засаживаю лезвие ей в плечо.
От ее оглушительного вопля падаю на колени, роняя меч и зажимая уши. С деревьев срывается ледяной дождь, окатывая нас водой. Поток рвется, клочьями разлетаясь вокруг. Прорыв извергает из себя тварь и схлопывается, полыхнув черным огнем.
Тварь верещит, оставшимися щупальцами загребая землю и хватая меня за ногу. Меня протаскивает спиной за земле, бьет головой о камни и я еле успеваю ударить в распахнутую пасть символами. Они пролетают насквозь, взрывая огромную голову.
Меня запоздало бросает в холодный пот и я отползаю на заднице, вырываясь из захвата. Ногу обжигает и я шиплю, поднимаясь.
Сейдкона пытается вытащить из себя кинжал и скрипит зубами, не в силах до него дотронуться. Подбегаю, подбирая меч, и приставляю к ее горлу. Теперь оружие не встречает никакого сопротивления и в месте укола проступает кровь.
В моем голове ураганом носятся мысли, укладываясь в картинки и тут же разметая их. Какого…
— Ты же помогала мне, — все, что могу сказать.
Зачем было меня излечивать от пули, от проклятья? Ничего не понимаю. Старуха пытается прожечь меня взглядом, тихо рыча от бешенства. Ее лицо перекошено от ненависти такой силы, что я чуть отклоняюсь назад.
— Если бы не твоя девка, ты бы сдох еще тогда! — хрипит она. — Если бы эти проклятые коротышки не дали бы тебе оружие… А, боги, я же все делала, как мне было велено!
— Боги? Это демоны, а ты сошла с ума, если думаешь, что на это была воля богов, — я от шока убираю меч, она дергается и шипит, пузырясь слюной.
— Ты ничего не знаешь, мальчишка! Думаешь я смогла бы это сделать без поддержки богов? Думаешь они позволили бы, не желай этого?
Мне вдруг становится плевать. Значит все это — раненые друзья, родители, принцесса, все это произошло потому что эта психованная решила, что так боги велели?
— Рассказывай, — я снова приставляю меч к ее шее.
— А то что? Убьешь меня? — старуха смеется. — Тогда тебе стоило бы сначала узнать, чем тебе грозит смерть сейдконы. Если ты осмелишься меня убить, то на тебя ляжет проклятье такой силы, что его уже не снимет никто. И даже этот мелкий ублюдок Свейн, выживи он, не смог бы. Еще один мальчик, возомнивший себя сильным. Идиот! Идиоты! Все все дети, которые лезут во взрослые дела, ничего не понимая!
— Ну мне все понятно, — от скрипа зубов меня кривит. — Прорыв хаоса ничем иным не назовешь. Ты призвала демонов на эту землю. И мне плевать на проклятье, я просто сдам тебя ярлу. Уж он, думаю, знает, как расправиться с сумасшедшей ведьмой.
Тира начинает хохотать так громко, что с деревьев слетают остатки воды. Ее тело содрогается и, видимо, только боль от кинжала приводит в чувства. Она прекращается смеяться и сквозь сжатые губы льется желчь:
— Какой же ты наивный, белоголовый. Ярл знает обо всем и не смеет оспаривать волю богов и их знаки. Ему уже давно поздно отступать, он замешан во всем по самую макушку. И все его жалкие попытки противиться ни к чему не приведут. Давай, веди меня к ярлу. Может быть он позволит убраться вам с нашей земли. Старый дурак! Но это ничего не изменит.
Хтонь, она совсем долбанутая. И ярл… Боги, ну какого происходит?
— Зачем? — я отчаянно пытаюсь понять ради чего все это. — Зачем вам нужна принцесса? Зачем мои родители?
— Сунули нос не в свои дела! — огрызается сейдкона. — Как и ты, сразу видно, чья кровь. Не твоего ума дело! Иди к Хель! Ты должен был сдохнуть там, в лесу. Ты отдал всю силу, отдал ее прорыву, идиот. Это и твоих рук дело.
Я держусь из последних сил, отгоняя гнев. Он поднимается горячей волной, застилая глаза, снося все преграды. Старуха видит это по моим глазам и я чувствую ее страх.
— Твои люди. Никто, кроме меня, не сможет снять проклятье, — быстро говорит она.
А еще я чувствую, что она врет. Она пахнет ложью, сердце ее колотится и пот проступает на лбу. Даже нос начинает чесаться от гнилого запаха ее слов. Я выпускаю силу Нергала и бурые нити оплетают тщедушное тело, сжимая.
Прикрываю глаза, пытаясь успокоиться. И вижу еле заметные потоки магии сейда, уходящие вдаль. Их чуть больше дюжины и по ним сочится мрачная сила, вытягивая другую. Задерживаю дыхание и чувствую, что они идут к людям, выжирая их.
От этого меня мутит, и я сглатываю, распахивая глаза.
— Ты — источник. Твое проклятье умрет вместе с тобой.
— Ты умрешь вместе со мной, — старуха в ужасе вжимается в камень. — Отступи, убирайся с нашей земли! Я сниму проклятье, как только вы уедете. Тебе не остановить то, что должно быть сделано!
Я дышу слишком часто и голова кружится. Внутри все воет и кричит. Убраться отсюда подальше, забыть все! Боги, неужели вы хотите вот так? Отчаяние заставляет меня заорать в небо.
Порыв ледяного ветра сбивает с ног, я падаю на землю и чувствую как руки погружаются в снег. Ледяной ураган бушует вокруг, и шелестящий голос шепчет прямо в ухо, обжигая морозом:
— Посмотри, что будет, Льесульв…
Я проваливаюсь и падаю, не желая открыть глаза. Не хочу я ничего видеть.
Но запах гари, жареного мяса и крови заставляет меня посмотреть. Я стою на холме позади дома ярла. Деревня полыхает под душераздирающие крики. Я не вижу, но знаю, что люди горят заживо внутри домов. Круг песка позади дома пропитан кровью и среди этого алого пятна демон жрет ярла. У него перерезано горло, а рядом с ним женщина. И чуть дальше, за их телами виднеется рука, слишком маленькая…
Мне выбивает из видения отвращением такой силы, что я падаю уже на настоящую землю и опустошаю и без того пустой желудок. Мне выворачивает до тех пор, пока горло не начинает драть.
За опустошением накатывает ярость. Ничем больше не сдерживаемая, она жидким огнем заползает в глаза, бьется в висках.
— Ты подохнешь… — слышу я злобное обещание ведьмы. — Вы все подохнете. Ты меня не оста…
Взмах меча со свистом рассекает воздух. Выпад на колено, поворот и лезвие врезается в камень позади шеи сейдконы. Ее слова обрываются. Я дергаю меч на себя и голова откидывается на землю.
Я тупо смотрю перед собой, медленно моргая. Огонь гнева превращается в стужу, от которой начинает трясти. И тут приходит сила. Много силы…
Поток пытается сбить с ног, но я упрямо стою, поглощая стихию. Воздух дрожит и я понимаю,
