— Артур, — слабым голосом сказала она, — а где Перси, почему он пришел?
— Молли, — взял ее за другую руку муж и прижался губами, — дорогая…
Голос Артура стих.
— Артур, — тихо сказала женщина, глядя на мужа, детей, Гарри и Дамблдора, — где Перси? Он ранен?
— Молли, — Дамблдор положил руку ей на лоб, — Перси погиб…
— Что? — вздохнула она и посмотрела на детей, стоящих за спиной старика, обнявшись. — НЕТ!!!!!
Миссис Уизли была безутешна; дети, как могли, поддерживали родителей — Артур Уизли слег с нервным истощением на следующий день. Близнецы не отходили от них ни на шаг, а Дамблдор попросил Чарли больше не работать в Ордене. Тот сказал, что не может так поступить, что два брата погибли, и он должен отомстить Упивающимся Смертью.
Как ни пытался Дамблдор, Чарли ничего не хотел слышать и замкнулся в себе, даже не приходил в госпиталь к родителям. Гарри по-прежнему не хотел разговаривать с директором, не смотря на все попытки старика наладить с юношей контакт. Снэйп не появлялся, не выходил на связь, и Дамблдор сильно забеспокоился. На пятый день, Гарри сказал, что хочет вернуться в дом крестного.
— Не думаю, что там безопасно, Гарри, — Дамблдор, естественно, был против этого.
— А я не спрашивал вашего разрешения, директор, — грубо ответил Гарри, — я просто ставлю вас в известность.
— Гарри, за что ты так груб со мной? — устало сказал Дамблдор. — Что я делаю не так? Ты же видишь, какая ситуация…
— Вы все делали не так с самого начала, профессор, — ответил Гарри.
— Ты очень жесток, Гарри, — покачал головой Дамблдор. — Я не смог защитить тебя от жестокости нашего мира.
— И не надо было! — ответил Гарри. — Все, что от вас требовалось — говорить мне правду, а вы молчали столько лет! Вы и Снэйпа обидели ни за что. Если из-за вас он не вернется — что вы тогда будете делать? Ведь он — ваш единственный козырь.
— Ты прав, Гарри, но у меня были основания так думать, — ответил Дамблдор.
— Какие, например? — воскликнул Гарри. — Разве он обманул вас хоть раз за все эти годы? Вы просто использовали его все это время, а теперь и меня так же хотите, но я не позволю мною играть — не выйдет!
— Гарри, я умоляю тебя,…- устало проговорил Дамблдор. — Мне и так тяжело, не делай из меня козла отпущения.
— Вы сами себя загнали в такую ситуацию, — холодно ответил Гарри. — Я возвращаюсь к себе домой. Не ищите разговора со мной, если Мастер Снэйп не вернется.
— Гарри…
Но Гарри подошел к камину, кинул в него летучего пороха и отчетливо сказал:
— Площадь Гриммо, двенадцать, Лондон!
Его закрутило, но уже через несколько секунд Гарри вышел из камина в кухне крестного. Там было пусто — дома никого не было. Гарри и не хотел никого видеть. Все это было слишком тяжело для него — семья Уизли потеряла двоих сыновей в один день, и еще погибло столько людей из волшебных семей. Гарри чувствовал на себе всю боль и вину — Волдеморт все это устроил из-за него. Гарри поднялся в свою комнату на третьем этаже, разжег камин и сел в любимое кресло с книгой по Окклюменции, чтобы отвлечься от тяжелых мыслей.
К вечеру Гарри сильно проголодался и спустился на кухню. Он облазил шкафы и холодильник, нашел остатки последнего приготовленного миссис Уизли ужина и разогрел все, что было съедобное, в микроволновке. Гарри решил, что завтра весь день проведет в больнице Св. Мунго у Римуса. Тот пока был без сознания, но врачи рассчитывали на его скорое выздоровление. С тяжелым сердцем Гарри лег спать, и проснулся только в девять утра на следующий день.
Гарри каждый день проводил у кровати Римуса, который пришел в себя только через четыре дня. Люпин очень удивился, увидев Гарри возле себя, но был рад, что парень жив. Гарри рассказал Римусу, что Перси погиб, закрыв собой Министра Магии; что Билл умер от ран, не приходя в сознание. Гарри так же рассказал, что слугами Волдеморта были совершены нападения на дома волшебников по всех Британии. Большинство семей были уничтожены полностью, от осознания этого, Гарри стало еще тяжелее на душе — он боялся, что может не увидеть кого-то из ребят в Хогвартсе. Гарри не стал рассказывать Римусу, что он не общается с Дамблдором из-за Снэйпа, но, похоже, сам директор об этом сказал Люпину.
— Гарри, ты слишком суров к Дамблдору, — еще ослабленным голосом говорил Люпин. — Ему очень тяжело, и он глубоко сожалеет, что наговорил Северусу такие слова…, а ты не должен усугублять его, и без того, сложное положение.
