Немного помолчав и поняв, что я, хоть и против своей воли, слушаю её, Дина горько вздохнула и начала свою историю, которая, как бы то странно и даже невероятно ни звучало, была ещё и историей моего появления на свет.
Дина родилась в Татарстане, в консервативной мусульманской семье, однако исконной мусульманкой никогда себя не ощущала и тянулась всегда к другой, почти запретной для неё жизни, которая юную Дину привлекала в разы больше, чем замужество со своим единоверцем и жизнь по законам их религии. В восемнадцать лет Дина всё же выпросилась в Москву — это была её заветная мечта, и отец, скрипя сердцем, всё же отпустил её туда. Жить Дине предстояло у близкого друга отца, тоже татарина (но много лет живущего в Москве), у которого была дочь — ровесница Дины по имени Венера. Это была редкостной красоты девушка — блондинка с нежной персиковой кожей и загадочными карими глазами. Она была наполовину русской — по матери. И при этом следила за модой, одевалась как и все москвички её возраста и была очень открытой и раскованной в общении с молодыми людьми. Дина же, наоборот, всех стеснялась, чувствуя себя неуклюжей провинциалкой, да и по привычке боялась лишний раз подкраситься или надеть мини-юбку — в Казани её за это ругали! На танцы и в клубы тоже ходила с опаской, но всё же не отказывалась сопровождать свою новую подругу, и вот однажды, гуляя по вечерней Москве, подруги имели несчастье встретить Его. Им был русоволосый голубоглазый красавец Герман — высокий и стройный, в военной форме, и почти на десять лет старше обеих девушек. Дина и Венера, будучи ещё совсем юными, сразу же влюбились в красавца, а тот, недолго раздумывая, выбрал, конечно же, Венеру. На Дину он даже и не взглянул, воспринимал её, как мебель, а вот от кареглазой блондинки Венеры он был без ума! Начался бурный роман, который Венера, конечно, скрывала от своего строгого отца-мусульманина, и Дина была вынуждена ей помогать в этом. О чувствах Дины к Герману Венера, разумеется, даже не догадывалась.
Роман Венеры и Германа длился примерно два месяца, а рухнуло всё в тот самый вечер, когда счастливая девушка сообщила любимому о том, что она беременна! Это, ясное дело, в планы Германа не входило, и он тут же исчез, не оставив даже прощального письма для несчастной Венеры! А дальше был страшный скандал, который устроил отец Венеры, узнав о её интересном положении, однако аборт девушке делать было запрещено (это же грех, да и последствия могут быть трагическими), и в итоге все смирились с тем, что красавица Венера в столь юном возрасте станет матерью-одиночкой. Не смирилась с этим лишь сама Венера! Ребёнка она совсем не хотела и несколько раз даже пыталась сделать аборт. Её останавливала Дина, которая всё это время была рядом с ней и следила за каждым шагом непутёвой красотки. Перед родами Венера почему-то перекрасилась в брюнетку, после чего они с Диной стали довольно похожи — обе кареглазые, смуглые, скуластые, с длинными тёмными волосами. Именно такой её и увидела моя мать, Елена Шереметьева, которая, разумеется, запомнила лишь одно — девушка была очень молода, не замужем и по национальности была татарка. Имя моей биологической матери она даже не спросила!
— Так ты и оказался у Шереметьевых, — Дина горько усмехнулась, а потом продолжила свой рассказ, — а твоя настоящая мать Венера всей своей родне сообщила, что ребёнок умер! Они похоронили сына Елены и Вениамина, считая, что это сын Венеры, а я была вынуждена вернуться в Казань — мой отец больше не хотел, чтобы я находилась рядом с Венерой, и я уехала… Прошло десять лет. За эти десять лет мало, что изменилось, и вот я снова оказалась в Москве. По просьбе Венеры, которую я не видела все эти годы. Мы с ней даже не переписывались, Андрей! А тут она мне позвонила и попросила приехать. Она умирала. У неё был рак, да на такой стадии, когда лечение бесполезно… Перед смертью она призналась мне, что её сын не умер, а потом она умоляла меня найти Шереметьевых и хотя бы один раз увидеть тебя! Я так и сделала. Когда я их нашла (не стану рассказывать, как я искала — длинная история, но вряд ли она будет тебе сейчас интересна) и встретилась с Еленой, она сразу же приняла меня за… твою настоящую мать, Андрей!
— И ты, разумеется, не стала этого отрицать? Решила воспользоваться ситуацией, чтобы зацепиться за богатую семью? Что ж, я вовсе не удивлён, это очень даже в твоём духе, Дина!
