В изоляторе повеситься практически невозможно. У задержанных отбирают все, включая шнурки и ремни, а в камере нет даже простыней, которые можно порвать на полосы, чтобы свить веревку. Влад знал это не хуже лейтенанта.
Ночью Ивлева убрали. Кто — теперь уж неважно.
Дома Влад первым делом включил телевизор и чуть не выронил пульт. Ярко накрашенная ведущая вещала на фоне карты Кавказа с большой пульсирующей точкой посередине:
— …обрушение сводов тоннеля произошло из-за местного карстового землетрясения. По данным Северо-Кавказского МЧС, сместилось около семи миллионов тонн грунта. Пока трудно установить, находятся ли внутри заваленного тоннеля люди, хотя некоторые свидетели утверждают, что видели, как перед самым обвалом по дороге в сторону тоннеля проследовала колонна большегрузных трейлеров…
Тетрадь невозмутимо подтвердила:
«Виланова Татьяна Андреевна — обвал автомобильного тоннеля на Военно-Грузинской дороге, ж17, п2».
Вторая катастрофа из списка. Влад рухнул в кресло. Если верить черной тетради, скоро должно случиться еще несколько ЧП — гибель авиалайнера, ДТП, землетрясение на Камчатке. И это только по Вилановой, а сколько еще?!
Боже, если они знают, почему не остановят! Не хотят? Или не могут?
Всю ночь и весь следующий день, отпросившись у Аркадия Наумовича, Влад провел у телевизора. Небритый, с воспаленными глазами, он с содроганием переключал каналы. До вечера ничего не случилось. Часов в семь, поддавшись навалившейся бесконечной усталости, Влад задремал прямо в кресле. Он так и не понял — проспал ли хотя бы час. Сквозь сон донеслись слова: «…взрыв на борту… крупнейшая катастрофа…». Влад вздрогнул, проснулся, прибавил громкости на пульте.
На экране горел в ночи самолет, вокруг суетились пожарные бригады. При посадке в аэропорту Якутска взорвался лайнер со ста восемьюдесятью тремя пассажирами. Почти все они погибли, только семерых спасатели смогли достать из огненного хаоса. Специалисты ищут останки взрывного устройства, почти никто не сомневается, что это был теракт.
Выходные Влад просидел почти без движения, намертво прилепившись к телевизору, сжимая потными, дрожащими руками пульт и злополучную тетрадь. А катастрофы шли одна за одной. Точно так же, как описано в тетради, только пятая по счету — российский танкер налетел на скалы у берегов Японии — не указана в списке. Но потом была и шестая, и седьмая… и десятая. Список давно закончился, а катастрофы все продолжали происходить.
Почти неосознанно Влад повторял про себя: «Найдите его, найдите… Пожалуйста, найдите».
Теперь он мог только мечтать о том, чтобы неведомая ему организация определила, наконец, нужного человека и устранила его. Собственные мысли временами пугали Влада: как же так, он — адвокат, законник, готов чуть ли не овациями приветствовать убийство!
Наверное, так сходят с ума.
Он не походил к телефону, а после особо настырных звонков — отключил его, ни разу не вышел из дому, почти ничего не ел, только сидел и покрасневшими глазами в жилках лопнувших сосудов неотрывно глядел на экран.
Телевизор превратился в цель его существования.
И вот на третий день… Ночью Влад почти не спал, ворочался с боку на бок, представлял все новые катастрофы, под утро вскочил на час раньше начала телетрансляции, слонялся по квартире из угла в угол, дожидаясь первой новостной передачи. Когда она началась, Влад жадно вцепился взглядом в экран, ожидая и одновременно боясь новых катастроф, но за утро НИЧЕГО не произошло.
Он не мог поверить: неужели нашли?!
Всю первую половину дня он привычно просидел перед экраном, но опять — ничего. В стране все спокойно, ничего не падает с неба, не горит и не взрывается. Влад понемногу начал приходить в себя, выкарабкиваться из трехдневного кошмара.
Господи, наконец-то! Значит, нашли. Погиб ничем не примечательный человек, отдал свою наверняка бесполезную жизнь, чтобы прекратилась эта ужасная карусель аварий и катастроф.
Влад встал с кресла, потянулся, все еще с опаской поглядывая на экран.
Впервые за три дня он со вкусом поел, в холодильнике, правда, ничего не оказалось, пришлось готовить что-то на скорую руку из дрянных полуфабрикатов, но разве это важно? Влад побрился, надел свежую рубашку, поколебался немного и достал таки из шкафа «деловой» костюм.
Сегодня можно.
Влад решил выехать пораньше: днем Маришку забирать, а ведь он ей «кое-что интересное» обещал. Наврал, конечно, ничего такого у него не было, но раз уж обещал — надо купить.
