Огонь погас, но, на удивление, ей не было холодно. Она увидела, что закутана в плед.
— Ты можешь сходить помыться к озеру, — сказал он, расчесывая пальцами свои влажные волосы. — Я оставил тебе вяленого мяса и кусок овсяной лепешки. Это немного, но нам нужно экономить, на всякий случай. — Он направился к камню возле седельных сумок. — Я поднимусь на холм, осмотрюсь, прежде чем мы отправимся в путь.
Лиззи ощутила укол в груди. Он выглядел ужасно. Следы долгой ночи, проведенной в страдании, отражались на его лице. Ее глупое сердце устремилось к нему. Спал ли он вообще?
— Твоя нога… — пробормотала она. — Очень больно?
Он пожал плечами:
— Бывало и хуже.
— Но… — Она закусила губу, не в силах скрыть свое волнение.
— Я не собираюсь пока умирать, Лиззи, — сказал он. — Не сейчас по крайней мере. Но мой брат и твои братья, если они узнают о том, что случилось, постараются сделать все, чтобы это исправить. Мне нужно, чтобы ты была сильной, если мы хотим спастись. Не хочу лгать тебе. Ближайшие дни будут трудными. Справишься?
— Конечно, — ответила она, досадуя, что он считает ее слабой.
Еще будет шанс разубедить его.
Глава 18
Лиззи держалась лучше, чем ожидал Патрик. Упрямая гордость, очевидно, имеет свои преимущества. Он бросил ей вызов, от которого она так просто не откажется.
По тому, как Лиззи тщательно избегала его взгляда, он понял, что она страдает. И хотя она не из тех, кто намерен дуться или кукситься, это молчаливое согласие еще труднее выносить. Лучше бы она напустилась на него. Но, очевидно, обида была слишком сильной.
Они медленно шли по болотистой тропе между озером Лох-Кэтрин и Лох-Ачрей, известной как Коровья тропа, по которой его сородичи водили скотину с Северо-Шотландского нагорья в Шотландскую низменность, медленнее, чем он предполагал, потому что им приходилось скрывать свои следы в болотистой почве и избегать опасных трясин. Но когда взобрались выше и почва стала более твердой, они пошли быстрее.
Холодный ветер и мелкая морось, которая началась с самого утра, были некстати, и Патрику хотелось поскорее добраться до леса, прежде чем польет настоящий дождь. Поблизости не было пещер, но он мог бы соорудить какое-то укрытие, чтобы переждать дождь, и проверить, удалось ли оторваться от преследователей.
Он привык скрываться в лесу, но на этот, раз все было по-другому.
Он посмотрел на Лиззи, заметил ее покрасневшие щеки и тяжелое неровное дыхание. Она к таким походам не привыкла и даже с помощью палки, которую он для нее смастерил из березы, шла с трудом. Но если они хотят опередить его брата, то им нужно стремиться вперед.
Закутанная в плед, она, конечно, не походила на наследницу Кэмпбеллов — скорее на взъерошенного мальчишку. Волосы спутались, светлые кудрявые пряди падали налицо. Юбки по колено заляпаны грязью. Хорошо хоть она была в прочных кожаных сапогах для верховой езды, а не в тонких туфельках, которые носила обычно.
О чем, черт возьми, он только думал? И это после всего одного дня в глуши. Временами он жил так целыми неделями. Как только он сподобился привести ее в такие условия?
Не одной ей приходилось преодолевать трудности. Сказать по правде, ему тоже не терпелось добраться до места назначения. Каждый шаг отдавался острой болью в ноге, и не замечать эту боль становилось все труднее. Он прижег рану, чтобы в нее не попала инфекция. Но если даже этого и не произойдет, крови он потеряет много.
Чувствуя, что Лиззи нуждается в отдыхе, он остановился на небольшом подъеме и предложил ей воды из бурдюка, который наполнил водой из озера. Она с жадностью глотнула.
Среди деревьев возник небольшой промежуток и сквозь мелкий дождь открылся захватывающий дух вид на лежащее внизу озеро.
— Это то озеро, где мы были раньше?
Она так долго молчала, что было удивительно услышать ее милый мелодичный голос.
— Да. — Он указал на юг. — Пещера вот там, на склоне горы.
Она кивнула.
— Озеро очень красивое. Как оно называется?
— Лох-Кэтрин, — сказал он устало. Он старался весь день не думать об этом. О том, как они близко.
— Это остров? Он застыл.
— Да. Молах. — Тот самый, где нашли убежище его сестра и другие женщины и дети из клана Макгрегоров. Это наиболее вероятное место, где брат стал бы искать их, как только понял, что они не пошли на юг. Поэтому Патрик не предполагал навестить Энни.
— Ты думаешь, они следуют за нами? — спросила Лиззи.
— Да. Мой брат так просто не отступится. — Он заметил страх в ее глазах, и ему захотелось приободрить ее. — Я не зря выбрал эти холмы, Лиззи. Никто нас здесь не найдет, если я сам того не захочу.
Если он собирался успокоить ее, то его слова произвели обратное действие. Щеки у нее побледнели.
— Мы идем в сторону холмов?
— Если потребуется. Но мне нужно добраться до Балкухиддера, собрать тех, кто остался от моего клана.
Слишком опасно пытаться доставить ее в безопасное место одному. Он надеялся, что Робби и остальным удалось уйти без труда. Он указал в направлении холма, к которому они направлялись. — Оттуда я отчетливо увижу окрестности. Если мой брат вышел на наш след, я его обнаружу. Если его не встречу, то сможем пойти мимо озер и рек на север и найти там моих людей, а потом я доставлю тебя к твоему кузену.
Она посмотрела на него как на сумасшедшего.
— В Данун? Разве это для тебя не опасно? Что, если моя семья уже хватилась меня и обнаружила, кто ты? — Она помолчала. — Что, если я решу рассказать им?
Он посмотрел в ее маленькое поднятое к нему личико, увидел вызов в ее глазах и твердо сжатые челюсти.
— Ты это сделаешь?
Она поджала губы.
— Могла бы…
Он искривил губы в полуулыбке.
— Полагаю, мне нужно учесть такую возможность. Они оба знали, что она не выдаст его тайну. Не важно, злится ли на него Лиззи, но она не желает его гибели. Впрочем, девчонка права. Если обнаружится, что она исчезла, то нигде в Шотландской низменности ему не спрятаться.
— А что, если твой брат обнаружил наш след?
— Мы пойдем через холмы по верхней дороге. Грегор не сумеет так просто найти нас за скалой, мы сможем оторваться от него. Но в это время года ходить по горам опасно.
— Почему?
— Погода быстро меняется. — По крайней мере для снега еще рано. Он снова перекинул бурдюк за спину. — Сегодня это нам на пользу. Дождь задержит их внизу.
— Дождь? — Лиззи посмотрела на небо и нахмурилась. — Какой дождь?
Лиззи клялась, что не будет жаловаться. Не важно, как она устала, не важно, как проголодалась, не важно, как плохо себя чувствует. Она не изделие из хрупкого фарфора, готовое треснуть при первой же трудности.