— Ты ничего не понимаешь, Андрей! — Она опять подошла ко мне, встала напротив и посмотрела в глаза. Её голос дрожал от волнения, а глаза горели каким-то ненормальным, лихорадочным огнём, — Я не хотела выдавать себя за твою мать, я просто хотела выполнить последнюю просьбу Венеры! Клянусь! Но… Когда я впервые увидела тебя, когда я поняла, как ты похож на Германа — единственную любовь всей моей жизни, я не знаю, что со мной случилось… Я вдруг представила на минуту, что ты и есть мой сын! Что именно я выносила и родила тебя, Андрей! От Германа! И когда Шереметьевы предложили мне остаться рядом с тобой, когда сказали, что они согласны, чтобы я жила в их доме и заботилась о тебе, как нянька, я не смогла отказаться! Вся моя жизнь перевернулась в одно мгновение, я больше не чувствовала себя одинокой, Андрей, я больше не страдала от неразделенной любви к Герману, не плакала ночами в подушку, вспоминая его… Ты был его копией внешне, ты унаследовал всю его красоту, а вот характером… Характером ты стал точной копией своей матери.
— И ты решила, что когда я вырасту, то ты соблазнишь меня и сделаешь своим любовником, так? Ведь именно это было твоей мечтой. Раз ты не получила моего отца, то решила…
— Прекрати, Андрей, — резко оборвала меня Дина, — тогда у меня не было таких мыслей, я клянусь тебе! Тогда я любила тебя точно также, как любила бы своего собственного сына! Ты и был моим сыном! Я была готова отдать жизнь за тебя, как и любая мать за своё дитя. Но потом… Ты рос и с каждым годом всё больше напоминал мне Германа. Ты стал его копией, только ещё красивее — это сделали гены Венеры, твоей настоящей матери. И ты… ты влюбился в меня. Поначалу я была в шоке, не знала, как быть в такой ситуации, даже хотела всё рассказать Елене и Вениамину о своём обмане. А потом навсегда исчезнуть из вашей жизни! Но ты так настаивал… Говорил мне такие слова, строил планы на будущее… А ведь когда-то я так хотела услышать всё это от твоего отца! И ты был таким влюблённым и так страдал от своей первой юношеской любви…
— И поэтому ты решила пойти на невероятную жертву и переспать с молодой копией своей первой и единственной любви, так? — Я не выдержал и рассмеялся ей прямо в лицо. — Просто невероятно! Может, ты ждёшь государственной награды за свой героический поступок, а?
— Прекрати издеваться! Мне тоже было тяжело, я страдала, так как любила тебя! Сначала как сына, которого у меня никогда не было, а потом…
— Достаточно! — Снова не выдержав её наигранно-страдальческого тона, закричал я, — Довольно! Хватит! Ты мне противна, Дина. Теперь ещё больше, ибо раньше я хотя бы думал, что ты…. Но с другой стороны я очень рад, что во мне нет твоей дурной крови! Наверняка, моя родная мать была достойной женщиной, а не такой гадюкой, как ты. И знаешь, я не удивлюсь, если это ты разлучила моих родителей! Наверняка, так оно и было, зная тебя…
— Нет! — Она снова оборвала меня, но на сей раз в её глазах блестели слёзы, а голос дрожал от рыданий, которые её душили, — Клянусь тебе, Андрей, клянусь своей любовью к Герману, я никогда им не мешала! Я любила Венеру! Она была мне как сестра! Клянусь…
— Мне уже всё равно, Дина, мне вообще уже на всё плевать, если честно. Когда-то я любил тебя. Боготворил. Обожал. А сейчас… Сейчас я вот смотрю на тебя и думаю — ты мне противна. И как человек, и как женщина тоже. И я не хочу больше тебя видеть. Прощай. Ты сама всё убила своей ложью и своими интригами, так что…
Я не договорил. Не было больше сил находиться здесь, рядом с Диной, не было слов, чтобы продолжить этот разговор. Мне казалось, что я задыхаюсь в этой комнате и в этом доме, стены которого насквозь пропитаны ложью. Я вышел из комнаты. Дина что-то кричала мне вслед, плакала, умоляла выслушать её, но я даже не обернулся на её крики. Всё кончено. И на сей раз навсегда.
Я спустился вниз. Никого. Даже Оксанка куда-то исчезла. Подумав немного, я побрёл на кухню, где вдоволь напился холодной воды (жара была просто адская, даже в пустыне такой жары, наверное, не бывает!), и когда я уже хотел уйти, мой взгляд вдруг упал на стол, на котором, сверкая в лучах пробивавшегося сквозь плотные жалюзи солнца, лежал острый, хорошо заточенный кухонный нож! Я взял его в руки, повертел, пытаясь понять, какая мысль мне пришла сейчас на ум, и тут…
— Положи нож, — услышал я позади себя негромкий и, как всегда, удивительно спокойный голос Руслана, — у тебя дрожат руки, ты можешь пораниться.
— Заткнись! — Я резко повернулся в его сторону, при этом сжимая в одной руке свою случайную находку, — Это ты у меня сейчас нарвёшься! Кстати, очень вовремя ты появился, братец! Я как раз тебя вспоминал. Думал, может, этот симпатичный ножичек поможет мне решить все наши проблемы? Он же такой острый…
