— Почему бы и не позавтракать? — ответил Ганелон. — Я просто умираю от голода, а время для еды у нас есть.
Мы спешились и перекусили вяленым мясом, запивая его влагой из фляжек.
— Не понимаю я этой записки. — Ганелон рыгнул, похлопал себя по животу и раскурил трубку. — В грядущей битве он будет рядом или нет? И где он? Где, если собирается помогать? День битвы все ближе и ближе.
— Забудь о нем, — ответил я. — Это, наверно, была шутка.
— Не могу, разрази меня гром! — воскликнул он в ответ. — Все кажется настолько странным!
— В чем дело? — удивился Ланс, и тут я понял, что Ганелон пока ничего еще не сказал ему.
— Мой прежний сеньор лорд Корвин прислал с почтовой птицей весть о своем прибытии, — объяснил Ганелон. — И я до сих пор не могу понять, что это значит.
— Корвин? — переспросил Ланс, и я затаил дыхание. — Корвин из Амбера?
— Из Амбера и Авалона.
— Забудь про это послание.
— Почему?
— Он человек без чести, и слова его ничего не стоят.
— Ты знаешь его?
— Я слыхал о нем. Давным-давно он правил в этой стране. Разве ты не помнишь сказаний о демоне-властелине? Это о нем, только было это задолго до нас. Самым лучшим днем его правления оказался тот, когда он отрекся и бежал, — все возненавидели его.
— Это было неправдой!
— Но так ли?
Бесконечное множество теней отбрасывает Амбер, много теней отбрасывает и мой Авалон — я был в нем. На многих землях знают меня; хотя никогда не ступал я там, но тени мои ходили, перевирая мои дела и мысли.
— Нет, — отвечал Ганелон. — Я никогда не придавал значения старым россказням. Интересно, неужели известный мне Корвин — тот самый, что правил здесь?
— Весьма вероятно, — вмешался я, решив перехватить инициативу в разговоре. — Но если он правил столь давно, то, верно, уж одряхлел или умер.
— Он был колдун.
— Тот, которого я знал, — тоже, — согласился Ганелон. — Он изгнал меня из страны, которую не обнаружить ни знанием, ни хитростью.
— Ты об этом никогда не говорил, — сказал Ланс. — Как же все произошло?
— Не твое это дело, — ответил Ганелон, и Ланс умолк.
Я извлек трубку — два дня назад я разжился ею. Ланс сделал то же. Она была из глины и тянула горячо и крепко. Раскурив, мы все трое молча потягивали дым.
— Да, сработано было крепко, — сказал Ганелон. — Давайте забудем об этом.
Забыть, конечно, никто не мог, но теперь мы тщательно избегали этой темы.
И если бы не темный Круг, посидеть и отдохнуть было бы, пожалуй, приятно. Вдруг я ощутил, что эти люди стали мне близкими. Захотел что-нибудь сказать, но ничего подходящего в голову не приходило.
Ганелон прервал молчание, возвратившись к насущным делам:
— Значит, ты хочешь поразить их, прежде чем они нападут на нас?
— Правильно, — согласился я. — Перенесем войну на их территорию.
— Беда-то вся в том и заключается, что это теперь их территория, — сказал он. — Они теперь знают ее лучше, и кому ведомо, какие силы способен враг призвать себе на помощь?
— Надо просто убить рогатого, и все рухнет, — ответил я.
— Может быть. А может, и нет. Возможно, ты сумеешь справиться с ним, — сказал Ганелон. — Я-то не надеюсь на свои силы, разве что повезет. Не так прост рогатый, чтобы легко умереть. Наверно, я обманываю сам себя, полагая, что остался прежним, как и несколько лет назад. Что, если я ослаб? Раньше я не был таким домоседом.
— Знаю, — сказал я.
— Я тоже, — согласился Ланс.
— Ланс, а не поступить ли нам, как подсказывает наш друг? — спросил Ганелон. — Не следует ли нам атаковать?
Тот хотел было пожать плечами и уклониться от ответа, но передумал.
— Да, — ответил он. — Они едва не одолели нас, когда умер король Утер. А теперь мы не нападаем, потому что боимся поражения. О, конечно, победа достанется им нелегко, мы нанесем врагу тяжкий урон. Но, я думаю, они пересилят… Посмотрим, что там у них, хорошо все обмозгуем, а потом решим, готовиться ли к нападению.
— Хорошо, — сказал Ганелон. — Меня уже тошнит от ожидания. Решим по возвращении.
И мы отправились в разведку.
Сперва мы ехали на север, потом выбрали удобное место и спрятались в холмах, откуда был виден Круг. Там, внутри, они поклонялись чему-то или упражнялись с оружием. Я прикинул — их было тысячи четыре. У нас — не больше двадцати пяти сотен. Были там и странные летучие, ползучие и прыгучие твари, издаваемые ими звуки разносились повсюду. Но сердца наши не дрогнули.
Мне нужно было только увидеться с глазу на глаз с их предводителем, и все стало бы ясно — так или иначе. Все, целиком. Я не мог сказать об этом друзьям, но такова была правда.
Дело в том, что я-то и был виноват во всем. Круг появился благодаря мне, и уничтожить его мог лишь я сам, если хватит сил.
Уверенности в этом у меня не было.
В страдании, ярости, ужасе и муке вызвал я это проклятие к жизни. И на всех землях отразилось оно. Такова цена крови принца Амбера.
Мы следили за воинами Мрака всю ночь, а утром уехали.
И решили — атаковать!
На обратном пути нас никто не преследовал. А когда мы вернулись в Твердыню Ганелона, то засели за планы. Наши силы были уже в отличной форме, и мы решили атаковать в ближайшие две недели.
Лежа рядом с Лоррен, я сказал ей об этом. Она должна была знать. Я мог унести ее отсюда в Царство Теней этой же ночью, если бы только она согласилась.
Но Лоррен возражала.
— Я останусь с тобой, — сказала она.
— Хорошо.
Я не раскрыл ей, что все будет решено моею рукой, но, похоже, она догадывалась об этом и по какой-то причине верила мне. Об этом не стоило думать — в конце концов, это ее право.
— Ты знаешь, чем все может обернуться, — предупредил я.
— Знаю, — отвечала она, и было ясно, что действительно знает.
Потом мы занялись любовью, а позже — уснули.
Ей приснился сон.
Утром Лоррен сказала мне об этом.
— И что же ты видела? — спросил я.
— Предстоящую битву, — объяснила она, — и ты бился с рогатым.
— И кто победил?
— Не знаю. Только пока ты спал, я сделала кое-что полезное для тебя.
— Уж лучше бы ты этого не делала, обычно я сам о себе забочусь.
— А потом я увидела свою смерть.
— Давай-ка я заберу тебя отсюда в укромное место.
— Нет, мое место здесь, — твердо заявила она.
— Я не собираюсь лишать тебя свободы, — сказал я, — просто мне по силам спасти тебя от привидевшейся во сне судьбы. Поверь, для меня в этом нет ничего сложного.
— Я верю тебе, но никуда отсюда не уеду.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
