— Но ведь можно увидеть, распознать готовящееся плетение и выставить защиту, — упорно насупив губки и раскрасившись румянцем на бледном лице, отвечала моя супруга. Я даже немного отвлекся.
— Хорошо, а сколько времени у тебя уйдет, чтобы его понять. Сколько времени у тебя останется, чтобы сделать защиту? Ты пойми, если ты настолько искусен, чтобы очень быстро понять атакующее плетение и сделать защиту, значит, ты настолько силен, что можешь убить противника до завершения его плетения. Вот и зачем тебе давать ему шанс? — я начал горячится. Что ж такое, вроде не мальчишка, и разговор не особо эмоциональный.
— А если сразу создавать и атакующее плетение, и нападающее? — попыталась найти компромисс моя ученица. Хорошо. Знание, не бездумно заученное, а прошедшее через лабиринт собственного мышления, усваивается лучше.
— Это сложно. Действительно сложно. Можно представить это как игру одновременно на двух разных музыкальных инструментах. К тому же это две разные композиции. Держать в голове оба произведения, поддерживать ритм, причем они могут иметь разный размер, — это крайне сложно. Хотя есть варианты. Например, одно большое и сложное плетение и другое простейшее. Это уже несложный фокус. Но вот еще один момент, намного проще создать их подряд, — закончил я логическую цепочку.
— Я что-то начинаю понимать. Но постой, ты что-то говорил о высших магах, — вскинулась Авита.
— Там все не так просто, и главное — у каждого свои придумки. Но общая идея понятна, не можешь защититься, сделай так, чтобы в тебя было трудно попасть. Иллюзии, обманки, двойники, магические големы, призрачные конструкты. Вдобавок постоянные перемещения по полю боя. Они не ставят защиты, они избегают попадания, — я вспоминал, что мне удалось узнать об этих боях. И снова, и снова думал о том, как не попадать в такие бои. Эти чертовы великие могли действительно многое. Обычному человеку, пусть даже обладающему большой властью, стоило серьезно их остерегаться. Ведь даже надеяться, что юридическая система империи будет на твоей стороне, не следовало. Первые законы империи строго все обозначили, и менять их никто не собирался.
— Здорово. То есть они постоянно уворачиваются, пытаясь атаковать, — Авита явила работу своего ума.
— Именно так. Ну и вдобавок бой очень сильно зависит от места битвы. Вся сила высших магов в разносторонности их познаний и в умении применять их в разных ситуациях, ну и конечно — быстрота и гибкость мышления, — черт побери, она задела во мне больную струну. Я точно знаю, что по быстроте и гибкости мышления я способен на многое, но я не развит, я не способен оперировать мощными потоками. Все что, я могу, — это так слабо. Только изощренность моих плетений и искусство использования мощных магиков спасает меня.
— Хотела бы я стать высшей, — вздохнула она.
— Станешь, конечно. Ну и есть один момент. Мы сейчас говорили о чисто магическом поединке, но ведь есть и магики, — улыбнулся я.
— А что магики? — встрепенулась она.
— А вот именно они могут многое изменить, особенно в бою обычных магов. Создавать плетение долго, а вот запитать свои магики проще простого, — снова улыбнулся я.
— Ты обманул меня, — вскинулась она. Я рванулся и обнял ее.
— Ничуть, я хочу, чтобы ты точно понимала, что почем. А магики, такая штука, ты же знаешь, что их очень легко вывести из строя. Ну как легко, смять плетение с конкретного магика легко. В боевой обстановке, конечно, сообразить, что это за магики, чем его взять, непросто. Быстро непросто. Но при определенном опыте можно. Хотя обвешанного магиками бойца проще сразу убить, чем обезвредить все его висюльки. Но мне по моей работе приходилось действовать именно так, и я сильно в этом поднаторел. И прибить даже сильного мага, надеющегося на амулеты, мне несложно. А вот чистый маг доставит мне проблем, и тут уже я буду надеяться на свои висюльки.
— Все так сложно, — ответила она, устраиваясь в моих объятиях поудобнее. Я так понял, заниматься дальше она не хотела.
— Поначалу может и да. Но когда принимаешь правила этой игры, все становится просто. Ты не спеши понять все сразу. Тебе предстоит долгий путь. Если, конечно, никто не помешает нам выжить на нем. Но я постараюсь. У меня есть опыт. Я привык добиваться своей цели, — я нежно сжимал ее.
Спустя два дня.
Сигнальный амулет ближнего круга разбудил меня поздно ночью. Один человек не спеша пробирался снизу на второй уровень. Никакой тревоги ни с внешних сигналок, ни с постов наружной охраны не поступало. Проверил караульных. Все на месте, живы и не спят. Значит, гость прокрался тайно. Послав тихий сигнал Ошьти, начал одеваться, стараясь не шуметь. Я уже вооружился, когда гость остановился на самом верху лестницы на наш второй уровень. Скомандовал Ошьти ждать, пока он выйдет в галерею, и только затем спуститься с первого, без приказа не нападать. Ночной гость мелкими шагами двигался по колонной галерее, мой кабинет его не интересовал, на первый уровень он не поднялся, и не к Ошьти. Значит, или ко мне, или к моему сокровищу. Наши переговоры он не уловил. Настроенный эголит в это время суток тускло светился, и в коридоре был мягкий полумрак. Послав команду, я осветил участок позади и над ним.
— Добро пожаловать, гость незваный, — поприветствовал я его из-за колонны. В голос я добавил просто плетение, которое мешает точно определить источник звука.
— Я пришел с миром, — посетитель ответил очень спокойным голосом, или он полностью себя контролирует, либо все еще считает, что полностью контролирует ситуацию в целом.
— Ночью и без стука редко приходят с добрыми намерениями, — так же спокойно продолжил я беседу, повторив команду Ошьти ничего не предпринимать без приказа.
— Это правда. Я пришел взять кое-что. И ушел бы так же тихо, никого не потревожив, — он в себе очень уверен.
— Ну как вы прошли незаметно, об этом мы с вами еще поговорим. Так и зачем вы пришли? — гость стоял неподвижно, не совершая никаких движений, и я решился на него посмотреть. Вытащив маленькое зеркальце, я прикрутил к нему ручку и глянул на него из-за угла. Высокая фигура в сером плаще, руки свободно висят вдоль тела. На голове маленькая черная шапочка. В ярком свете я принялся рассматривать его лицо.
— Не думаю, что разумно сейчас это обсуждать, — лицо говорившего не выражало никаких эмоций.
— Согласен, время позднее, да и в коридоре дела не обсуждают. Но вы сами выбрали такой способ, — что бы я сделал на его месте, если допустить, что он говорит правду?
— Я не причиню никому вреда, дайте мне уйти, и все будут живы-здоровы, — эти слова были сказаны явно с угрозой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