Перед выходом Влад открыл форточку — проветрить, подвинул в угол коробки с книгами, которые за два года после развода он так и не удосужился разобрать, подхватил «дипломат» и вышел.
За его спиной тревожно мигала на телефоне лампочка «call». Звонок был выключен.
В конторе все прошло гладко — шеф даже похвалил за четкий доклад по Ивлеву. Как выяснилось, неведомый Фонд «Демократия и правосудие» все-таки перевел деньги, и бюро вышло из всей этой истории с некоторой прибылью. Владу даже выписали небольшую премию, и, пользуясь хорошим настроением Аркадия Наумовича, он отпросился пораньше.
Подарок лежал на заднем сиденье, красиво упакованный в блестящую фольгу, перевязанную ленточкой. Нарядный вязаный шарфик с изображением любимого Маришкой хоббита Фродо Влад купил в «Детском мире» час назад. Должен понравиться. Да и практично — сентябрь идет к концу, осень в самом разгаре, зима не за горами.
Два года назад, когда они с Катериной разводились, Влад выторговал себе одну неделю в месяц на общение с дочерью. Жена, теперь уже бывшая, на удивление быстро согласилась. С разводом жестко стояла на своем: «Я устала ждать от тебя успехов, понимаешь, устала! Я хочу жить нормально!» — а тут почему-то не противилась. В глубине души Влад надеялся, что дело не в свободной неделе, которую можно провести с… — ну, кто-то же там есть у нее! — а в том, что Маришка действительно любила отца чуточку больше. Впрочем, Катерине наверняка было все равно.
Так и повелось: Маришка поочередно живет то у отца, то у мамы. И ни он, ни дочь никак не могут привыкнуть к тому, что она больше не Хмельницкая, а Рамазанова. Маришка то и дело жалуется — учителям приходится по два-три раза ее вызывать. Ну не лежит душа к новой фамилии!
Радио, будто бы объявившее сегодня мораторий на плохие новости, наигрывало легкие танцевальные мелодии. Влад, развалившись в кресле, легко покручивал руль, насвистывал в такт музыке.
Четырехчасовые новости прошли незаметно — никаких тревожных вестей и катастроф. В конце дикторша радостно сообщила:
«…сегодня после ремонта открылся Кукольный музыкальный театр. Главный режиссер театра сказал в интервью нашей программе…»
Влад подумал, что надо бы сводить Маришку на какой-нибудь спектакль. В принципе, если попытаться выполнить все, что он наобещал дочери за последнее время, то и месяца бесконечных походов не хватит. Но надо же с чего-то начинать.
У дверей школы Влада встретили заплаканная учительница и директор, внешне собранный, но с растерянным лицом.
— Владислав Игоревич, успокойтесь, у нас плохие новости…
— Что случилось?!
— Мы с утра пытаемся вам дозвониться. Никто не брал трубку, и мы…
— Да в чем дело!
— Марину сегодня утром сбила машина. Почти у самого входа.
Влад почувствовал, как земля под ногами, только что такая твердая и крепкая, вдруг стремительно ухнула куда-то вниз.
— Что?! Какая машина?
— Мы не успели рассмотреть, она была вся перемазана грязью… Иностранная какая-то…
Крепко, до боли сжав кулаки, Влад выдохнул, помотал головой.
— Ладно, после разберемся. А куда Маринку повезли, в какую больницу?..
Директор странно посмотрел на Влада и хрипло произнес:
— Вы не поняли. Марины больше нет. Она погибла.
Елена Долгова
СТАЛЬНЫЕ ТРИАДЫ
1. ЛОВЕЦ
Вечеров в состоянии полного спокойствия поднялся на борт транспортно-пассажирского корабля «Фаэтон» в шесть часов пополудни. Стояла жара, но зал космопорта насквозь продували ледяные сквозняки кондиционеров. Черная сумка исчезла, унесенная лентой транспортера, экран сканера, скрытый от непосвященных, отразил имя, идентификатор и общий контур тела человека.
После погрузки восемь пассажиров разбрелись по разгрузочным капсулам, и корабль стартовал, выбросив в раскаленную землю прощальную струю огня.
В этом и заключался первый, пока едва заметный шаг к катастрофе.
Ужинали все вместе в кают-компании. Квазигравитация, хрусталь и белая скатерть создавали иллюзию земного праздника. Вечеров не воспользовался компьютером, он и без того помнил досье каждого пассажира, слева направо, в том порядке, в котором они уселись за столом. Мужчины и женщины принадлежали к «золотому миллиарду» Земли. Они были счастливы в той мере, в какой счастьем может считаться гарантированный комфорт больших городов. Одни — молоды и привлекательны, другие опытны и успешны. Один человек уже приближался к финалу (такому же безболезненному, как и вся остальная жизнь). Пассажиров проверяли заранее, и никто из них, конечно, не носил оружия.
