Постепенно исчадий становилось всё больше и больше. Но и к нам прибывало подкрепление. Это были в основном женщины, дети и старики с простыми деревянными кольями в руках. Все, кто обладал хотя бы чуть более серьёзной подготовкой и оружием, сейчас были на стенах.
— Что нам делать, командир? — обратилась ко мне одна из женщин.
— Поделитесь на небольшие группы по семь-восемь человек. Когда одна из тварей приблизится к вам, окружайте её. Те, кто стоят перед её мордой, защищаются и медленно отступают, а те, кто позади, бьют изо всех сил в места сочленения пластин на ногах. Когда обездвижите, только тогда добивайте ударом в голову.
— Ясно, командир!
Постепенно на берег стали выбираться и другие твари — побережники не успевали зарезать всех в воде. Здесь было множество разновидностей арахнидов, которых я доселе не видел. Мне было не до придумывания названий гадам большим и маленьким, четырёх-, шести- и восьмилапым. Я просто, будто робот на конвейере, заряжал арбалет и выпускал болт в ближайшего противника.
Пока схватка была не слишком интенсивной, так как снующие под водой малорослики успевали уничтожить большую часть тварей ещё на подходе. Так продолжалось до тех пор, пока неподалёку от берега не сел на мель уцелевший корабль. Из него враги посыпались словно блохи с бродячего пса.
Зелье ещё не возымело должного эффекта и уничтожить корабль было мне не под силу, поэтому пришлось брать в руки клевец и сражаться в ближнем бою.
Ополченцы тем временем, пусть и с потерями в своих рядах, неумело и осторожно, но всё же начали убивать противников. Побережники также толпами окружали врагов, а затем уничтожали, ловко уворачиваясь от смертоносных конечностей противника. Единороги до сих пор были живы в полном составе и уничтожали неприятеля. Полторы тонны медвежатины, закованные в доспехи, и вовсе давили врага подобно катку. Я тоже не отставал от товарищей и сумел выверенными ударами уничтожить пару исчадий, после чего возвратился на безопасный валун. Хорошо, что местность вокруг каменистая и подобное укрытие не единожды меня выручало.
Противники заканчивались под нашим натиском, и я уж было обрадовался лёгкой победе, но затем обратил свой взор вдаль и увиденное сильно мне не понравилось. Я увидел на предельно доступном для моего взора расстоянии верхушки мачт кораблей, что двигались параллельно берегу на запад. Это явно были не друзья и высадиться они намеревались не прямо перед нами, как бы этого хотели мы, а дальше на побережье, и затем подобраться к нам уже по суше. А это было очень плохо. Изначально мы готовились к обороне от противника, что атакует нас из двух близко расположенных горных ущелий. И к подобной обороне мы были готовы. Затем было сделано предположение, что у противника есть возможность атаковать с моря. Это сильно расстроило нас, но кое-какие меры противодействия мы всё же предприняли: заключили договор с побережниками и подготовили ополченцев для обороны побережий.
Однако мы не были готовы к столь сильному натиску с моря, рассчитывая на лавину противников в ущельях и лёгкие удары с моря. Мы ошиблись и, похоже, теперь это здорово осложнит нам жизнь. Враг может высадиться, где угодно, а затем по суше прийти в Чивуак и напасть на нас с тыла или же просто терроризировать окрестности, всё боеспособное население которых стережёт проходы в ущельях.
Можно было бы снять часть войск со стен и отправить их вдоль побережья вслед удаляющимся кораблям, но судя по крикам, которые были слышны даже здесь, на стенах сейчас бойцам и так несладко.
Тогда я решил сделать то, что было, на мой взгляд, единственным верным решением — вскочил на Бурого, дал команду галере с пиратами и единорогам двигаться за мной, а ополченцев попросил передать Мелисанде о своём решении. Затем я двинулся вдоль берега на запад.
