хребту или на пути к тебе.
– Вы просто чудо, леди Панг.
Она фыркает, и я прикусываю язык, чтобы не ляпнуть лишнего. Быстро подлечив ее инфекцию, я снова собираю уверенность и силу воли в кулак. Нам нужно поскорее раздобыть талисман и расправиться со всеми делами.
Мы взбираемся на спины дрейков и продолжаем путь в направлении, противоположном тому, куда отправился принц Мейлек.
Некоторое время мы едем в полной тишине, но потом я спрашиваю:
– Что ты пообещала отцу?
Саенго вздрагивает, а затем опускает плечи, словно побежденный воин. Я сомневаюсь, что ее отец согласился бы отпустить ее одну на территорию, где вот-вот грянет война, так скоро после возвращения домой. Блейды принца Мейлека могли бы нагнать нас и доложить новости, однако Саенго прибыла с ними. Быть может, Саенго сбежала без разрешения – я отлично знаю, что ее способности нельзя недооценивать, – однако это вряд ли, учитывая, что прибыла она в сопровождении солдат.
– Я сказала ему, что, когда все закончится и если принц Мейлек окажется на троне, я вернусь домой и стану наследницей, как он всегда хотел. По крайней мере до тех пор, пока он не найдет мне замену, так как… – Она умолкает, опять легонько пожимая плечами.
У Саенго не может быть детей. Теперь не может быть. И слова, сказанные Бездушным, снова меня соблазняют: «Когда мир вокруг нее начнет меняться, когда о ее существовании все забудут, она возненавидит тебя за это».
– А ты сама этого хочешь? – спрашиваю я. Пусть даже ей придется покинуть меня, если это действительно то, о чем она мечтает, я не стану ей мешать.
Губы Саенго складываются в отстраненную улыбку.
– Я уже и сама не знаю, чего хочу, – отвечает она. – Я не рассказала отцу про Бездушного. И я не уверена, что нам удастся его одолеть и выжить.
Я раздумываю, не поделиться ли с ней идеей, высказанной Бездушным, может, стоит рассказать, что, вероятно, существует способ вернуть ее прежнюю жизнь. Но я не имею права давать Саенго ложные надежды, пока сама не уверена, что подобное осуществимо.
Чтобы добраться до Вос-Тальвина, нам потребуется всего несколько часов дороги в сторону юго-запада, поэтому мы продолжаем путь даже после захода солнца. После того как я провела несколько лет, пробираясь незамеченной в город и ускользая из него, чтобы выполнить безумные поручения Кендары, я отлично знакома с расположением постов охраны вдоль городских стен, а также с расписанием патрулей, которые обходят прилегающий к городу лес.
Когда мы подбираемся достаточно близко, чтобы рассмотреть сияющий купол Святилища Сестер за ветками деревьев, мы спешиваемся и отпускаем дрейков. Яндор не возражает. Он отлично знаком с местностью, я не впервые отпускаю его гулять одного по окрестностям Вос-Тальвина.
Лес вдоль стен ухожен, кустарники подстрижены и не растут близко к стенам. Мы садимся в тени деревьев, затаившись и наблюдая за часовыми, охраняющими пост между каменными зубцами на стене. Золотые шпили Великого дворца тянутся в небо, возвышаясь над стенами. Следуя старой привычке, мои глаза пробегают по пейзажу, ища башню Кендары.
Теперь, разумеется, башня пустует, и я не могу не горевать об утрате тех вещей, которые Кендара хранила в своем убежище. Конечно, глупо, это ведь просто бездушные вещи. Однако, как все принадлежащее мне, королева Мейлир наверняка безжалостно уничтожила, а это – материальная коллекция, которая напоминала мне о временах, проведенных здесь.
Многочисленное оружие Кендары, ее книги и всякие мелочи, которые она собирала со всего Тия, – что сделала с ними королева Мейлир? Боюсь, это печально – войти в башню через до боли знакомую дверь с десятком замков и найти комнаты Кендары пустыми, узнать, что все, что я там делала, и каждый урок, который проходил на ее балконе, исчезли бесследно.
Подобную сентиментальность Кендара не похвалила бы и потребовала бы, чтобы я как можно скорее забыла о подобной чепухе. Нет ничего незаменимого, когда дело касается вещей, а не людей. Подобное качество, подобная черствость были необходимы в работе Тени, и еще куда более необходимы для работы двойного агента. Однако подобный образ жизни кажется очень печальным и одиноким. Я внезапно понимаю, почему Кендара отворачивалась от меня снова и снова, даже когда я говорила, что люблю ее. Должно быть, она много раз тренировалась отпускать то, что когда-то любила.
И неожиданно, осознав это, я понимаю, что больше не злюсь на нее. Мне становится грустно при мысли, какую одинокую жизнь она провела. Кендара всегда была уверенной в себе и спокойной. Но даже она должна была сомневаться в правильности своих поступков время от времени, и теперь я даже рада, что она ушла. Она избрала для себя новый путь, и я могу только надеяться, что она будет счастлива, пусть этот путь и уводит ее подальше от меня.
Мы ждем несколько минут, Саенго вытаскивает лук со стрелами, а затем мы пробираемся вдоль южной границы леса.
Я двигаюсь медленно и бесшумно. У Саенго получается хуже, однако я понимаю, что она старается изо всех сил. И все же шорох листвы под ее ногами и хлюпанье грязи заставляют меня каждый раз вздрагивать и оборачиваться на городские стены. Мы подходим к склону, и мне в нос ударяет резкий запах моря.
Городская стена поворачивает на восток, проходя вдоль каменистого побережья, образующего крутой обрыв. Мы с Саенго выжидаем у края леса, наблюдая за часовыми. Полная луна сияет среди звезд, однако серые тучи, плывущие по небу, то и дело ее скрывают. Я уже мысленно приготовилась затаиться до подходящего момента, когда внезапно из леса, к северу от нас, разносится глухой грохот. Я усмехаюсь. Скорее всего, Яндор охотится за какой-то ночной живностью в зарослях.
Часовые таращатся в направлении звука. Я гляжу на Саенго и киваю:
– Пора.
Мы быстро перебегаем, каким-то чудом оставаясь незамеченными, подскакиваем к стене. Часовые нас не видят, однако на всякий случай мы двигаемся медленно, прижимаясь спинами к гладкой каменной кладке. Земля становится более каменистой.
– В основании стены должен быть тайный ход. Нам нужно лишь до него добраться, – говорю я Саенго тихонько. Идти по неровной каменистой земле опасно даже при свете дня. Камни мокрые и скользкие от морских волн, и если мы сорвемся, то наверняка разобьемся. Однако я не могу пугать Саенго, сообщая ей об этом. Я лишь крепко сжимаю ее запястье и говорю, чтобы она шла рядом со мной. – Все будет в порядке. Я пробиралась здесь сотни раз.
Я перешагиваю через старый колодец, вода которого давно покрылась тиной. Даже в темноте мышечная память меня не подводит. Ноги отлично помнят, куда надо ступать. Я помню, как надо перемещать вес тела и насколько далеко от стены нужно отойти. Саенго
