поднял пистолет и велел ему оставаться там, где он был. Лоб агента покрылся испариной, губы были серыми. — Эй, Бад, — проворчал он, — я видел твой пиджак, он не в твоем стиле.
Бад был подавлен, услышав, что фэбээровец назвал его по имени.
— Ты, дерьмо, ничего обо мне не знаешь, — прошипел он.
— Положим, это не так. Что у тебя за дело с Фрэнки Кингом?
Бад ответил:
— Не знаю, о ком ты толкуешь.
Невероятно, но Денни уловил ситуацию прежде, чем ляпнуть что-то дурацкое. Он сказал:
— Да, что это за Фрэнки Кинг? Мы никогда не слышали ни о каком Фрэнки Кинге.
— Дерьмо, — взорвался Билл Хоукинс. — Давайте, разыгрывайте дурачков. Вы все попадете в тюрьму, в любом случае. Вы и эта сумасшедшая старая леди.
— Если тебе от этого станет легче, — сказал Денни, — то знай: она и в нас стреляла тоже.
* * *
Лесного лагеря… не было.
— Я не удивлен, — сказал Джо Уиндер. Он держал Керри за руку. Шел дождь, и деревья пахли прохладой.
Керри спросила:
— Что же нам делать, если он и правда ушел?
— Я не знаю.
Десять минут спустя она поинтересовалась, не заблудились ли они.
— Я, вроде, повернул, — предположил Уиндер. — Это не может быть далеко.
— Джо, где мы?
Дождь усилился, и небо почернело. С запада докатились раскаты грома, и листья затряслись. Птицы затихли; ветер дул порывисто, и Джо Уиндер понял, что надвигается шторм. Он отпустил руку Керри и потрусил бегом, обернулся через плечо и крикнул Керри, чтобы она держалась за ним.
Больше пятнадцати минут ушло на то, чтобы найти свалку, на которой стоял старый «Плимут».
Джо втолкнул Керри в машину и так крепко обнял ее, что у нее вырвался крик.
— У меня руки захрустели, — сказала она.
Раздался оглушительный гром, и вспыхнула белая молния. В двадцати ярдах от них большое мертвое дерево раскололось пополам, и упали огромные голые ветви.
— Боже, — прошептала Керри.
Потом дождь забарабанил по крыше. Джо повернулся и посмотрел на заднюю половину машины.
— Они исчезли, — сказал он.
— Что, Джо?
— Книги. Здесь он держал все свои книги.
Она обернулась. Кроме пожелтевшего экземпляра «Нью Рипаблик» ничего не было.
Джо был раздосадован:
— Я не знаю, как он это сделал. Видела бы ты — здесь были сотни. Стейнбек, Хэмингуэй. Господи, Керри, у него был Гарсия Маркес на испанском. Первые издания! Величайшие книги, когда-либо написанные.
— Тогда он точно ушел.
— Похоже, что так.
— Думаешь, нам надо кому-нибудь позвонить?
— Что?
— Кому-нибудь в Нью-Йорк, — сказала Керри, — в тюрьму. Я имею в виду, если это, действительно, так.
— Мне надо подумать.
— Не могу поверить.
Гроза пронеслась через остров и вышла в море. Вскоре вспышки прекратились, и ветер смягчился.
— Приятный бриз, да? — заметила Керри.
Джо не слушал ее. Он пытался решить, надо ли им тут оставаться дальше или нет. Без Скинка вставал новый выбор: надо было принимать серьезные решения. Уиндер внезапно почувствовал ответственность за всю операцию.
Керри повернулась, чтобы поцеловать Джо и коленкой задела бардачок, дверца открылась. Керри стала перебирать содержимое: фонарик, три батарейки, беличья шкурка.
И коричневый конверт, на котором мелким шрифтом было написано имя Джо Уиндера.
Он распечатал его. Читая записку, Джо растянулся в широкой улыбке.
— Коротко и в точку, — сказал он.
