зла. Они, заповеди, были даны в эпоху Овна для усвоения их людьми эпохи Рыб, эпохи христианства, в коей родилось и большинство ныне живущих. Однако если исходить из нравственных «достижений» текущего момента, то можно заключить, что современники эпохи Рыб
не справились в целом с этой задачей: как из дьявольского рога изобилия на нас сегодня сыплется и льется скверна, однозначно табуированная Декалогом: убийство и насилие, кража и обман, обездоленные родители и изощренная подлость… Тем не менее не будем делать скороспелых, поверхностных выводов.
* * *
О нравственном фоне всей эпохи нельзя судить, исходя из вопиющей безнравственности ее завершающего этапа, который мы физически проживаем сегодня. В течение двух с лишним тысяч лет божественный Экспериментатор изменял условия эксперимента с людьми неоднократно и коренным образом, чтобы всесторонне испытать человека с его неизменной от создания природой, включая и «зло от юности», во множестве разнородных ситуаций. В результате Творец убедился, вероятнее всего, лишь в одном: в беспредельности того, на что способно Его лучшее из творений.
Наряду с разгулом животных инстинктов, человек многократно являл миру прекрасную работу механизмов управления этими инстинктами. От полнейшей распущенности до жесткого аскетизма, от безудержного порыва страстей до беспощадного властвования собой – таковы лишь некоторые «полярные» возможности человеческой триады.
Войны, революции, подъемы Отечества из разрухи – эти этапы эксперимента предельно обнажили в Человеке чисто человеческие же признаки: духовную мощь и нравственное величие. Более того, очень многие люди опередили в духовном плане «свое» время: в эпоху Рыб они самоотверженно исполняли божественные установки, предназначенные грядущей эпохе Водолея. Они не просто уклонялись от зла, но и являли эталоны добра. Разве мыслимо, к примеру, представить себе, сколько раз и в каких условиях была исполнена высочайшая христианская заповедь: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин. 15,13)? Менялись ее формулировки применительно к ситуациям, допустим: «сам погибай, а товарища выручай», но не менялся ее высокий жертвенный смысл. Во времена «Морального кодекса строителя коммунизма» мы еще держали высокую нравственную планку.
Тому способствовали: благоприобретенное индивидуальное самосознание и жесткая партийная дисциплина. И то и другое – плоды морально здоровой экономики, нимало не зараженной вирусом «священной» частной собственности. Мы располагали широким спектром высоких нравственных ориентиров, разносторонняя декларация которых в известной степени уравновешивала инстинктивные позывы самости, сдерживала имманентное зло в придонных слоях человеческой души; ценностная шкала большинства людей включала в себя достаточно разветвленную духовно-культурную зону. Понятия «мое» и «наше» пребывали в относительной гармонии, по крайней мере – не являлись антагонистами. Государственные законы не находились в противоречии законам нравственным, не являли вызова последним.
Условия божественного эксперимента в целом были сведены в хорошо согласованную динамичную систему, в длительной жизнеспособности которой никто не сомневался. Она представлялась нам вечной и нерушимой. И все же «скала» эта рухнула, и практически – мгновенно. Что же явилось причиной обвала? Человеческий фактор или божественная воля? Разумеется, – последнее, но в обличье – первого.
Эпоха Рыб подходила к своему завершению, но глубина человеческой низости, нутро его животной самости, степень сердечного зла «от юности» не были, да и не могли быть, раскрыты полностью. В социалистических условиях божественного эксперимента время, когда «отступники исполнят меру беззаконий своих» (Дан. 8,33), то есть явят крайние формы безнравственности, наступить не могло в принципе, поскольку партийно-государственная система блокировала такое, как правило, своевременно и жестко.
Творцу же тем не менее в канун новой эпохи крайне необходима максимально полная информация о низкопробных качествах человека, знание всех «резервов» его греховности. «Не спешить колебаться умом и смущаться… будто уже наступает день Христов… ибо день тот не придет, доколе… не откроется человек греха, сын погибели» (2 Фес. 2,3). Иными словами, без глубокого ведения того, на что еще способно Его лучшее творение, без ревизии арсеналов его нравственности Создатель не может успешно программировать дальнейший Свой эксперимент. Без знания всего комплекса негативных возможностей созданного Им человека Творцу затруднительно корректировать индивидуальные жизненные программы людей в новой эпохе. Ведь в нее-то естественным образом перейдут все, дожившие до нее физически, большинство из которых не готовы к этому морально. Ясно, что «дефектных» участников эксперимента с их неадекватными новой эпохе взглядами, Творцу желательно выявить заранее, чтобы в новых условиях формирования пожизненных индивидуальных заданий вносить в последние соответствующие коррективы.
Конечно, человеческому сердцу присуще «зло во всякое время» (Быт. 6,5), но поскольку сами времена (эпохи) меняются, постольку обновляются и формы реализации зла. Так что каждому времени – «свое» зло, и тащить в новый этап эксперимента нераскрытое зло из прошлого – излишняя нагрузка на эпоху. Зло должно быть явлено Богу в нюансах и в свое время, которого остается, кстати, все меньше и меньше: эпоха Водолея поджимает буквально. Поэтому Бог резко меняет условия эксперимента. Но каким образом?
Дав его участникам небольшой временной отрезок (период «горбачевской» перестройки) для предварительной адаптации к принципиально новым условиям жизни, Он делает ход действительно достойный Творца! Изменив характер всего лишь одного параметра Своего эксперимента, Бог инициирует цепную реакцию, которая коренным образом и в кратчайшие сроки изменяет его характер в целом.
Выхолостив из экономики страны ее гуманистическую сущность, Творец вживляет в нее сущность зоологическую. Эта многоглавая «священная» гидра, разъедая материальную основу общества, его фундамент, буквально обрушивает всю жизнь, все ее аспекты, в том числе, и это главное: нравственный, культурный и духовный. Общественная триада распалась, неумолимо разлагаются вширь и вглубь триады индивидуальные. Новые, потребительские идеалы столкнулись с нравственным императивом предыдущего этапа божественного эксперимента. В этом хаосе быстро вызревают идеальные условия для разгула преступности и, следовательно, раскрытия зла, несущего в себе столь необходимую Богу информацию.
Думается, что сегодня, по прошествии двадцати лет рыночно-базарной жизни, слова Библии: «И воззрел Бог на землю, – и вот, она растленна: ибо всякая плоть извратила путь свой на земле» (Быт. 6,12), как и в предпотопные времена, исчерпывающе характеризуют духовно-нравственное состояние людей: «И как было во дни Ноя, так будет и во дни Сына Человеческого» (Лк. 17,26). Но есть и принципиальная разница.
В Библии Господь, видя, «что велико развращение человеков на земле, раскаялся, что создал человека на земле и восскорбел в сердце своем» (Быт. 6, 5-6). Грех проник в людей настолько глубоко, что его можно было уничтожить только вместе с ними, и Творец решается на потопление всего живущего на земле, кроме семейства якобы праведного Ноя. (Кстати, неспособность разглядеть в последнем безнравственную личность подчеркивает еще раз, что Творец отнюдь не всеведущ, и действует нередко методом проб и ошибок.)
В настоящее же время, на закате эпохи Рыб, людям, даже дошедшим до самого дна бездны зла, уже не грозит массовое
