Тана в ответ кивнула коротко и резко, лишних слов произносить она не любила. А Командор тем временем продолжил:
– Вам, Рамон, может быть, придется иногда помогать в рубке. Конечно, вахту нести самостоятельно вы еще не способны, но хорошо бы научиться со временем. Не каждый раз, и не по расписанию, а если возникнет необходимость. Вы единственный из пассажиров, кто хоть чуточку смыслит в навигационных приборах.
Эстремадура тоже согласно промолчал, не потому, что не имел мнений, его хлебом не корми, дай порассуждать о превратностях жизни и своем назначении в ней. По счастью, у звездочета на разглагольствования не хватало сил, выглядел он неважно, и будь на то его, доктора Мадянова, воля, он бы отправил сеньора Рамона и дальше загорать на спальную койку.
– Теперь вы, Арсений, – это вышло неожиданно, впервые Командор публично обратился к доктору по имени. – С сегодняшнего дня вы подчинены лично мне. И переходите из гражданского состояния на военное положение. Это необсуждаемый приказ. Я не требую от вас ношения летной формы. Но отныне каждый раз перед началом моей вахты, ночью или днем, вы обязаны являться с отчетом о психологическом и физическом состоянии всех без исключения членов нашей экспедиции. Будут и другие задания, но об этом я скажу позднее и наедине.
– Тогда мне потребуется особый график работы. В том плане, чтобы наше крошечное корабельное содружество проявило сознательность. Психолог тоже человек, и ему тоже порой нужен отдых. Поэтому без экстренной надобности попрошу не морочить мне голову, даже в приемные часы. Кстати, все выше сказанное, касается и пана Пулавского, который отсутствует в данный момент, но хорошо бы передать: медицинский блок – это не клуб отставников-ветеранов, предназначенный для долгих рассказов о событиях поры прошедшей юности. Я ничего не имею против забавных историй, однако не в рабочее время.
– Я вас понял. Очень надеюсь, что и все остальные поняли тоже, – сухо ответил доктору Хансен, но кажется, одобрил его выступление. – На этом, собственно, все. Прочие дела и обязанности закреплены за каждым те же, что и всегда. Можете быть свободны.
– Простите, Командор, но у меня с сегодняшнего дня совсем не те же обязанности, что и всегда, – вдруг громко произнесла со своего места Кэти Мелоун. Сейчас она сидела у зеленой стены и на удивление была кристально трезва («Неужто лингвистический эксперимент не удался?» – игриво подумалось доктору). – С сегодняшнего дня, как и во все последующие дни, я намерена приступить к выполнению программы исследований, порученной мне Научной Объединенной Академией Содружества. Ведь именно за этим и ради этого по преимуществу был послан наш «Пересмешник»? Или я ошибаюсь?
– Все правильно. Но я человек, от проектов Академии далекий. Потому, госпожа Мелоун, вы вправе делать то, что сочтете необходимым, на собственное усмотрение. Моя задача лишь убирать препятствия с вашего пути, буде таковые возникнут, – подчеркнуто учтиво ответил научной даме Командор. – И если потребуется помощь, обращайтесь.
– Помощь потребуется. Мне необходим постоянный рабочий допуск к радару-перехватчику, можно к вспомогательному. И чтобы драгоценный наш сеньор Рамон прекратил узурпировать исследовательскую аппаратуру в общей, между прочим, измерительной лаборатории, – Кэти коварно посмотрела из-под накрашенных ресниц на обалдевшего Эстремадуру.
– Ничего, Рамон, придется поделиться. Это будет платой за вашу неосмотрительную вылазку и заодно компенсацией за утраченный бот, – сказал, как отрезал, Хансен и поспешил к двери, не дав тем самым разразиться возражениями возмущенному астрофизику.
Население «Пересмешника» потянулось на выход. Стены погасли, утратив цвет, в центральной кают-компании, и без того неуютной, сразу сделалось тоскливо. Но тут доктор вспомнил одну вещь и, протянув руку, задержал Кэти, ухватив ее за край свободно расстегнутой куртки.
– Не могли бы вы уделить мне некоторое время для разговора. Если нужно, я готов… в смысле концентрат… Не подумайте, я не набиваюсь к вам в ухажеры… и разговор пойдет не о Тане, – неловко и сбивчиво произнес свою тираду Арсений.
– Очень жаль, что не о Тане. А концентрат в другой раз. Сегодня Хансен распорядился выдать тройную норму, отпраздновать, так сказать, свободный полет. Но я готова вас выслушать, – милостиво сжалилась над ним Кэти Мелоун.
Рядом с ними, скромно протискиваясь бочком и не желая ни в коем случае помешать, пробирался к развернутой двери магистр Го Цянь.
– Доктор Го! Прошу вас! У меня намечается важный разговор с госпожой Кэти, так не угодно ли вам почтить присутствием, буду очень признателен, – задержал также и китайского философа Арсений.
– С удовольствием присоединюсь, – немедленно откликнулся доктор Го Цянь и поклонился.
– Вот и чудесно. Думаю, вам тоже может быть чрезвычайно интересно, – и Мадянов поклонился в свою очередь. «Начинаю обрастать хорошими манерами. То ли еще будет!» – подумал про себя Арсений с усмешкой.
У кого в огороде бузина, того язык доведет до наряда вне очереди.
Пятнадцатая солдатская мудростьОни сели. Арсений засомневался: не зажечь ли опять стены в различные цвета; слишком серой и мрачной стала кают-компания; в пространственном смысле – самое большое общественное помещение на корабле, будто тянулось оно бесконечно из-за прозрачной туманности плексоморфных плоскостей, его составлявших. «Вот ведь удивительный материал!», – не без восхищения помыслил про себя Мадянов. Плексоморф. Принимающий многообразные подобия, так приблизительно звучит его именование в переводе. От космических судов, правда, малой дальности, до венерианских куполов, от уличных покрытий до детских игрушек, чуть изменяя поляризацию, можно получить из плексоморфа все, что пожелает душа. Ну, или почти все. Так, впрочем, и должно быть. Мир подспудно стремится к универсальной обобщенности, заключающей в единственном предмете различную палитру свойств. Скоро, наверное, вообще все полезные субстанции, эксплуатируемые человеком, сольются в одну. Плексогипергласотитановый синтез или нечто подобное. Дай-то Бог, жаль только он, Арсений, об этом не узнает. Если для «Пересмешника» не будет возврата. Подумал так и сразу же вернулся мыслями к реальности. Собрал людей ведь не просто, а с целью, и будь любезен объясниться. Доктор Го тем временем благожелательно разглядывал поверхность небольшого столика, примостившегося рядом с его креслом, Кэти, напротив, с некоторым вызовом уставилась в потолок. Мол, пригласил для беседы, а сам отсутствует в мечтах. Арсений на всякий случай извинился.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
