– Можно я посижу рядом с тобой, Лина?
Немного удивленная, поскольку совершенно не слышала шагов Лори, Лина вздохнула.
– Боюсь, Лори, что если услышу от тебя твое вечное «мама говорит», то именно сегодня не выдержу. Повалю тебя на землю и начну топтать ногами, визжа при этом, как свинья недорезанная.
– Я не скажу ничего подобного. – Лори присела рядом. – Но они перемывают сейчас тебе все косточки, как сама понимаешь.
– Для чего еще они могли собраться? Я и не сомневалась, что они славно развлекутся. И будут потом очень усердно распространять обо мне все эти измышления. Их хлебом не корми, только дай измазать кого-нибудь грязью.
– А разве то, что они будут болтать, сплошная ложь?
– Возможно, что и нет. В моей жизни случилось много всякого, да и у Хантера тоже, что заправской сплетнице и в самых смелых мечтах не могло присниться. И все же их это совершенно не касается. И потом, они все так переврут, что получится одна гадость, а так в жизни не бывает.
– Она и вправду застала тебя в кровати с Хантером?
– Немного ошарашенная тем, что Лорейн болтала об этом при дочери, Лина решила быть честной до конца.
– Да, так оно и было. Мы же с Хантером собираемся стать мужем и женой. Не то чтобы это полностью оправдывало нас, избави Боже. Но когда убегаешь от патрулей и охотников за наградой за твою несчастную голову, когда тебя заклеймили, как настоящую уголовницу, то разве думаешь, что потом о тебе станет болтать кучка сплетниц за чаем? Пусть я даже и поступила легкомысленно и глупо, но я принадлежала одному мужчине. И не собираюсь поступать иначе, так что они не имеют никакого права судить меня.
– Точно, я тоже так думаю. Но они все равно будут этим заниматься. Лина, как ты считаешь, можно любить кого-то, но не... уважать? То есть этот кто-то тебе совершенно не нравится? – еле слышно спросила Лори.
– Конечно. Это случается довольно часто. – И Лина кратко рассказала Лори о Черити. – Даже сейчас мне трудно заставить себя думать о ней не как о своей матери, Привычка, понимаешь? Я считала ее своей матерью, пока несколько месяцев назад она не выпалила мне правду в лицо. Мне она в принципе никогда не нравилась. Она могла быть очень подлой, холодной и равнодушной, часто издевалась надо мной. Она обманывала своих постояльцев и совершенно не интересовалась мною. Да ей было наплевать на меня. Поначалу я чувствовала себя виноватой, но затем познакомилась с другими людьми, у которых тоже были родители, которые им не нравились и с которыми они плохо ладили. Я старалась вести себя как самая преданная дочь, то есть была послушной, помогала и ухаживала за ней, если было нужно, но и только. Я очень рано поняла, что совсем не обязательно мне должны нравиться ее поступки. Она и вела себя как хотела. Ей ведь было безразлично, как я к ней отношусь.
Лори вздохнула:
– Не думаю, чтобы я нравилась своему па и братьям.
– Они вряд ли знают тебя достаточно хорошо, чтобы прийти к окончательному выводу. Им ведь так и не позволили по-настоящему узнать тебя.
– И верно. Могу припомнить тысячу случаев, которые подтверждают твои слова.
– Это не значит, что ты не можешь сойтись с ними сейчас. Они не станут тебя отталкивать.
– Ты права. Они не станут. Даже если я опять затяну свою волынку насчет «мама говорит». Теперь они благодаря тебе стерпят. Я уже сама убедилась в этом. Пока тебя не было, они даже не желали разговаривать со мной. Стоило мне произнести эти два слова, как они начинали рычать, плеваться и убегали.
– Я лишь предложила им выслушать тебя. Но если они начали вести себя иначе, значит, сами так захотели.
– Наверное. И возможно, я скоро совсем прекращу эту игру в «мама говорит».
