Макс подкрался еще ближе и теперь глядел на стоянку бродяги почти прямо сверху. До него донесся запах варева, и рот его увлажнился. Разрываемый, с одной стороны, голодом, а с другой — врожденным недоверием горца к «иностранцам», он лежал неподвижно и смотрел. В конце концов человек снял посудину с огня и крикнул:
— Ты, там, кончай прятаться! Спускайся сюда!
Макс был слишком поражен, чтобы ответить сразу. Человек добавил:
— Иди сюда, к огню. Я не собираюсь нести его к тебе наверх.
Макс поднялся и вошел в круг света, отбрасываемого костром.
Человек поднял на него глаза.
— Привет. Бери стул.
— Привет. — Макс присел на другой стороне костра. Бродяга был одет даже хуже него самого й явно давно не пользовался бритвой. Однако и в этих лохмотьях он производил впечатление какой-то изысканной небрежности и держался с прямо-таки воробьиной самоуверенностью.
Человек продолжал помешивать варево в своей посудине, а затем зачерпнул его ложкой, подул на нее и попробовал.
— Считай готово, — объявил он. — Четырехдневная похлебка уже почти созрела. Бери себе тарелку.
Он поднялся, покопался в куче меньших банок за своей спиной и выбрал одну из них. Макс чуть помедлил, а затем сделал то же самое, остановив свой выбор на той, в которой когда-то был кофе и которая, похоже, с того времени больше не использовалась. Гостеприимный хозяин налил ему щедрую порцию варева, а потом протянул ложку. Макс посмотрел на нее.
— Если ты не доверяешь тому парню, который пользовался ею до тебя, — рассудительно произнес бродяга, — подержи ее над огнем, а потом оботри. Что касается меня, то не беспокойся. Если клоп укусит меня, то погибнет в страшных мучениях.
Макс послушался этого совета, подержав ложку в огне, пока терпели пальцы, а потом вытерев ее собственной рубашкой.
Похлебка была хорошая, а голод сделал ее совершенно великолепной. Она была густая, из овощей и какого-то неопределенного мяса. Макс не стал ломать голову относительно происхождения составных элементов похлебки; он просто наслаждался ею. Через некоторое время хозяин сказал:
— Добавки?
— А? Конечно. Спасибо.
Вторая порция варева насытила Макса и наполнила каждую клеточку его организма ощущением блаженства. Он лениво потянулся, наслаждаясь своей усталостью.
— Ну что, полегчало? — спросил бродяга.
— Да, да еще как. Вот уж спасибо.
— Кстати, можешь называть меня Сэм.
— Ой, забыл. Меня звать Макс.
— Рад с тобой познакомиться, Макс.
Макс несколько помедлил, прежде чем задать вопрос, беспокоивший его все это время.
— Слышь, Сэм? А как ты узнал, что я был там? Ты что, услышал меня?
— Нет, — ухмыльнулся Сэм. — Но твой силуэт рисовался на фоне неба. Никогда больше не делай этого, мальчик, а то как-нибудь это станет последним, что ты сделаешь.
Макс резко повернулся и поглядел на то место, откуда смотрел на костер. Конечно же. Сэм был прав. Это надо же так влипнуть.
Сэм продолжил:
— И далеко ты собрался?
— Чего? Да, еще чапать и чапать.
Сэм помолчал, а затем сказал:
— Дома твои, верно, без тебя соскучились?
— Чего? Откуда ты это знаешь?
— Что ты из дома сбежал? Ведь ты же так и сделал, правда ведь?
— Да. Похоже, что так я и сделал.
— Когда ты сюда притащился, видок у тебя был — прямо скажу. Может, еще не поздно все это дело послать, пока ты еще не совсем сжег за собой мосты. Ты подумай, парнишка. На дороге — оно не сахар. Я-то это хорошо знаю…
— Вернуться? Я никогда не вернусь!
— Что, так уж тебя достало?
Макс не отвечал, глядя на пламя костра. Ему было крайне необходимо разобраться в своих собственных мыслях, даже если для этого требовалось рассказать чужаку о своем, личном, — а этот чужак был какой-то очень легкий в общении. С ним говорить было просто.
— Сэм, а Сэм, у тебя была когда-нибудь мачеха?
— Что? Как-то не припомню, чтоб у меня была такая штука. Меня целовал на ночь детский дом центрального Джерси.
— Вот оно что. — Макс, спотыкаясь, выложил всю свою историю. Сэм иногда прерывал Макса сочувственными вопросами, чтобы разобраться в невнятице его рассказа. — И вот тогда я смылся, — заключил Макс. — Больше нечего делать. Ведь правда?
Сэм пожевал губами.
— Пожалуй что и правда. Этот самый твой отчим в квадрате — он смахивает на мышь, которая хочет стать крысой. Но теперь ты от него хорошо ушел.
— Ты же не думаешь, что они попробуют найти меня и притащить назад, ведь не думаешь?
Сэм помолчал, подкладывая в костер новую деревяшку.
— А вот в этом я не уверен.
— Что? А зачем? Я ему не нужен. Ему нет до меня никакого дела. Да и мамочке тоже, если говорить правду. Она, конечно, может поскулить малость, но сама для меня пальцем о палец не ударит.
— Все это так, но есть еще и ферма.
— Ферма? Мне она не нужна. Теперь, когда отец умер. Да по правде говоря, и ферма та слова доброго не стоит. Там хребет себе переломить можно, пока вырастишь хоть какой-нибудь урожай. Если бы Закон о пищевом производстве не запретил владельцам земли прекращать использование сельскохозяйственных угодий, отец давным- Давно бросил бы обрабатывать свой участок. Без этого самого казенного проекта невозможно было бы найти такого идиота, который избавил бы нас от этой фермы.
— Про то я и говорю. Этот тип уговорил твою, так сказать, мамашу загнать ферму. Так вот, мое юридическое образование, может, и не очень, — но похоже, что деньги эти должны бы пойти тебе.
— Что? Да хрен с ними, с теми деньгами, мне лишь бы уйти куда подальше от этой парочки.
— Не произноси таких слов про деньги; власти предержащие повелят тебе заткнуться за подобное богохульство. Однако, скорее всего, то, как ты сам к этому относишься, не имеет ровно никакого значения. Насколько я понимаю, гражданин Монтгомери вскоре страстно возжелает увидеть тебя.
— С чего бы это?
— Твой отец оставил завещание?
— Нет. А зачем? Он не оставил после себя ничего, кроме этой фермы.
— Я, конечно, не знаком со всеми хитростями законов вашего штата, однако то, что по крайней мере половина этой фермы — твоя, ясно как божий день. Вполне возможно, что мачеха твоя имеет только право пожизненного пользования своей половиной с передачей тебе после ее смерти. И совершенно очевидно, что она не может заключить законную сделку без твоей подписи. И вот вскоре после того, как завтра утром откроется судебная контора вашего округа, предполагавшиеся покупатели это выяснят. Вот тут-то они и забегают, разыскивая ее. И тебя. И ровно через десять минут этот самый красавчик Монтгомери бросится искать тебя. Если только он не занят этим прямо сейчас.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
