продавать буду, так и напишу на ней, может, кто позарится, — пробухтела Валентина. — А себе что-то поновее куплю.
— Только попробуй продать!
— Ну тогда цыганам сдам за нал!
— Я сама тебя цыганам сдам за нал! И то выручу меньше, чем с тачки… Нужна новая, — наставительно подытожила ее матушка, — возьми и заработай.
— И где мне на нее зарабатывать? Стриптиз у тебя около шеста танцевать?
— Можно подумать, ты на стриптизе заработаешь. Грации как у коровы…
В общем, знакомство с матерью Валентины многое расставило по своим местам. Для полноты образа им бы обеим стоило жить в трейлерном парке, но нет — жили они в особняке, не таком, конечно, роскошном, как у родителей Императрицы, но тоже весьма себе. А что, бизнес на голых бабах хорошо приносит во все времена.
Наконец эта легендарная развалина на колесах доехала до горы, где находилась Восточная Старшая, и на самом въезде встретилась со своим далеким-далеким потомком — в виде небесно-голубого внедорожника Императрицы, подъехавшего к склону с другой стороны. Повинуясь правилам дорожного движения, старый нехотя уступил малому.
— И здесь ей уступать… — пробурчала бунтарка, глядя на проезжающий мимо внедорожник так, словно хотела въехать ему в бочину и хоть немного попортить товарный вид.
— Засоса на шее вроде нет, — сказала одна из ее подружек, прилежно всматриваясь в водителя обогнавшей нас тачки.
— Да по-любому замазала, — выдала другая.
— Прибила бы, — процедила Валентина, таща свою гремящую колымагу следом. — Если бы не эта сука, я была бы сейчас королевой школы! Но она убила мою репутацию…
Хм. А я думал свою репутацию ты убиваешь сама.
— Когда у тебя такая крутая машина, такие родители, такой сосед, — продолжала бурчать оторва, — конечно, будешь королевой! А вот отбери у нее это все, кем бы она стала?
— Тобой? — предположила одна из ее подружек.
— Это не то, что я хотела услышать вообще-то, — мигом раздалось в ответ. — Дармоедки! Завтра пешком до школы пойдете. Или Императрицу попросите, пускай она вас везет…
И судя по натужному скрежетанию тормозов, тачка и сама была бы не против.
— Все, приехали, детишки, — бросила ее хозяйка, аж со скрипом останавливая свою развалюху. — Валите на занятия!
Эх, пожалуй, не оставлю я такому водителю на чай и друзьям не порекомендую. Один из пяти — и то лишь потому, что, несмотря ни на что, мы все-таки доехали.
Первый школьный день, по сути, был констатацией новых статусов. Началось с того, что в коридоре по пути в класс я столкнулся со Свитой и их несносным величеством.
— Привет! — первой проворковала Марианка и игриво помахала длинными ноготками.
— Привет… — следом стрельнула в меня восточными глазками Амина, чей опухший нос все еще прятался за внушительным пластырем.
В школу она, кстати, вернулась брюнеткой — видимо, после того как ей разбили лицо, приняв за Марианку, она больше не захотела быть Марианкой.
После чего поздоровалась Руслана, явно не понимая, чего со мной все такие приветливые. И только после этого одна надменная зараза изволила перевести на меня свой заносчивый взор.
— Добрый день, Роман.
— Привет, Ром… — последней робко поздоровалась Инна, словно не зная, можно ли не то что трахаться, но даже разговаривать со мной на глазах у подружки, а то вдруг теперь и это неприлично.
Но тут в руках ее внешнего разума завибрировал смартфон, и Катерина чуть ли не с головой нырнула в экран, явно не думая ни о каких приличиях. Кстати говоря, ее школьная блузка, обычно небрежно полурасстегнутая, сейчас была застегнута аж до самого верха, словно скрывая что-то — видимо, прощальные подарки от одного заграничного гостя. В любом случае остаток каникул прошел без королевских деклараций. Знаю только, что всеми ожидаемый мудак в публичном пространстве Карпова так и не объявился — похоже, не нашлось у него на это времени.
Оказав мне честь своим вниманием, королевская процессия направилась дальше. И лишь Инна обернулась, провожая меня одиноким, несчастным взглядом — этакая лихая пиратка, которая сама себе устроила постриг и сама себя заключила в воображаемый монастырь. Как средневековые монахи, которые стегали себя за грешные страсти кнутами, так же и она стегала себя за безрассудство воздержанием. Я уже боялся всей той бурной энергии, которая выплеснется на меня, когда ее воздержание закончится. Но сейчас эта передышка оказалась очень кстати, потому что и без нее ко мне уже выстроилась очередь.
Первой была Амина, написавшая на первой же перемене, что ей очень нужно со мной поговорить. Так что я пригласил ее в одну уютную школьную подсобку, где мы частенько с Аленой… говорили.
— Это просто невыносимо, — моя новая подруга сразу приступила к беседе, обвивая мою шею руками. — Девочки все как с ума сошли! Инна расстроенная, Марианка до сих пор злая, Руслана как обычно никакая. А Катерина… — грустный вздох пришелся мне прямо в губы. — Вообще как будто не с нами. Только в своем телефоне и сидит… А главное, — хитрые восточные глазки, томно сверкавшие в полумраке, стали совсем грустными, — никому нет дела, что у меня нос болит…
— Бедная, — сказал я, мацая для облегчения боли ее абсолютно здоровую задницу.
— Да, — проворковала Амина, еще теснее прижимаясь ко мне, — поэтому я и пошла к тебе. За утешением…
Прикинув, что перемена маленькая, я утешил ее очень быстро, но при этом эффективно.
— Как же все-таки хорошо, — блаженно постанывая у стены, выдала она, — что Инна — такая дура! Так бы пришлось спрашивать у нее, можно или нет. А так просто можно…
В общем, я наполнил красотку всем, чем только можно, и отпустил. Ушла она довольная, поправляя помятую школьную юбку и чуть съехавший пластырь со своего больного носа. Ну а я вернулся в класс, где буквально на пороге меня перехватили возмущенные Алена и
