– Авиационная пятисотфунтовая бомба армии США – или я Майская королева. Какого дьявола с ней сделали ящеры?
– Черт их разберет, – ответил Остолоп. – Однако вы правы, бомба американская. Мне кажется, кто-то должен разобраться в этой загадке. – Он почесал ухо под шлемом. – Надеюсь, саперы сообразят, в чем тут дело, – если, конечно, доберутся сюда живыми.
Они добрались. Саперов было четверо, спокойные, неторопливые мужчины, производившие впечатление людей с железными нервами. Впрочем, если ты будешь нервничать, когда работаешь с бомбами, у тебя просто не будет времени дернуться больше одного раза.
Их лейтенант – на вид сильно за тридцать – кивнул, увидев бомбу.
– Да, мы уже сталкивались с такими штуками, – сказал он. Он передвинул зубочистку в угол рта, возможно, она заменяла ему сигарету. – Да, бомба наша, но дополнительные приспособления делают ее гораздо опаснее. – Он показал на хвостовое оперение. – Каким-то образом – мы не знаем, как – ящеры умудряются направлять бомбы на цель. Вам здорово повезло.
– Мы и сами догадались, спасибо, – сухо ответил капитан Шимански. – Вы можете вырвать ей зубы?
Зубочистка слегка дрогнула.
– Сэр, если не сможем, у вас не будет возможности на нас пожаловаться. – Лейтенант-сапер повернулся и еще раз внимательно посмотрел на бомбу. Стоя спиной к Остолопу и Шимански, он добавил: – Пожалуй, если немного подумать, то выходит, что мы слишком часто с ними сталкиваемся. Сначала я думал, что ящерам удалось захватить наш арсенал, но теперь я понимаю, что они сами производят бомбы – или заставляют нас их делать.
– Даже думать об этом не хочется, – заметил Остолоп. – Как можно ходить на военный завод и целый день там работать, зная, что ящеры используют то, что ты сделаешь, чтобы взрывать других американцев, а потом идти домой спать – и смотреть на себя в зеркало?
– Понятия не имею, – признался сапер.
Саперы принялись за работу. Их разговор напомнил Остолопу беседы в операционной из какого-нибудь фильма, только саперы просили не скальпели и зажимы, а отвертки, плоскогубцы и сверла. Однако настоящая команда врачей, за которой Дэниелс наблюдал в госпитале, была значительно веселее – они показались ему очень похожими на бейсболистов. С другой стороны, если врачи сделают ошибку, они не взлетят на воздух. Так что саперам приходилось полностью концентрироваться на своей работе.
Один из них тихонько крякнул.
– Вот оно, сэр, – сказал он своему лейтенанту. – Запал испорчен намертво. Мы могли бы играть им в футбол – он бы все равно не взорвался.
Лейтенант вздохнул.
– Ладно, Доннели. Мы уже не в первый раз сталкиваемся с такими запалами. – Он повернулся к Остолопу и Шимански. Пот градом катился по его лицу, но лейтенант ничего не замечал. – Полагаю, ребята, которые сделали эту бомбу, занимаются саботажем и надеются, что это сойдет им с рук. Когда ящеры сами делают запалы, их бомбы всегда взрываются.
– Значит, у них кончились взрыватели? – спросил Остолоп.
– Понятия не имею, – ответил сапер, пожимая плечами. – Если бомбы взрываются, никому не узнать, какие взрыватели на них стояли.
– И большинство бомб все-таки взрываются, – резко сказал капитан Шимански. – Думаю, самолет сбрасывал и другие бомбы, сделанные в США. Возможно, часть из них и имеют испорченные взрыватели, но саботажникам удается добраться далеко не до всех.
– Разумеется, сэр, – кивнул лейтенант саперов. Его люди разложили рядом с бомбой нечто вроде носилок и осторожно переложили на них бомбу. – Спасибо, что позвали нас, сэр. С каждой новой неразорвавшейся бомбой мы приближаемся к решению задачи по созданию аналогичного устройства.
Сгибаясь под тяжестью бомбы, саперы унесли ее из Колизея. Остолоп с тревогой наблюдал за ними. Да, Доннели сказал, что бомба не представляет опасности, но со взрывчаткой лучше не связываться. Если один из саперов упадет, плохие парни очень порадуются.
– Даже если им удается испортить одну бомбу из десяти, – заявил Шимански, – оставшиеся девять все равно взрываются. И это тоже нужно принимать во внимание.
– Да, сэр, – согласился Остолоп, – но даже если они сумели испортить взрыватель у одной бомбы из сотни, им легче жить и смотреть на себя в зеркало. А это много значит.
– Наверное, ты прав, – вздохнул Шимански.
