оба, наконец, пришли в себя и обнаружили, что серьезно не пострадали, двинулись в лощину. Поломанные треноги разнесло далеко по сторонам, равно как и прочее оборудование и безвинных "кроликов". Зато на месте бывшего сооружения возвышался почти двухметровый осколок скалы.
Кван Туум доковылял до него и долго, и, казалось, бессмысленно расковыривал его пальцем.
— Золото, — наконец, тупо сказал он, направляя внимание Юрия на тусклую грязно-желтую с зеленоватым отливом полосу, пересекающую по диагонали ровную, словно обрезанную грань скалы. — Юрен, ты что-нибудь понимаешь?
Вместо ответа Юрий поскреб в затылке. Чуткие пальцы передали в мозг, что если он в ближайшие дни не пострижется, быть ему экспонатом в естественнонаучном музее Занкара.
Позже, когда сбежавшиеся на звук взрыва охранники погрузили искореженное оборудование в машины, и экспедиция возвратилась в Университет, разговор продолжился.
— Ты собирался свернуть пространство, — напомнил Кван Туум.
— Собирался, — безропотно согласился Кондрахин. — Так всегда и происходило. Возможно, повлияло твое присутствие, дополнительный фактор, скажем так, ган.
Разумеется, это была допустимая и правдоподобная гипотеза, правда, ни в малейшей степени не объясняющая появление золотоносной скалы.
— Тёмное это дело — тёмная физика, — сказал Юрий, — но, во всяком случае, по куску золота мы с тобой сегодня честно заработали.
Уже дома Кондрахин раз за разом прокручивал в памяти ход эксперимента, так неожиданно закончившегося. Кэита притихла и старалась оставаться незаметной. Но ее натура долго вытерпеть такое не смогла, и белведка, опустившись на лежанку рядом с Кондрахиным, прильнула к его плечу.
— Я так волновалась за тебя сегодня, милый…
— Почему именно сегодня? — спросил он.
— Не знаю. Но вдруг стало так тревожно, что я места себе не находила.
Юрий ничего не сообщал Кэите о предстоящих полевых испытаниях, он вообще никогда не заводил с нею речь о своих занятиях.
— И когда, ты говоришь, появилась эта тревога?
Разумеется, Кэита не смотрела на часы, но по ряду признаков выходило, что она внезапно забеспокоилась именно в то время, когда университетские машины прибыли на импровизированный полигон. Это было что-то новенькое. Кондрахин попросил белведку приготовить что-нибудь на ужин, та стремительно вскочила. Есть Юрию не хотелось, просто надо было деликатно избавиться на время от общества Кэиты и хорошенько подумать. В мире Белведи передача мыслей на расстояние невозможна. Даже он ни разу не смог этого сделать. И Просветленные убеждали его в том же. Чего же он добился в ходе своих многократных попыток? Угадывать намерения. Вот именно, угадывать. Что же лежит в основе намерений? Конечно, желание. А желание — это больше чувство, чем мысль.
Умение читать эмоции называется, кажется, эмпатией. Раньше Кондрахин полагал, что эмпатия — низшая разновидность телепатии. Действительно, на той же Земле телепатов считанные единицы, а способностью сопереживать на расстоянии обладают большинство людей. Но не есть ли на самом деле, что это совершенно разные явления, например, как астрал и ментал?
Юрий был взбудоражен и не мог усидеть.
— Кэита, у тебя готово? — крикнул он.
Женщина заглянула в комнату и чудесно улыбнулась. Ей нравилось угождать своему гану.
Кондрахин протянул руку к опознавателю, но дверь в лабораторию оказалась незапертой. В помещении оказались Кван Туум и Мун Коол. Все приборы были выключены. Очевидно, ученые пришли сюда не для проведения экспериментов.
— Присоединяйся, — пригласил Кван, — послушай, что думает о вчерашнем Мун.
— Может, стоит вначале послушать Юрена? — предложил старый физик.
— Я высказал своё предположение еще вчера: по всей видимости, причиной взрыва, и непредсказуемого изменения пространства явилось участие в эксперименте Квана Туума.
— Это мелочь, — досадливо прервал его Мун. — Появление материального объекта — вот что действительно интересно. Я предполагаю, что это убедительное подтверждение теории сопряженности микро- и макромира.
Физик упомянул теорию, утверждавшую, что размерность во Вселенной носит характер не линейки, а кольца. Согласно этой теории, проходы системы провал-фонтан могут одновременно иметь размеры и гигантских звезд и внутриатомных частиц. По этой гипотезе, каждая субатомная частица могла представлять собой самостоятельную замкнутую Вселенную.
— То есть, ты хочешь сказать, ган, что каменная глыба имеет не белведское происхождение? — уточнил Кондрахин.
— Вот именно! Это — гость из иной Вселенной!
— Ну, это мы скоро узнаем, — вмешался в разговор Кван Туум, — я уже отправил образцы химикам и геологам.
Кондрахин признался себе, что об этом он как-то не подумал. Это слишком расходилось с его представлениями о мироустройстве. Одно дело научная гипотеза, и совсем другое — столкновение с неведомым. Но если ученые подтвердят внебелведское происхождение обломка скалы, значит… Что это значит, Юрий еще не знал.
Следовательно, подумал Кондрахин, Кван Туум возвращался на полигон. Почему же он не взял образцы камня сразу? Ответ на этот вопрос он получил сразу после ухода физика-теоретика.
— Что собираешься делать с этим? — Кван открыл сейф и вытащил золотой самородок, по форме напоминающий грушу. — Мне пришлось еще раз съездить к месту испытаний: ни к чему охранникам знать про золото.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