— Дамблдор сам загнал себя в такую яму — я тут ни причем, — ответил Гарри. — Ты поправляйся, Римус — это сейчас для меня самое главное, а с директором я не буду разговаривать до тех пор, пока он не вернет Снэйпа. Тебе Дамблдор ничего не говорил?
— Ты обеспокоен, Гарри? — спросил Люпин. — Дамблдор тоже переживает. Северус не выходит на связь уже вторую неделю, и он не пришел ни на собрание учителей.
— Кстати, а кто-нибудь в Ордене еще остался, кроме нас троих? — спросил Гарри.
— Я не знаю, Гарри, — прохрипел Люпин, — у Дамблдора уже руки опускаются из-за стольких потерь.
— Он же знал, что так будет. Идет война, Римус, — ответил Гарри, — Уизли потеряли двоих; чудо, что я уцелел, а сколько людей убили в Министерстве? Дамблдор сказал?
— Нет, и "Ежедневный Пророк" молчит, — сказал Римус. — Видимо, потерь слишком много, чтобы сосчитать их за неделю…
— Интересно, если Волдеморт преподнес такой подарок всем на Рождество, то чего же ждать от него дальше? — сказал Гарри. — На Пасху он взорвет Хогвартс?
— Дамблдор считает, что Волдеморт выждет пару месяцев — он тоже много людей потерял, — ответил Люпин.
— Да, брось ты, Римус, — воскликнул Гарри, — Дамблдор убивается из-за своих людей, а Лорду на всех наплевать! Он — чудовище, для него оборвать чужую жизнь — как чихнуть! Что ему до того, что погибло три сотни его людей? Еще наберет! Дементоров подключит!
— Да, очень радужные у тебя прогнозы, Гарри, — констатировал Люпин. — От Снэйпа набрался?
— А уж про него я вообще молчу! — продолжил Гарри. — Если Снэйп откажется помогать Дамблдору — что тогда старик будет делать? У него же больше нет шпионов в стане врага!
— Я уверен, что Северус вернется, — неуверенно сказал Люпин. — Не дави на старика, ему, правда, очень тяжело, Гарри.
— Я не буду, — сказал Гарри, — я вообще не буду с ним разговаривать.
— Прекрати, Гарри! — возмутился Люпин. — Ему нужен каждый человек! Столько людей гибнет, нам не нужна вражда в нашем лагере. Волдеморт только этого и ждет! Тогда мы станем уязвимы.
— Я сейчас мы сильны, как никогда, так? — съязвил Гарри. — Дамблдор скрывает от нас слишком многое, чтобы рассчитывать на победу. Когда он планирует провести собрание Ордена?
— Он сказал, что пока ему нечего сказать, да и негде его проводить — ты же с ним не разговариваешь, Гарри, — сказал Люпин.
— Я не отказывал ему в размещении штаба Ордена — пусть приходит, когда нужно, — ответил Гарри, — и я, безусловно, буду с ним общаться на собраниях и все такое, но не больше. Так ему и передай.
— Лучше, если бы сам ему сказал, Гарри, — предложил Люпин.
— Нет, Римус, ты меня извини, дружище, но я уже решил, — сказал Гарри. — Слушай, я приду завтра, ладно? Мне надо уроки делать, я совсем ее забросил из-за всего этого.
Люпин пожал Гарри руку на прощание, а Гарри, все-таки решил сам сказать директору, чтобы штаб Ордена и собрания возобновились в доме на площади Гриммо, 12. Через камин Гарри вернулся в Хогвартс, куда вернулись многие ученики, боясь оставаться в своих домах из-за следующих возможных нападений Волдеморта.
Гарри вышел в гостиную Гриффиндора, где ему очень обрадовались друзья. Гарри спросил у Рона как его родители, миссис Уизли все так же была убита горем, а отец уже вернулся на работу. После похорон Билла и Перси, Гарри не видел друзей, так как практически все время был у Римуса или дома за книгой.
— Почему ты вернулся, Гарри? — спросила Гермиона.
— Я должен видеть Дамблдора, — коротко ответил Гарри. — Он в школе?
— Он заходил к нам утром, — сказала Джинни, — на нем лица нет — он очень переживает. В министерстве погибло столько людей, плюс еще на аллее Диагона — Дамблдор не знает, что и делать…
— Ладно, я пошел к нему, — сказал Гарри и вышел из гостиной.
Он медленно шел по коридорам, автоматически сворачивая на нужных поворотах, и очень скоро очутился перед каменной горгульей, охранявшей кабинет директора.
— Сладкая вата, — сказал Гарри, и лестница стала подниматься вверх.
Гарри постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, вошел в кабинет. Дамблдор сидел за своим столом и что-то писал. Похоже, что старик даже не заметил вошедшего юношу.
— Директор, — холодно сказал Гарри, и Дамблдор поднял глаза.
— Здравствуй, Гарри, — тепло ответил старик, откладывая красивое алое перо в сторону, — садись, пожалуйста.