Остолоп не мог винить командира за сомнение, которое прозвучало в его голосе. Да, жить в мире с самим собой очень важно. Но еще важнее – как следует лягнуть ящеров под задницу. Бомбить американцев бомбами, которые сделали их соотечественники… нет, это уже слишком.
Впрочем, если у них кончаются собственные бомбы, то все не так уж плохо.
* * *
Бум!
Снаряд ударил в бронированный скат танка Уссмака. Зубы водителя непроизвольно щелкнули. Снаряд не пробил броню. Танк продолжал катиться дальше, в сторону небольшого поселения, расположенного на холме.
Бум!
Еще один вражеский снаряд отскочил от брони, не причинив ей ни малейшего вреда.
– Впереди! – крикнул Неджас.
– Цель опознана, – ответил Скуб.
Загудели механизмы, башня начала поворачиваться в сторону небольшой пушки, которая продолжала стрелять в них. Сквозь смотровую щель в сгущающихся сумерках Уссмак видел, как тосевиты бегают вокруг пушки, стараясь побыстрее сделать следующий выстрел. Заговорила танковая пушка; тяжелая машина дрогнула от мощной отдачи.
– Снаряд пошел! – воскликнул Скуб.
Он не успел закончить свой короткий доклад, когда его снайперский выстрел опрокинул пушку тосевитов. Вражеские солдаты полетели во все стороны, как сломанные куклы.
– Попадание! – закричал Уссмак. – Хорошая работа, Скуб!
Даже теперь его время от времени охватывало ощущение неизбежного триумфа, которое владело всеми самцами, когда война на Тосев-3 только начиналась. В последние месяцы это ощущение обычно возникало лишь после употребления имбиря, да и то не каждый раз.
– У британцев нет хороших противотанковых пушек. Когда мы сражались с дойчевитами, попадание их снарядов обычно не проходило даром.
– Верно, – согласился Уссмак.
Противотанковые пушки дойчевитов могли пробить броню танка, если снаряд попадал сбоку или сзади. У британцев не было ничего похожего. Даже ручные противотанковые ружья британцев оказались хуже, чем ракеты пехоты дойчевитов. К несчастью, от этого война на забытом Императором острове не становилась легче. Уссмак содрогнулся, хотя внутри танка поддерживалась приятная температура.
– У британцев нет хороших противотанковых пушек, но у них есть другие штуки.
– Ты прав, – согласились с ним Неджас и Скуб, а Неджас добавил: – Проклятый газ…
Он больше ничего не сказал, но этого и не требовалось. Экипажам танков еще повезло. Их машины были защищены от поражения ужасным газом, который если и не убивал сразу, то заставлял тебя пожалеть, что ты не умер. Танкисты поставили самодельные фильтры в местах забора воздуха, чтобы минимизировать опасность попадания газа в легкие. Однако танк не имел герметичной оболочки, и они не могли чувствовать себя в полной безопасности.
– Ни за какие деньги я бы не согласился служить пехотинцем в Британии, – задумчиво проговорил Скуб.
– Верно, – хором ответили Неджас и Уссмак.
Пехота несла огромные потери от отравляющих газов. Командование перебрасывало танки и бронемашины с одного места в другое. Сейчас пехотинцы поднимались на холм в машинах – но когда они доберутся до места, им придется выйти и сражаться. Выходить наружу всегда опасно. А здесь, когда Большие Уроды могли в любой момент применить газы, это было опасно вдвойне.
Пулеметные пули застучали по броне танка. По приказу Неджаса Скуб несколько раз выстрелил в деревянное здание, где прятался пулеметный расчет. Оно тут же загорелось.
– Мы захватим это поселение, – заявил Неджас. – Местные жители называют его… – Он замолчал, разглядывая карту, – Вогрейв или что-то вроде того. И тогда займем высоту, с которой сможем обстреливать оба берега реки. А завтра мы начнем наступление на… – он еще раз сверился с картой, – на Темзу.
– Недосягаемый господин, может быть, нам следует подумать о ночном наступлении? – спросил Скуб. – Аппаратура ночного видения дает нам преимущество.
– Нам приказано остановиться в Вогрейве, – ответил Неджас. – Мы понесли слишком большие потери, кроме того, у нас осталось мало снарядов – здесь оказалось слишком много Больших Уродов. К тому же они часто применяют газ, который усугубляет наши трудности.
Несмотря на прямое попадание в дом, британцы продолжали вести ответный огонь. Скуб отстреливался. Броневые машины также открыли огонь из пулеметов по Вогрейву, и в вечернее небо начали подниматься густые клубы дыма. Однако вспышки показывали, что британцы не желают сдаваться. Уссмак вздохнул.
