бы эпично!
– Тогда что?
– На территории базы надо заложить мины. Причем так, чтобы их было трудно найти и совсем уж невозможно деактивировать. Но зато мы могли бы привести их в действие в нужный момент.
– Хм, тогда провода отпадают. На часовые механизмы нет времени… – задумчиво протянул Ким.
– Остаются радиовзрыватели, точнее, их аналоги, – ненавязчиво намекнул Март.
– Так ведь нет у нас радиовзрывателей! – уверенно отозвался Витька.
– Зато есть очень хороший артефактор, обычные детонаторы и некоторое количество взрывчатки.
– Вы хотите совместить детонаторы с артефактами? – первым догадался японец. – Остроумное решение, но не слишком ли это расточительно?
– Увы, друг мой. В любой другой ситуации я счел бы подобное чрезмерным, но сейчас иного выхода нет.
– Что надо делать? – спросил Витька, в глазах которого сверкнули азартные огоньки.
– Ты делаешь мины, а…
– А я – взрыватели, – кивнул Ибрагим.
– Успеете?
– В самих устройствах ничего сложного нет, – философски пожал плечами Хаджиев. – Жаль только материалы. Из них можно собрать множество куда более полезных и совершенных изделий.
– Обещаю тебе, что это в первый и в последний раз!
– Ну да, – скептически посмотрел на своего начальника японец. – Как там говорят у вас русских? Красиво говорить легче, чем таскать мешки с рисом…
– На гору Фудзияма? – продолжил за него Ким и заржал.
– Отставить смех! – строго посмотрел на приятеля Март, с трудом сохраняя серьезность. – За работу, господа военлеты!
* * *
Незадолго до начала «дальневосточного турне» Март побывал в Сенате. У него оставалось немного времени до назначенной встречи, и от нечего делать он осмотрел доставшийся от деда кабинет через «сферу». И обнаружил небольшой тайник, крайне заинтересовавшись его потенциальным содержимым.
«А вдруг там еще какие-либо артефакты или адаманты россыпью…»
Но в небольшой и надежно укрытой нише оказалось нечто более ценное – небольшая папка, внутри которой нашлось полтора десятка пожелтевших от времени листов. Текст, отпечатанный на старинном «Ундервуде» со всеми положенными ятями, ижицами и прочей дореформенной орфографией, был щедро покрыт пометками и правками, сделанными, очевидно, рукой самого Ивана Архиповича.
Судя по всему, это были черновики какой-то неоконченной работы его деда. Никакой «магии» в предмете не наблюдалось, зато содержимое очень заинтересовало Марта. Первый лист был озаглавлен – Колычев А. И. «Объ энергополе одаренныхъ», ниже стояло – «Размышленія и наблюденія. Въ единственномъ экземплярѣ». Кратко и непонятно.
Чтение так увлекло Марта, что он не заметил, как пролетело время. Благо читал он теперь очень быстро, буквально проглатывая текст, но вот размышления по поводу прочтенного его заняли бы надолго, если не заранее назначенная встреча.
Пришлось отвлечься. Дальнейшие события закрутили Колычева в своей круговерти, но вот сейчас, в полной тишине подбираясь в подводном положении к цели, он вспомнил выкладки своего великого предка.
По мнению великого гросса, сущность всякого разумного являет собой ауру, непосредственно связанную с его физическим телом. Сама энергосфера напитана бесчисленным количеством Силы, на порядок превосходящей все мыслимое. И потому тот человек, кто находит контакт с миром энергий, способен на любые невероятные действия. Одаренные в массе своей лишь наблюдатели этих явлений. Их пребывание в «сфере» ограничено и по времени, и по охвату, и по глубине постижения того, что они даже видя не видят, поскольку не могут уразуметь, что предстает перед их мысленным взором.
