– Нет, не наказание. Это поощрение. За проявленную инициативность. Наказание будет позже, – отзывается мужчина.
Вот теперь поворачивает голову в мою сторону. В синем взоре – стужа и обещание. Не знаю, как я выдерживаю этот его взгляд, но выдерживаю, хоть и напрягаюсь внутренне. В конце концов, прекрасно знала, что он разозлится. И надеялась объяснить свои мотивы и смягчить его эмоции раньше. Если бы не нежданные гости…
Один из них и вмешивается в нашу затянувшуюся паузу. Ярослав.
– Ты опять?
Что кроется в этом громком, наполненным темным обещанием «опять», лично я не понимаю, а вот остальные – очень даже. Замечаю краем глаза, как в мою сторону оборачивается Василиса, мать ее, Кикиморовна, бросая на меня до тошноты странный взгляд. Так много в нем светится почему-то участия и сочувствия. Невольно передергиваю плечами и принимаюсь старательно изучать стену за спиной Игната. Хватит того, что она вообще рядом с нами. Вся такая отвратительно красивая и пышущая здоровьем.
– Ах, да… чего это я? – с исполненной сарказмом ухмылкой отвечает Игнат. – Не до конца же представил всех. Знакомьтесь, семейство Орловых, это Тая – дочь областного прокурора. Единственная и горячо любимая. Причем настолько горячо, что тот спит и видит, как бы меня прикопать. В общем, ничего существенного в моей жизни не меняется, – салютует бокалом брату, прежде чем вернуться к распитию алкоголя. – И да, было бы неплохо, если бы ты сам ей пояснил свои слова, а то невежливо это, обсуждать человека при самом человеке, если он не понимает, в чем суть, – выпивает содержимое своего стакана снова до дна, уже потом возвращает свое внимание ко мне: – Это они так сопереживают твоей незавидной участи.
– Я себе тоже уже начинаю сопереживать, – бормочу, с тоской глядя на стакан в его руке.
Тоже бы сейчас с удовольствием выпила что-нибудь, да покрепче. Особенно, когда со стороны его брата доносится едва различимое, но все же ругательство.
– Ну, ты же сама хотела знать больше об этой части моего прошлого, – отзывается на мое высказывание Игнат, игнорируя реакцию младшего Орлова. – Вот они, почти полным составом всей истории – спрашивай сколько влезет, – криво ухмыляется и наполняет свой стакан в третий раз.
А можно я их просто выгоню и больше никогда не буду с ними встречаться?
Хорошо вслух ничего говорить по данному поводу в действительности не приходится.
– Остальных, кстати, где забыла? – добавляет Игнат. – Почему одна?
– В домике у Лидии Михайловны они, обустраиваются, – отвечаю бездумно, все еще пребывая в своем мысленном раздрае.
И кажется, меня сейчас все-таки стошнит. В горле противная горечь чувствуется все отчетливей. А самое мерзкое во всем этом – мое состояние замечает первой как раз та, из-за кого оно вызвано.
– Плохо? – поднимается на ноги Василиса.
Мой взгляд тут же сосредотачивается на ее выпирающемся животике. Беременна. Месяцев шесть, если не ошибаюсь. И только после перевожу внимание к ее лицу, где снова вижу в зеленых глазах тошнотворное участие и сочувствие. Приходится чаще дышать, чтобы прогнать неприятные ощущения, вызванные чужим присутствием.
– Все нормально, – отзываюсь с хрипом, невольно отступая в сторону лестницы, подальше от нее.
Лишь бы не решила подойти ко мне. Точно тогда за себя не ручаюсь.
– Я чай заварю, ладно? Полегчает, – то ли спрашивает, то ли утверждает.
Не дождавшись от меня никакой реакции оборачивается сперва к Ярославу, а затем и в сторону Игната. Тот молча разводит рукой в немом приглашении на кухню. Девушка торопливо следует в указанном направлении, обходя хозяина дома чуть ли не по диагонали. Причем такое поведение удивляет только меня. Мужчины делают вид, будто так и надо.
– А идем-ка мы с тобой наедине пообщаемся, брат, – прерывает возникшую паузу Ярослав напряженным тоном.
Игнат одаривает родственника холодной насмешкой и кивает, отлипая от барной стойки. Стакан оставляет там же. Всю бутылку с собой прихватывает, прежде чем оба покидают дом. И мне ничего не остается, как присоединиться к Василисе, мать ее, Кикиморовне.
К моему приходу как раз закипает чайник, и она готовится наполнить водой заварочник. Не говорю, что я бы лучше кофе попила. Просто очень стараюсь не подавать вида, насколько мне неприятно находиться рядом с ней. И пусть по факту, она не сделала мне ничего плохого, достаточно того факта, что она была невестой Игната. А значит, спала с ним. А значит… меня сейчас точно стошнит. Отворачиваюсь от нее и подхожу к дверям, ведущим в сад, приоткрывая их достаточно широко, чтобы можно было легко заглотить в легкие побольше морозного воздуха. Помогает. Тошнота уходит, и я даже в некоторой степени успокаиваюсь. Еще немного так и стою, прежде чем прикрываю дверь обратно, а затем оборачиваюсь к девушке.
На этот раз я рассматриваю ее куда тщательней, чем до этого. Едва ли выше меня, может на полголовы. Но такая же стройная, как я, несмотря на свое положение. Волосы светлее моих и намного длиннее. Глаза зелёные с коричневыми вкраплениями по краю зрачков. И я серьезно сравниваю нас сейчас? Звездец!
– Как так вышло? – тихонько произносит Василиса, мать ее, Кикиморовна, как только приготовление чая завершено и ароматным напитком наполнены две чашки.
Одну из них она протягивает мне. Вынужденно подхожу к барной стойке, разделяющей зону кухни и столовой, усаживаясь на стул напротив нее.
– Что именно? – уточняю, пододвигая к себе чашку и дуя на воду.
Вот бы и мысли из моей головы можно было так сдуть. Вместе с гостями.
– Все это, – неопределенно разводит свободной от чашки рукой в воздухе. – Ты. Игнат. Все.
– Ммм… Как у всех? – предполагаю, с невозмутимым видом делая первый глоток чая. – На самом деле я не очень понимаю, что ты имеешь в виду, – говорю как есть. – Скажи прямо, что конкретно ты хочешь знать, глядишь, и мне будет гораздо проще отвечать.
На девичьем лице проступает досада, разбавленная кривой злорадной усмешкой. Она склоняет голову, как и я недавно, подув на все еще слишком горячий чай, обхватив чашку обеими ладонями.
– Поправь меня, если ошибаюсь, – произносит, не поднимая головы. – Вы не ходили на свидания. Встретились однажды. Вероятно, условия были весьма… нестандартными. Потом прошло какое-то время. И
