— Не пугайся, — сказал я, — я не обижу тебя.
— Боюсь, что ты-то меня и обидишь! — ответила она. — Я знаю! Но я хочу тебя! Почему я хочу тебя?
— Понятия не имею, — ответил я.
— Что-то бродит там, за окном! — в легкой истерике крикнула Лоррен. — И все ближе! Ближе! Слушай! Слушай!
— Заткнись! — рявкнул я. Холодные мурашки побежали по спине, петлей сдавило горло. — Скорей, прячься туда, за кровать.
— Я боюсь темноты, — пожаловалась она.
— Живей, иначе мне придется самому запихивать тебя в эту щель. Здесь ты будешь только мешать.
Взмахи тяжелых крыльев заглушили рев непогоды. О камни что-то заскрежетало, и Лоррен рванулась исполнять мой приказ.
И тут на меня уставилась пара кровавых сверкающих глаз, стремившихся заглянуть прямо в душу. Я отвел взгляд. Тварь стояла перед окном на карнизе и разглядывала меня.
Более шести футов было в ней, изо лба выступали громадные ветвистые рога. Нагое тело было пепельно-серым — без признаков пола, громадные крылья исчезали в ночной тьме за окном. В правой руке тварь сжимала короткий тяжелый меч из темного металла. Вдоль клинка были выгравированы руны. Левой рукой она вцепилась в решетку.
— Входи себе на погибель, — крикнул я и поднял меч. Существо хихикнуло, фыркнуло, хихикнуло снова.
И попыталось опять заглянуть мне в глаза, но я отводил взгляд: если оно поглядит подольше, то узнает меня — как те кошки. Потом оно заговорило, словно фагот выдувая слова.
— Ну, ты не тот, — сказало оно. — Ты ниже и старше. Но… клинок… похож. Кто ты?
— А ты кто? — спросил я.
— Стриталлдвир мое имя. Призови меня, чтобы я мог выесть твое сердце и печень.
— Призвать? Да я такое имя и не выговорю. А от моего цирроза у тебя будет несварение желудка. Убирайся!
— Кто ты? — повторило оно.
— Мисли гами градил, Стригаллдвир! — воскликнул я, и тварь дернулась, словно от пинка.
— И ты хочешь выгнать меня несколькими словами? — спросила она, вновь став на карниз. — Я не из малых.
— Похоже, что это и мешает тебе.
— Кто ты? — повторило существо.
— Не твое дело, Чарли. Пичужка, пичужка, лети быстрее домой…
— Четыре раза должен я спросить, и четыре раза можешь ты не отвечать, а потом я волен войти и убить тебя. Кто ты?
— Нет, — отвечал я, вставая, — входи и сгори!
Оно оторвало решетку, прыгнуло внутрь, загасив при этом свечу.
Я ударил навстречу, и посыпались искры, когда Грейсвандир рубанул по темному, исписанному рунами мечу. Потом отпрыгнул назад. Глаза мои привыкли к полутьме, и, хоть свеча и погасла, я видел тварь. Существо тоже видело меня и было посильнее смертного — как, впрочем, и я сам. Мы кружили по комнате. Из окна садил ледяной ветер, холодные капли хлестали в лицо. Когда я в первый раз ранил тварь в грудь — длинный порез, — она не проронила ни звука, хотя по краям раны заплясали огоньки. После второй раны — в плечо — существо разразилось проклятиями.
— Сегодня я высосу мозг из твоих костей, — орало оно, — а потом выварю их и сделаю дудки! И когда я буду играть на них, твой дух будет корчиться в бестелесной агонии!
— Неплохо горишь! — отвечал я.
Оно слегка замедлило движения, и у меня появилась возможность.
Я отбил в сторону темный клинок и сделал выпад. Он был великолепен, клинок вошел прямо в середину груди и вышел из спины.
Тварь взвыла, но не упала. Грейсвандир вырвался из моей ладони. Языки пламени охватили рану. Существо стояло передо мной и горело. А потом шагнуло ко мне. Я схватил небольшое кресло и выставил его вперед.
— У меня сердце не там, где у людей, — проговорило существо.
И ударило мечом, но я креслом отвел удар и ножкой попал ему в глаз. Затем, отбросив кресло, я ухватил его за правую руку, вывернул ее в сторону и изо всех сил ударил по локтю. Раздался треск, покрытый рунами меч звякнул об пол. Левой рукой существо ударило меня по голове, и я упал.
Оно метнулось к мечу, но я ухватил его за лодыжку и дернул. Оно растянулось на полу. Я навалился сверху и потянулся к горлу. Голову мне пришлось прижать к груди, упереться в плечо врага — левой рукой он терзал мое лицо.
Мои руки сдавили его горло смертной хваткой, и глаза его стремились к моим. На этот раз я не стал отводить взора. А потом что-то кольнуло в основание мозга, и мы оба узнали то, что хотели.
— Ты! — ухитрилось оно выдавить, прежде чем отчаянным усилием погасил я огонь этих кроваво-красных глаз.
Я встал, поставил ногу на труп и вырвал Грейсвандир.
Как только меч вышел из раны, тварь загорелась и полыхала до тех пор, пока от трупа не осталось ничего, только закоптелое пятно на полу.
А потом ко мне подошла Лоррен. Я обнял ее, и она попросила проводить ее домой… спать. Так я и поступил. Больше мы уже ничего не могли. Просто лежали вместе, пока она не выплакалась и не уснула. Вот так я и узнал Лоррен.
Не слезая с лошадей, мы втроем — Ланс, Ганелон и я — смотрели с высокого холма на проклятое место. Поднявшееся к полудню солнце светило нам в спину. Раскинувшаяся впереди картина подтвердила мои опасения.
Место было сродни тому искореженному лесу, что лежал к югу от Амбера.
«Ох, отец мой! Что же я натворил?» — проговорил я про себя, но ответ был уже перед моими глазами: Круг Тьмы, простиравшийся, доколе только хватал глаз.
Через прорези забрала рассматривал я его: обугленную, унылую землю, издававшую зловоние. В эти дни я не поднимал забрала. Люди смотрели на это как на прихоть, но мое положение давало мне право на чудачества. Прошло две недели после битвы со Стригаллдвиром. Я надел шлем наутро, прежде чем выполнить обещанное и вздуть Харалда. Раз лицо опухло, я решил скрывать его.
Теперь я весил уже стоунов четырнадцать и чувствовал себя почти как раньше. Если бы только я сумел помочь убрать эту грязь из страны по имени Лоррен… Я знал уже, что возьмусь за это дело и, быть может, справлюсь с ним.
— Так, — сказал я, — не вижу там собравшегося войска.
— Для этого надо ехать на север, — ответил Ланс, — и мы, вне сомнения, увидим их, когда начнет смеркаться.
— Далеко?
— Лиги три или четыре. Они маневрируют.
До Круга мы ехали два дня. От попавшегося рано утром навстречу патруля мы узнали, что внутри у границ Круга по ночам постоянно собираются войска. Проводят какие-то учения, а к утру исчезают в глубине Круга. А над ним постоянно висит темная туча, хотя гроза все не разражается.
— Позавтракаем здесь или поедем на север? — спросил я.
— Почему бы и не позавтракать? — ответил Ганелон. — Я просто умираю от голода, а время для еды у нас есть.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
