– Я знаю, что не дает мне покоя, – сознался он с явной неохотой. – Мне не нравится то, что я оказался укушенным, а ей хоть бы что.
– Боже, до чего же мне, младшему сыну в семье, не повезло – иметь такого безмозглого старшего брата!
– Весьма польщен, что ты так высоко меня оценил.
– Всегда готов и дальше расточать тебе комплименты.
– Она не говорила, что любит меня.
– Можно, конечно, допустить, что она такая же толстокожая, как и ты. А возможно, решила, что не стоит признаваться тебе, ведь сам-то ты не заикнулся о своих чувствах. И знаешь что, я буду очень удивлен, если вдруг окажется, что она не любит тебя. Принять тебя таким, каков ты был, довериться тебе, по ее понятиям, уголовнику, да еще пытавшемуся скрыться от закона... Она стала твоей любовницей, хотя мы оба понимаем, что она весьма добропорядочная девушка. Таким, как она, нелегко поступиться своими принципами. Боже, да ты только вспомни, она ведь сдерживалась в ответ на все выходки нашей матери, только бы оставаться рядом с тобой. Нет, если ты всерьез пораскинешь мозгами, то найдешь уйму доказательств того, что она чувствует к тебе.
– Она его любит, можете не сомневаться.
Братья оглянулись и увидели Себастьяна, который невозмутимо курил неподалеку свою папиросу.
– Черт бы тебя побрал! Это семейный разговор, а не для чужих ушей!
– Вот я и позаботился, чтобы вам никто не мешал. Оуэн рассмеялся, а Хантер гневно сверкнул глазами сначала на брата, затем на Себастьяна.
– И откуда тебе известно, что она чувствует? Почему ты так уверен в этом?
– У меня несколько сестер. Я имел счастье наблюдать за всеми признаками их влюбленности. И выслушивал их. Видел, как они выглядели, как вели себя. Лина повторяет все их поступки. К тому же она согласилась отложить свадьбу, подождать, как ты того хотел.
– Да, она согласилась с моими доводами.
– Вот и я о том же. Она согласилась, хотя и испытывает, конечно же, страх. Страх перед тем, что пока ты выжидаешь, то можешь и передумать. Но вот сидит дома и ждет тебя. Но ты можешь не волноваться. Даже если ты и передумаешь, о ней будет кому позаботиться. И позаботятся о ней очень хорошо. – Себастьян удалился неторопливой походкой.
– Эй, слушай-ка, он, кажется, имел в виду себя, – ошарашенно пробормотал через какое-то время Оуэн.
– Именно так, братишка. Дьявольщина, я должен был давно догадаться, куда ветер дует. Но тут ему ничего не обломится. Пусть себе свистит в кулак.
Братья помолчали, пытаясь поудобнее устроиться на своих одеялах. Затем Оуэн продолжил разговор:
– Я рад, брат, что ты повстречал Лину. Она помогла тебе пережить всю горечь от этой истории.
Хантер, подумав, согласился с ним. Все его ожесточение, разочарование и горечь прошли почти бесследно. Осталась настороженность к людям, умение быть начеку, но это вовсе не плохо. Эти качества ему еще ох как пригодятся. Но нравственно он сохранился. Хантер даже не заметил, когда Лине удалось сотворить это маленькое чудо исцеления.
– И правда. Но... боюсь, Оуэн, – прошептал он, – что она смогла бы вернуть все обратно, только это будет в десятки раз больнее.
Когда они наконец добрались до места, Хантер был уверен, что не только он хотел бы, забыв о суде и процессе, повесить Уоткинса на первом попавшемся суку. А заодно с ним и бывшего шерифа Мартина. Ни тот ни другой не пропускали ни единого шанса открыть свои пасти и изрыгнуть полные ненависти и злобы проклятия на головы сопровождавших. Маршал Такмен недолго терпел это и приказал где-то в начале пути заткнуть им рты кляпами. Но и это не помогло. Они словно копили злобу и в те минуты, когда их готовились покормить, брали свое.
Одна отчаянная попытка бандитов спасти Уоткинса провалилась, добавив еще двух узников в тюремную карету. И наконец всех бандитов водворили в тюремные камеры дожидаться суда.
– Вскоре все это останется позади, – сочувственно произнес маршал Такмен, похлопав Хантера по спине.
– Наверное, я все же не уеду сразу после вынесения приговора, как предполагал. Хочу присутствовать на казни, чтобы своими глазами увидеть, как этого ублюдка вздернут на веревке.
– Ты когда-нибудь видел повешение?
– Да. – Хантер вздохнул и сокрушенно мотнул головой. – Именно тогда я и поклялся, что больше ноги моей не будет на подобных зрелищах, не важно, какого мерзавца лишают жизни этим способом. Но тут...
– А пока самое время выпить, искупаться и добраться до кровати.
– Видишь Себастьяна? Он как раз отправляется в такое благословенное местечко. Так что следуй за ним. А я пошлю за тобой, как только ты понадобишься.
Хантер очень надеялся, что вынесение приговора не затянется. Он думал только о том, как поскорее добраться к Лине.
Лина медленно покачивалась в кресле-качалке на веранде, уставясь вдаль невидящими глазами. Там вдалеке работали мистер Уолш с сыновьями и их помощники. Жаль, что она не может присоединиться к ним! В том направлении находился и штат Нью-Мексико, там был сейчас ее Хантер. Как бы ей хотелось находиться с ним! Она горько усмехнулась. Да она согласилась бы оказаться где угодно, только не здесь.
Когда мужчины оставались дома, все было прекрасно. Но стоило им выехать на работу, как везде воцарялась Лорейн, и жизнь становилась невыносимой. Лорейн давала почувствовать свое отвращение к будущей невестке тысячью разных способов, и единственной передышкой были лишь моменты, когда она принималась изводить Молли Питтс, которая стоически переносила издевательства, хотя и обращались с ней, как с рабыней на галере. Лина начала подозревать, что Молли терпела это лишь по одной-единственной причине – причина называлась Слоун Уолш. В целом ситуация в доме была просто невыносимой. И ей не удавалось хоть как-то улучшить ее. Все ее попытки терпели неудачу.
А сегодня началась вообще самая худшая из всех кампаний, задуманных Лорейн против нее. В данный момент миссис Уолш сидела в гостиной, окруженная местными приятельницами, угощала их чаем и, в этом Лина не сомневалась, успела наболтать им с три короба лжи, которую те не замедлят разнести по округе. Скоро она станет в этих местах таким же изгоем, каким была в Колорадо. При мысли о том, как это ранит Хантера, ей захотелось расплакаться. Пока он изо всех сил старался возвратить ей доброе имя в Нью-Мексико, его мать успешно поливала ее грязью здесь, дома. Да еще так, что этого уже никак не исправить. И Лине уже не приходило в голову ни одной светлой мысли, что же можно предпринять в такой ситуации.
– Можно я посижу рядом с тобой, Лина?
Немного удивленная, поскольку совершенно не слышала шагов Лори, Лина вздохнула.
– Боюсь, Лори, что если услышу от тебя твое вечное «мама говорит», то именно сегодня не выдержу. Повалю тебя на землю и начну топтать ногами, визжа при этом, как свинья недорезанная.