Керри прочла:
«Дорогой Джо, не волнуйся обо мне, борись дальше. Мы все — светила!»
Керри свернула записку и вложила ее обратно в конверт.
— Я так понимаю, это что-то означает.
— Как Луна, звезды и Солнце, — сказал Джо Уиндер. Он чувствовал себя действительно вдохновленным.
28
Волшебное Королевство открылось вновь с минимальными потерями в посещении, обеспечив новый наплыв туристов благодаря некоторой уценке билетов, включающих в себя бесплатное катание на дельфине Дикки, чье аморальное поведение теперь контролировалось четырьмя тренерами, вооруженными электрошоковыми ружьями. Френсис Х. Кингсбэри наслаждался видом толпы, его также подбодрил тот факт, что многие посетители даже жаловались на отсутствие диких змей. Кингсбэри видел в этом подтверждение того, что закрытие Волшебного Королевства было совершенно необязательно, мозговая деятельность среднего туриста была слишком переоценена. На самом деле этих тупиц ядовитые змеи больше забавляли, чем пугали.
— Развлечение есть развлечение, — сказал Кингсбэри.
Два человека, явившиеся свидетелями его речи, были Педро Луз и специальный агент Рен Доннер из Американской службы Маршалла[6]. Агент Доннер прибыл, чтобы предупредить Френсиса Х. Кингсбэри о возможной угрозе его жизни.
— Хо-хо! От кого?
— От элементов организованной преступности, — сказал агент.
— Ну, х… с ними!
— Простите?
— На самом деле я имел в виду, что они дерьмо. — Кингсбэри сложил руки на груди. Он был одет для игры в гольф и выглядел несколько комично.
Агент Доннер произнес:
— Мы думаем, в ваших интересах будет покинуть город на несколько недель.
— О, вы думаете? Какого черта мне уезжать?
Педро Луз тихо подъехал в своем кресле к агенту.
— Организованная преступность, — уточнил он. — Вы имеете в виду мафию?
— Мы относимся к этому очень серьезно, — произнес агент Доннер и подумал: «Господи, а это кто такой?»
Гордым жестом руки Френсис Кингсбэри представил своего шефа по безопасности.
— Он все делает для парка и тому подобное. Персональные дела в том числе. Вы можете говорить при нем все. Можете на него положиться.
Агент спросил:
— Что случилось с вашей ногой?
— Не беспокойтесь, — выпалил Кингсбэри.
— Авария, — скромно высказался Педро Луз. — Пришлось избавиться от этой чертовой штуки. — Он указал на ногу обрубленным пальцем. — Прямо повыше лодыжки, видите?
— Не повезло, — сказал агент Доннер, думая: «Город психов».
— Так делают животные, — добавил Педро Луз, — когда попадают в капканы.
Кингсбэри нервно сцепил руки:
— Эй, эй! Может мы вернемся к вопросу о мафии. Так вот, я никуда не поеду.
Агент сказал:
— Мы можем обеспечить вашу безопасность в Боузмэне, штат Монтана, с завтрашнего дня.
— Что, я выгляжу, как какой-то трахнутый? Послушайте меня. Монтана! Не говорите об этом даже в шутку.
Педро Луз спросил:
— Зачем мафии убивать господина Кингсбэри? Я так и не понял этого.
Агент Доннер продолжал, обращаясь к Кингсбэри:
— Мне бы хотелось, чтобы вы прислушались.
— Это невозможно. — Кингсбэри держал два пальца так, как будто играл в шарады. — Летний фестиваль-юбилей. Один из наших самых главных дней, возможно, за целый год. Парады, клоуны, призы. Мы дарим… я забываю, какой марки автомобиль.
— И я полагаю, вам нужно быть здесь.
— Да, черт возьми, надо. Это мой парк и мое шоу. И знаете что еще? Вы не можете меня заставить куда-нибудь уехать. У меня ведь свои обязательства.
— Вы все еще на испытательном