Так или иначе, одаренным посредством энергионов приоткрывается доступ к миру первичных энергий. И потому они сами в некотором роде подобны в своих свойствах звездным адамантам. Они накапливают Силу, преобразуют ее в материальное. Еще одним важнейшим признаком звездных адамантов была, и в этом Иван Архипович являлся крупнейшим и непревзойденным знатоком, их исключительная прочность. По факту, стеллары просто неразрушимы ни одним из доступных людям методов. Причина тому – в стазисе, то есть сверхустойчивом гравитационном поле.
Одаренные в пределах своей ауры также обретают сходное качество, что и приводит к избирательному искажению пространства-времени в опасных или чрезвычайных обстоятельствах. Это защищает обладающего Силой от любых механических внешних угроз (до некоторой степени, все же человек – не адамант), а также дает возможность быстро двигаться, действовать с огромной физической силой, внутренне, пусть и на считанные мгновения, замедлять восприятие времени (для внешнего мира все остается по-прежнему, но для тебя все внешнее становится почти неподвижным). Можно сказать, что одаренный не замедляет время, а ускоряет кратно его для себя.
Всякий предмет, создающий одаренному угрозу, отклоняется от своей траектории, точнее, происходит локальное искривление пространства-времени, достаточное, чтобы линия движения объекта так и оставалась прямой (соответствующей его принципам движения), но уже не попадая в тело одаренного.
Таким образом, два одаренных могут бесконечно расстреливать друг друга, без малейшей возможности нанести никакого взаимного урона. Пострадать могут только окружающие. Но и для этой ситуации есть решение. Достаточно соприкоснуться аурами, и тогда уже тот, чья Сила больше, сможет преодолеть искажения, выстраиваемые другим, и нанести ему поражение.
Поэтому одаренные сражаются с холодным оружием, не покидающим их рук. Более того, нет смысла вооружаться длинномерными предметами – копьями, пиками, алебардами, цвайхандерами, боевыми цепами, кнутами и тому подобными средствами войны. Оптимальны ножи, кинжалы, тесаки, сабли и мечи. Топоры, булавы, кистени – плохо сбалансированы и потому медлительны, а значит, тоже не годятся. Легкие клинки по типу шпаги или рапиры малоэффективны по иной причине. Слишком незначительный наносимый ими урон. Чтобы убить одаренного, удар должен быть сильным и сокрушительным, и быстрым.
Сейчас, когда он с каждой минутой приближался к месту предстоящей схватки, Март интуитивно начал ощущать, что впереди серьезный бой. И никакой легкой прогулки не будет. Значит, надо задействовать все ресурсы, распорядившись ими с наибольшей пользой.
Глава 19
К базе японцев «Ночная птица» подошла в четверть первого ночи.
Свежий ветерок. Сквозь пелену густых кучевых облаков изредка просвечивал бело-голубоватый, в темных пятнах морей, диск. Полнолуние. И хорошо, что непогода, иначе была бы не ночь, а лунный день… То и дело накрапывал мелкий дождь.
Идущий на электромоторах корабль бесшумно подобрался почти вплотную к береговой линии. Март отдал приказ подвсплыть на перископную глубину и тщательно осмотрелся. Да, через «сферу» и он сам, и искин уже «увидели» все вокруг, но одно другому не мешало.
Убедились, что на причалах пусто, а небольшое охранение, в нарушение всех Уставов, отсиживается в будке сторожа, стараясь укрыться от дождя и промозглого холода, тянущего от озера. Солдаты просто хотели согреть озябшие, заледеневшие на ветру пальцы, протягивая ладони к небольшому огоньку из сухих щепок, над которым висел, фырча паром из наполовину отломанного носика, старый чугунный чайник.
Картина эта столь явственно представилась Марту, что он даже удивился, насколько выросли его энерговозможности и умение работы со «сферой», если он и на таком расстоянии без труда смог прикоснуться к сознанию одного из бойцов.
Обернувшись к остальным, находившимся в рубке и молчаливо ожидавшим его слов, распорядился:
– Подойдем прямо к причалу и всплывем
