Начав молоть языком, Азиз так распалился, что унять его было бы невозможно при всем желании. Я услышала несколько легенд с участием все того же загадочного персонажа и поняла, что Гений Преступлений быстро превращается в фантастического героя бескрайних городских трущоб.
- Прекрасно! - сказала я, улучив момент и выразительно взглянув на часы. - Полагаю, дорогой мистер Азиз, вы поведали мне все, что знали. Такого человека, как вы. Сети никогда не привлечет под свои знамена. Для этого вы слишком трусливы и слишком много болтаете.
Выпустив меня на улицу, лавочник поспешно запер дверь. Уходя, я оглянулась и увидела в щелочке между занавесками потную физиономию с испуганными глазками.
Меня не покидала надежда, что Эмерсон добился большего успеха, равно как и опасение, что он не добился ничего. Сети прекрасно умел заметать следы, сея страх и неразбериху. Если бы не предстоящая встреча с Грегсоном, я бы совсем приуныла.
В кафе "Ориенталь" я вошла в час тридцать пять. Грегсона еще не было, поэтому я села за столик у двери, игнорируя любопытные взгляды других посетителей, сплошь мужчин. По-моему, все мужчины на свете сговорились подвергать осуждению женщин, посещающих кафе в одиночку. Либо Грегсон остался единственным мужчиной, не знающим об этом неписаном правиле, либо догадался, что мне на подобные глупости искренне наплевать.
Громким стуком зонтика об пол и резким окриком по-арабски я остановила официанта, чтобы потребовать кофе. Но Грегсон явился раньше, чем кофе. Я забыла, до чего он хорош собой, и не ожидала, что его суровое лицо озарится такой радостной улыбкой.
- Вы пришли!
- Кажется, вы об этом просили?
- Просил, но не смел надеяться... Вы не похожи на других женщин, в отличие от них вы неугомонны и не ведаете страха.
- Моя неугомонность здесь ни при чем. Просто пришла в приличное кафе, где много посетителей. Единственное, что мне здесь угрожает, - общественный остракизм, но это меня никогда не волновало.
- Дело в том, - сказал Грегсон, - что я собираюсь пригласить вас в другое место, далеко не такое безопасное. Скажу вам откровенно, миссис Эмерсон...
Закончить ему помешал официант. Грегсон тоже потребовал кофе с сахаром.
- Вы владеете арабским? - удивилась я.
- Настолько, что способен разве что продиктовать заказ и пожаловаться на безбожно высокую цену.
Официант принес ему кофе. Грегсон поднял чашку:
- За любовь к приключениям!
- Пожалуй, - откликнулась я, тоже отсалютовав своей чашкой. - А теперь к делу, мистер Грегсон. Вы что-то хотели мне сказать?
- Что вы проявите благоразумие, если откажетесь от предложения, которое я собираюсь вам сделать. Я... как бы правильнее выразиться? - убедил одного из подручных Сети дать нам интервью. Не знаю, насколько этот человек осведомлен, но, по слухам, он весьма приближен к Хозяину. Думаю, таким шансом нельзя пренебрегать. Я бы не подвергал вас опасности, если бы этот человек не настаивал на вашем присутствии. Кажется, он верит, что вы способны его защитить...
- Больше ничего не говорите! - воскликнула я, вскакивая. - Идемте!
- Вы не ведаете сомнений! - проговорил Грегсон, с любопытством глядя на меня. - На вашем месте я бы отнесся к такому требованию с величайшим подозрением.
- Просто я понимаю, почему незнакомец решил мне довериться. Вы здесь чужак, зато я заслужила репутацию справедливого человека. Возможно, я даже его знаю. Идемте, мистер Грегсон, к чему зря терять время?
Чем дальше мы углублялись во чрево Старого города, тем больше походили на лабиринт кривые улочки (если можно применить это цивилизованное слово к узеньким расщелинам), вьющиеся между грязными облупленными стенами и разбитыми окнами. Решетчатые балконы на верхних этажах высоких узких домов заслоняли свет, поэтому мы брели почти что в потемках. Среди прохожих изредка попадались европейцы, в том числе англичане, по большей части в наркотическом дурмане, с бессмысленным, остановившимся взглядом.
Заметив, что я все чаще озираюсь, Грегсон сказал обеспокоенно:
- Вам не по себе? Напрасно я вас сюда затащил. Может быть, вернемся?
- Нет-нет, идем дальше! - прошипела я, не желая выдавать свое волнение.
- Но вы встревожены. В чем дело?
- За нами следят.
- Что?!
- Шагайте, вам говорят! Не крутите головой.
- Надеюсь, вы ошиблись...
- Нет. За нами идет мужчина, которого я видела уже дважды: сначала перед гостиницей, потом у кафе. Худощавый, в белом балахоне и синем тюрбане.
- Миссис Эмерсон, это описание подходит для доброй половины каирцев!
- Он все время закрывает рукавом нижнюю часть лица. Уверена, он нас преследует. Что ж, придется его перехватить. За мной!
И, резко развернувшись, я бросилась на шпиона, размахивая зонтиком.
И египтянина, и Грегсона мой маневр застиг врасплох. Грегсон испуганно вскрикнул, преследователь замер и прикрыл руками голову. Но было уже поздно. Моя стремительность известна на двух континентах. Со всего размаху я опустила на голову незнакомца свое проверенное оружие, в следующий миг ноги у него подкосились и он осел в пыль.
- Готово! - крикнула я, пригвоздив поверженного недруга к земле. Быстрее, Грегсон, шпион в наших руках!
Улица разом, как по волшебству, опустела, но я знала, что за нами наблюдают, приоткрыв двери и ставни. Грегсон поспешил на мой зов, однако я не услышала поздравлений, которых ждала.
И вдруг до моего слуха долетел сдавленный шепот:
- Ситт-Хаким... Ох, Ситт-Хаким, кажется, вы пробили мне череп.
Знакомый голос! Дрожащей рукой я убрала с лица своей жертвы белую ткань и узнала Селима, сына Абдуллы, любимца всего семейства. А я пробила ему череп... Теперь и у меня подкосились ноги.
- Какого черта тебя сюда занесло. Селим? Нет, можешь не отвечать. Тебя подослал Эмерсон! Ты приехал в одном с нами поезде, но в другом вагоне, и шпионишь за мной с той минуты, как мы с Эмерсоном расстались у здания полиции!
- Не шпионю, госпожа, - не согласился юноша. - Я вас охраняю! Отец Проклятий дал мне почетное поручение, а я его не выполнил. Я опозорен! Сердце мое разбито вместе с головой! Я умираю, госпожа. Проститесь за меня с Отцом Проклятий, с моим достойным родителем, с братьями Али и Хасаном и с...
Я подала ему руку и заставила встать:
- Хватит, Селим! Ты не ранен, силу моего могучего удара смягчил тюрбан. Надеюсь, я даже не рассекла тебе кожу. Дай-ка посмотреть...
На макушке у Селима действительно не было ничего, кроме зреющей на глазах шишки. Я достала из своей походной аптечки мазь и бинт и перевязала Селиму голову, прежде чем снова водрузить на нее тюрбан. Грегсон наблюдал за нами молча, без всякого выражения на лице.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
