В январе 1958-го пришло сообщение о запуске новейшей межконтинентальной ракеты «Буря». В отличие от космической «Победы», «Буря» летала в стратосфере и была снабжена крылом, как самолет, чтобы маневрировать. Ее конструктор Семен Лавочкин утверждал, что такая ракета в качестве носителя выгоднее, поскольку позволяет отказаться от жесткой географической привязки стартовых комплексов. Она сама по себе стартовый комплекс, и с нее может взлететь небольшой аппарат, выводимый на произвольную траекторию или орбиту.
Из статей в «Правде» следовало, что другой конструктор, Владимир Мясищев, готовится поразить воображение народа запуском пилотируемой крылатой ракеты «Буран». Если «Бурю» можно было использовать один раз, то «Буран» – многоразовая система. Опытный пилот в кабине вернет крылатую ракету на базу и совершит посадку, выпустив шасси. Утверждалось, что с помощью одного «Бурана» можно будет запустить до ста сателлитов.
У любознательных сослуживцев сразу возник вопрос: а зачем столько разных ракет? Неужели одной «Победы» для освоения космического пространства недостаточно? Но на это у меня был готов ответ. А зачем нужен «Ту», если есть «МиГ»? Затем, что они выполняют разные задачи. Один – тяжелый бомбардировщик, другой – истребитель. Так и в астронавтике. «Победа» предназначается для запуска тяжелых сателлитов и кораблей. А «Буря» и «Буран» нужны для обеспечения вывода на орбиту более простых, легких и дешевых аппаратов. Если мы всерьез взялись за космос, то должны иметь целую серию ракет разного класса и грузоподъемности. Причем не только для решения научно-исследовательских, но и военных задач. Представьте, говорил я, стартует «Буран». Он летит в отдаленнейший район Тихого океана. Он летит так быстро и низко, что его не могут отследить вражеские радары. Затем с него в сторону Америки стартует орбитальный самолет типа «Спутника-1». На космической скорости он проходит над США и может выполнить любую боевую задачу: заснять интересующие нас объекты или даже сбросить атомную боеголовку. Это не значит, что мы уже завтра начнем бомбить США с орбиты, но заокеанские империалисты должны знать, что мы на это способны. Они ведь долго упивались своей безнаказанностью. У них была атомная бомба, у нас – не было. У них были бомбардировщики дальнего действия, у нас – не было. У них был сателлит, у нас – не было. Вот они и считали, что могут уничтожить СССР, когда захотят. Но теперь десять раз подумают, прежде чем объявлять нам войну…
54-е сутки полета
Алексей считает, что две мои предыдущие записи противоречат друг другу. Сначала я ратую за мирное сосуществование космических цивилизаций. Затем пишу о военном применении космических аппаратов.
– Тут нет противоречия, – доказываю я. – Мы уже говорили с тобой на эту тему. Когда цивилизации выходят в космос, они становятся коммунистическими. И только коммунистическое общество способно осваивать Вселенную. Одно поддерживает другое. Следовательно, к началу межзвездной навигации военные космические аппараты уйдут в прошлое. Отправятся в музеи вместе с нашими «МиГами» и автоматами Калашникова.
– Ты не веришь в космические войны?
– Нет, не верю.
– Но одна такая война уже случилась.
– Случилась. Но она первая и последняя. Для этого мы и летим на Марс, чтобы не было больше таких войн.
– А если, допустим, мы полетим к звездам? А там обнаружим другие, инопланетные США. Или, вообще, фашистов.
Все-таки Алексей – мастак на каверзные вопросы. Это он от чтения американского сборника, что ли, такой борзый? Я его, кстати, тоже прочитал. Ерунда всякая.
Подумав, отвечаю тебе, Алексей. У меня однажды тоже такой разговор был. Пошли мы как-то с сослуживцами в воскресенье на сопки. Отмечали чей-то день рождения. Выпивки, конечно, взяли, закуски, баян. Идем, наигрываем, веселимся. Приняли по дороге для разогрева. И вдруг – раз! – смотрим: самолет разбитый лежит. Я и не знал, что у нас в окрестностях гарнизона такие реликты еще остались. «Мессершмитт». Обгорелый. Прогнивший насквозь.
Притихли все. Опять войну вспомнили. Сколько жертв! Сколько боли! Вот Борис Вдовин, мой ведущий в паре, и спрашивает: «Что ж, и в космосе, значит, войны будут? Опять будем убивать друг друга? Что по этому поводу говорит современная наука?» – «Ты же знаешь, – отвечаю. – Мы за мир во всем мире. И никогда первыми не нападем. Но если как фашисты сделали, то мы всегда свою землю отстоим. Умрем, но ни пяди врагу не отдадим. А лучше вообще войн не допускать. И для этого еще до начала войны надо показать, что мы к ней готовы. Чтобы знал агрессор, что его ждет». – «Но Гитлера это не остановило. Вдруг и в космосе есть свои гитлеры…» – «Я думаю, если где такие гитлеры и были, то их тоже раздавили, как гадин. Потому что там, где они уцелели, только руины наверняка остались. Не способны гитлеры к мирному сосуществованию. И кончают одинаково».
Алексей удовлетворен моим ответом.
Тут наш разговор сворачивает к первому пилотируемому полету. Алексей интересуется, как я впервые о нем услышал. Он считает, что это будет интересно и будущим читателям дневника. Что же, я не прочь рассказать эту историю, хотя в ней, на мой взгляд, ничего особенного нет. Таких историй миллионы. Сколько советских граждан, столько и этих историй.
В 1959 году я стал кандидатом в члены партии. И мне сразу в качестве общественной нагрузки поручили редактировать «Боевой листок» эскадрильи. Дело, между прочим, не самое простое. Хорошо, если что-то важное в стране происходит или праздник какой, а так и писать было особо не о чем. Замполит требовал, чтобы я давал как позитивную информацию о наших летчиках, так и негативную: о пьянстве, нарушении дисциплины, о злостных картежниках. Но как тут дашь, если я и сам не прочь всегда «пулю» расписать, да и застолий не избегал? А как прикажете расслабляться в дальнем гарнизоне? Но приходилось соответствовать.
И вот пребывал я в раздумьях, о чем писать в очередном «Боевом листке», а тут вдруг дежурный офицер связи прибегает с выпученными глазами.
– В космосе летчик! – кричит.
– Ты сдурел, что ли? – говорим ему.
– Только что шифровка пришла!
– А ты уверен, что нам знать положено?
– Да через час весь мир будет знать!
И, что характерно, связист оказался прав. Шифрограмма была отправлена по всем гарнизонам на случай, если первый пилот-астронавт высадится где-нибудь в нерасчетном месте. Чтобы мы были готовы его искать и спасать. А когда стало ясно, что запуск прошел успешно и наш первый человек вышел на орбиту, об этом заговорили все и сразу. А у меня уже был готов «Боевой листок», в котором я помимо официальной информации изложил и свою точку зрения. Пообещал, что с такими темпами мы действительно очень скоро сможем отправить пилотируемые корабли на Луну, Венеру и Марс.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
