– Думаю, ты себя недооцениваешь, Брай. Вот и все, что я хочу сказать. – Дженева поставила напитки на поднос и вернулась к посетителям. За барной стойкой зазвонил телефон, и Гриз, вытерев руки полотенцем, снял трубку.
«Дин», – пока он прислушивался к голосу в трубке, по его лицу расползалась довольная улыбка. – И тебя туда же. Да, она здесь.
Он протянул трубку Брайсон:
– Карла?
– Привет. Брайсон. Я ужасно по тебе скучаю.
Настроение летчицы мигом улучшилось.
– И я по тебе. Как у вас всех дела?
– Отлично. Мэгги уже почти оправилась от операции, и скоро сможет сама делать всю работу по дому. Давление у нее в норме. Карсон растет и набирает вес. Очень много улыбается. У нас тут, правда, все на нервах из-за долгого сидения взаперти.
– Не только у вас одних. В «Дине» тоже никого, лишь иногда добираются те, кто живет совсем неподалеку.
– Вот она – вопиющая несправедливость! Мы не можем с тобой увидеться, а до моего отъезда остается всего несколько дней.
Сердце Брайсон ёкнуло.
– Я думала, ты останешься до Нового Года,
– Да. И тут начинаются плохие новости. Я звонила в свою больницу… Моя начальница просто умоляла меня вернуться к двадцать восьмому числу, чтобы заменить девушку, ушедшую в декрет, – в голосе Карлы звучала печаль – И лететь в это время дешевле. Я заказала себе билет на двадцать шестое.
Тиканье часов в голове Брайсон на миг заглушило все остальные звуки.
– Мне очень больно слышать это.
На несколько секунд между ними повисла неловкая пауза.
– Но есть и хорошие новости, в нашу сторону движется холодный фронт, – Брайсон прервала молчание.
– Я скрещу пальцы, чтобы он добрался сюда как можно скорее и задержался подольше, – сказала Карла.
– Я тоже. Надеюсь, скоро увидимся.
***
Карла повесила трубку и, повернувшись, обнаружила, что Ларс и Мэгги внимательно на нее смотрят. Они все собрались на диване, Карсон лежала в своей кроватке рядом и тихо посапывала во сне.
– Есть какие-то новости из города? – спросил Ларс.
– Брайсон сказала, что ожидается похолодание. Больше ничего особенного.
– Не расстраивайся раньше времени, – сказала Мэгги. – Уверена, к выходным она сможет прилететь.
Ларс встал и потянулся.
– Мне нужен свежий воздух. Пойду, нарублю дров что ли. – Сказал он, направляясь к двери.
Мэгги загадочно на него посмотрела, но ничего не сказала. Дров было более чем достаточно, а той поленницы хватило бы как минимум на пару месяцев, но у каждого был свой способ для разрядки. На самом деле, оставить их наедине было хитрым приемом. Сейчас, когда все трудности связанные с родами были позади. Карла могла рассказать сестре о болезни их матери.
Она пересела на освобожденное Ларсом место и позволила своему взгляду несколько секунд блуждать по комнате. В углу стояло собранное из веточек подобие рождественской елки – это была первая елка в доме Расмуссенов. Они очень любили сами праздники, но не хотели ради этого лишать жизни дерево, которое и так весь год боролось за свою жизнь с суровой природой Аляски. Елку украсили бумажными гирляндами, нанизанным на ниточку попкорном, ягодами клюквы и другими самодельными игрушками.
– В прошлом году я наряжала елку для мамы, – сказала Карла. – Маленькую, почти игрушечную, с кучей разноцветных огней и ее любимыми елочными игрушками.
Она встретилась взглядом с Мэгги. Ее глаза были так похожи на глаза матери, что сердце Карлы сжалось.
– Елку ставили больше для моего удовольствия. Наверное, она даже не понимала, что это и для чего нужно, но я больше не могла ничего для нее сделать.
На лице Мэгги появилось выражение непонимания.
– Ты о чем?
– Я говорила тебе, что у нее случился сердечный приступ. Но убило ее не это. Причиной смерти была болезнь Альцгеймера.
– Болезнь Альцгеймера? – глаза Мэгги расширились от удивления. – Ох, это ужасно. Наверное, это было очень трудным испытанием для тебя.
Это невыносимо, смотреть на то, как твой любимый человек медленно теряет себя и свою жизнь. Первым симптомом стало то, что она утратила чувство времени. Если стояли на красном сигнале светофора, то она говорила, что он, должно быть, сломан, потому что уже давно не переключается. Или думала, что официантка о нас забыла, если заказ не приносили в течение двух минут. Уже через год она не всегда могла вспомнить нужное слово. Тогда я сказала ей, что надо бы обратиться к врачу. Поначалу она сопротивлялась, наверное, догадываясь, что что-то не так. Мама слишком боялась узнать правду. Честно говоря, мне тоже было страшно.
Мэгги ничего не сказала, а просто взяла Карлу за руку и это безмолвное ободрение помогло ей продолжить свой рассказ.
– Прошел еще один год. Мама жила отдельно, а я была слишком занята своими собственными проблемами и не виделась с ней достаточно часто, чтобы замечать, как ухудшается ее состояние. И однажды мне позвонили из полицейскою участка в Алабаме. Она вышла в магазин за покупками и каким-то образом очутилась за пятьсот километров от своею дома. Перепугала какого-то незнакомца, в приступе паники постучав в ею двери и попросив помочь добраться до Атланты. Тогда я заставила ее обратиться за помощью к врачам. Ей поставили диагноз и назначили лекарство, замедляющее развитие болезни. Примерно тогда она и написала мне письмо, в котором рассказала о тебе. Слава Богу, потому что спустя пару лет она уже не могла ни читать, ни писать. Перед смертью она практически не разговаривала, никого и ничего не узнавала: ни друзей, ни знакомых вещей или мест. Для нее все было новым и загадочным, как будто она снова стала ребенком.
Образ матери, смотрящей на нее без какого-либо признака узнавания, преследовал Карлу до сих пор. Мэгги тихонько сжала ее руку.
– Не представляю, как трудно тебе пришлось. Прости, что меня не было с тобой в этот момент.
– А ты прости меня за то, что я тебе скажу. Я бы очень не хотела тебе все это рассказывать. – Карла с трудом выдохнула. Но есть кое-что, что ты должна знать. И то, с чем будет очень трудно смириться.
Выражение сочувствия на лице Мэгги сменилось
опасением, и она замерла.
– О чем ты? Скажи мне, пожалуйста.
Карла сделала глубокий вдох.
– Врачи были почти уверены, что раз симптомы проявились в столь раннем возрасте, то это была одна из редких разновидностей болезни Альцгеймера, так называемый «семейный» тип, который передается по наследству.
– По наследству? – ужаснулась Мэгги.
– Да. Ученые еще не уверены, что именно вызывает болезнь Альцгеймера, но подозревают, что генетика играет ключевую роль, хотя этот факт доказан только относительно семейного типа. Это единственный вид болезни, вызываемый особым геном, который называют детерминантным и который передается по наследству. Другими словами, если у кого-то из родителей он есть, то шанс, что и у детей он будет – пятьдесят на пятьдесят.