Бурый мчал так, что я об его доспехи всю свою филейную часть превратил в один большой синяк. Мы бежали не меньше десятины, прежде чем достигли подходящей для задуманного мною возвышенности. Бурый без проблем взобрался на пригорок.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Что ж, далековато, конечно, велики шансы промазать, но ничего другого я сделать не могу. Находясь на возвышенности, а к тому же верхом на косолапом, я смог видеть вражеские корабли лучше. Мой магический запас к этому времени благодаря выпитому зелью почти восстановился.
С поразительной для меня самого быстротой и ловкостью я создал огненный шар и направил его в сторону одного из кораблей, но попасть к сожалению, не удалось — заклинание попало в волну рядом с бортом корабля, так что твари отделались лишь лёгким испугом, если, конечно, им это чувство знакомо.
Причина моего промаха была не в том, что огненный шар сдуло ветром или я выпустил его без учёта упреждения, ведь то, что создано магией управляется не физическими законами, а волей колдующего и направление можно изменить в любой момент. Я промазал, потому что едва мог различить силуэты кораблей вдали и мне казалось, что я направляю заклинание куда нужно…
Я не отчаивался и не теряя ни секунды отправил в полёт ещё один фаербол сразу после досадного промаха. Я учёл свою ошибку, и это заклинание летело выше предыдущего. Несколько секунд ожидания и… Да! Я попал! Корабль, что шёл в авангарде, запылал. Воодушевлённый, я выпустил ещё два фаербола, дважды повторив успех.
— Я вам устрою последний день Помпеи! — сказал я с хищной улыбкой на губах. — Один пепел от вас оставлю.
После чего мысленно воззвал к посоху с просьбой передать мне энергию, ведь горошину маннита он уже впитал и был полон магических сил в отличие от меня.
Тут же руку зажгло приятное тепло, разлившееся затем по всему телу. Искра была полна до краёв. Наиприятнейшее ощущение. В посохе при этом манны стало всего лишь на десятую часть меньше. Жаль, что ещё девять раз не получится провернуть подобный фокус, ведь при колдовстве маг пропускает через незримые каналы своего организма весомое количество магической энергии, а каналы эти нужно тренировать и развивать, также как мышцы, в течение всей жизни. Я же, став магом относительно недавно, обладал каналами хилыми с малой пропускной способностью, а нагрузил я их сегодня достаточно, отчего уже сейчас во всём теле ощущал специфическую ломоту. Так что опустошу резерв ещё раз и на сегодня с магией придётся завязывать. Большего я не выдержу.
Полученных сил хватило ещё на пять огненных шаров, все из которых попали в цель. Таким образом не полыхали в пламени сейчас всего лишь два корабля противника. Я жестами привлёк внимание пиратов и приказал преследовать выживших противников на галере. Магай был хмур, но в ответ на мои жесты кивнул, дав понять, что понял, что я от него хочу.
Пришло время топать назад на пляж Чивуака. На этот раз мы мчались не так быстро и пришли обратно лишь через две десятины и, как оказалось медлили мы зря, ведь пляж был усеян противниками, что сражались с побережниками и ополченцами! А неподалёку от берега стояли ещё пять кораблей врага. Расклад сил был явно не на стороне обороняющихся, поэтому мне пришлось срочно вклиниваться в битву.
Мои рогатые химеры, которых я брал с собой (как оказалось, зря), с разбегу протаранили нескольких врагов. Бурый же дал мне возможность спуститься с него, а затем тоже набросился на врага.
Я не мог колдовать, но в посохе была энергия, и я применил против врага старый трюк, уже ни раз меня выручавший — выпустил из посоха чистую энергию, направив её в противника. Исчадия, крабы и бестии, а также все остальные противники падали замертво, не в силах что-либо сделать против разрушительной силы магии.
Ситуация начала понемногу выправляться, однако тварей было столько, что, когда в посохе уже кончилась вся энергия, ими по-прежнему был устлан весь пляж, словно ковром. Три моих химеры, что были когда-то лошадьми, уже погибли под натиском врага, остальные тоже долго не продержатся. Третья часть побережников и ополченцев уже погибла под натиском врага, а подкрепление было ждать неоткуда. Но один козырь в рукаве у меня ещё оставался. Спасибо Арзамару.