– И тогда, уверена, заметишь, что дела идут на лад. В любом случае ты не услышишь зубовного скрежета и повернутых к тебе спин.
Лина улыбнулась, заметив, что Лори развеселилась и тихонько смеется. Тут она сообразила, что впервые видит девушку смеющейся.
– А можно спросить, что заставило тебя начать эту игру? Если не хочешь, можешь не отвечать, – тут же спохватилась Лина, решив, что девочка и так сегодня разоткровенничалась сверх обычного.
– А я и сама хотела тебе рассказать о причине. Я часто видела, как отец и братья разговаривают друг с другом, шутят и смеются над чем-то. Затем я поняла – не сразу, конечно, – что мама никогда не смеется со мной. Да и говорит-то она не со мной, а как бы читает лекцию или дает указания. И тут я поймала ее на двух мелочах, которые оказались бессмысленной ложью. Сейчас уже не важно, что это за мелочи. Важно то, что я подумала: она могла ведь солгать и в более важном деле. Я так разозлилась, что немедленно начала искать ответы на свои вопросы.
Лори улыбнулась, когда Лина тихо рассмеялась в ответ на такое признание.
– Я получила кое-какие ответы впрямую, но большую часть просто подслушала. Мама и дня не может прожить без лжи. Сначала я бесилась от этого, но потом решила, что не стоит тратить силы на ее разоблачение. Ведь она так занята собой и своими кознями, что даже не замечает, что я злюсь на нее. Вот и пришлось понять, что надо думать самостоятельно и поступать соответственно своим собственным выводам. Теперь уж пора выйти из-за мамочкиной спины и посмотреть на все собственными глазами.
– Думаю, Лори, что именно это и называют взрослением.
– Не знаю, наверное. Но вот точно то, что легким мне это не показалось. А часто было просто больно.
– Ты права, взрослеть и больно, и трудно.
– Я, пожалуй, вернусь в дом, А то скоро леди-кумушки начнут разъезжаться, и мама станет искать меня.
– Говоришь, скоро разъедутся? – пробормотала Лина, когда Лори поднялась.
– Да, даже Патриция Спотфорд.
Лина еле слышно проговорила «Благодарение Господу» и так закатила глаза, что Лори весело засмеялась. После чего девушка бесшумно проскользнула в дом. Лина тут же встала с кресла, чтобы не столкнуться нос к носу с гостьями, у которых уши до отказа набиты сплетнями о ней. Да и, честно признаться; ей вовсе не улыбалось еще раз увидеть прелестную вдову Патрицию Спотфорд. Этим утром Лина уже получила порцию инсинуаций, касающихся Патриции и Хантера, – туманные намеки на любовь, которой так и не дали расцвести в полную силу, и на возможный шанс воссоединения любящих сердец теперь, когда ничто не мешает.
Лина старалась не слушать всего этого, но оказалось, что Патриция так много знает о Хантере. И было очень трудно погасить искорку сомнения, которая тут же возникла в ее мозгу. Но хуже всего, что Лорейн поняла: она добилась своего – зародила сомнения. Похоже, теперь в этом доме некуда будет спрятаться от Патриции.
Пытаясь отделаться от грустных размышлений по атому поводу, Лина успокоила себя тем, что займется этой новой заботой на свою голову лишь тогда, когда она встанет перед ней воочию. И ни на мгновение раньше. Во всяком случае, сегодня у нее появилась тема для приятных мыслей – Лори. Лори вырвалась из цепкого капкана Лорейн, причем по своей собственной воле, а это уже победа. Было безумно жаль девочку, которой пришлось пережить в одиночку такой сложный внутренний конфликт, теперь уж Лори ни за что не станет второй копией Лорейн. И не будет вести жалкую, полную горечи и пустоты одиночества жизнь, которую Лорейн сотворила для себя своим собственным скудным умишком и холодным сердцем.
